Александр Сергеев - Беглец [или "Не хочу быть героем"] Страница 24

Сидите здесь и не дергайтесь, может тогда я вас и не трону!

Оскалился в улыбке, пытаясь продемонстрировать, как можно больше зубов одновременно и нырнул обратно за выступ, спустившись на пару ступенек. За спиной было тихо. Похоже мне поверили, а может просто не стали связываться с идиотом, способным в одиночку кинуться на армию. Короче, мышь запугала медведя. Я спустился еще на пару ступенек и уселся, разглядывая поле боя. Пока я тут резвился, Дориан с отрядом, по пояс в воде, обошла противника с фланга и обрушилась на них с тыла. Ополченцы побежали. Окрыленные фанданцы, не пытаясь преследовать уже бегущих, обогнули слирских наемников, оставив их без внимания и напали на тылы яфетской гвардии. Одновременно видя намечающееся окружение и не получив обещанной помощи, побежал и правый фланг яфетцев (бароны не собирались терять свои дружины в проигранном сражении). И теперь, стиснутая со всех сторон гвардия, безнадежно пыталась вырваться из ловушки. Слирские наемники, атакованные с фланга новобранцами Дориан, тоже попали в сложное положение. Яфетский главнокомандующий пожинал плоды своего рискованного плана. В общем-то план был хорош, но не учел нескольких мелочей, например появления нашей полуквадры в последний момент.

Я увидел как Таурон оставил короля и, нахлестывая коня, стремительно понесся к своей роте. Скоро рота замедлила свое движение, давая слирским наемникам беспрепятственно покинуть поле боя. Убедившись, что слирская рота не собирается останавливаться и возобновлять сражение, Таурон перестроил роту клином и стремительным броском врезался в ряды, еще защищающейся яфетской гвардии. Я увидел как яфетцы бросают свои мечи и поднимают над головой щиты, сдаваясь.

По лестнице застучали быстрые шаги. Я повернул голову и поднялся, приветствуя поднимающуюся Дориан. Она оглядела меня, залитого кровью по самые уши и спросила с беспокойством:

Как ты?

Терпимо. Ваше задание выполнили, лестницу удержали.

Да уж. — Она оглядела заваленную трупами лестницу. — Молодец! Я похлопочу о награде. — И повернулась собираясь уходить.

Минутку, господин лейтенант! А что мне делать с теми кто остался в ущелье?

Она остановилась и заглянула за угол, потом медленно обернулась ко мне с круглыми глазами.

Но там же целая… хм…Что они там делают?

Да вот выходить отказываются, сдаваться тоже, в общем передаю их в ваши руки. — Я счастливо улыбнулся. Пусть теперь у нее голова болит.

Весь конец дня я потратил отмываясь в теплой морской воде и стирая одежду. Меня никто не трогал.

Остальные подбирали и сносили в санитарные палатки раненных, хоронили убитых, собирали трофеи, считали пленных и подводили итоги. Пленными, на этот раз было захвачено более двух тысяч человек, из них половина — яфетские гвардейцы.

Зажатую в ущелье квадру, Таурон, в конце концов, просто отпустил. Убивать после боя рука не поднималась, а сдаваться они отказывались.

Убитыми яфетцы потеряли еще около тысячи солдат. Рибас остался без армии. Теперь вожделенные террасы можно брать голыми руками. Наши потери убитыми оказались в полтора раза меньше.

Ближе к вечеру, когда по всему лагерю загорелись огни и потянуло запахом готовящейся пищи, ко мне подошел Вик. Опустил на прибрежную гальку тяжелый сверток, положил сверху топор и присел рядом.

Ну ты и дал им сегодня! Мы посчитали там наверху, пока собирали трофеи. Тридцать два трупа не считая наших со стрелами и тан впридачу. Здорово! Я вот тут прихватил его снаряжение, Дориан сказала, что это твоя добыча.

Я зашевелился, приподнимаясь на локтях и, продолжая смотреть на успокаивающий бег волн, вдруг сказал:

Нет Вик, не здорово, совсем не здорово!

Почему? — Это уже голос Гура. Значит и Тиль рядом, ведь эта троица неразлучна.

Понимаете ребята, мне понравилось убивать, понравилось видеть страх в глазах врага. А это плохо. Боец не должен испытывать чувств во время боя, иначе он потеряет голову. Теперь мне предстоит много работы над собой.

Уж это точно! Много работы предстоит всем вам! — Скрипучий голос Вабика врезается в наши уши. — Ишь разлеглись здесь герои! А я бегай, разыскивай их! А ну марш все в расположение!

На следующий день в расположение наших войск явились парламентеры от Рибаса Яфетского, с зеленой ветвью, означающей призыв к миру. Все старшие командиры собрались в королевском шатре на переговоры. Остальные продолжали приготовления к выступлению, с интересом ожидая результатов.

Солнце уже перевалило через полуденный барьер, когда наконец послы покинули королевский шатер и отправились восвояси, с понурыми головами. По лагерю тут же разнеслась радостная весть. Яфетский король уводит остатки своих войск на старую границу, платит выкуп за пленных и большую контрибуцию в течение трех лет. То есть полная и безоговорочная победа. Конец войне. Наша рота с фанданскими гвардейцами будут сопровождать пленных до границы, чтобы получить выкуп, остальные войска распускаются по домам.

Не буду описывать переход до стен Куата, где пролегала граница, потому что за это время не случилось ничего интересного. Пленные, знающие, что их ведут для обмена, не причиняли никаких хлопот. Отряд Дориан расформировали, распределив новичков по штатным подразделениям, сильно поредевшим за время компании. Наша деция в полном составе влилась в первую схолу.

Каждого новичка закрепили за одним из опытных ветеранов. Я достался ветерану по имени Айдар, уроженцу княжества Сабат. Среднего роста, среднего сложения и на удивление спокойного человека. Он оглядел меня своими черными глазами, пожал плечами и сказал:

Я так понимаю, что если буду на тебя наезжать, согласно традиции, то ты меня прихлопнешь как муху. Поэтому если появятся вопросы подходи, а в остальном живи сам.

И мы разошлись вполне довольные друг другом.

Вольный город Куат, раскинулся широкой дугой по берегам большой бухты. Со стороны суши город ограждала двойная крепостная стена. Между наружной стеной, заключавшей в себя и корабельные пристани и внутренней, за которой прятался сам город, со своими мастерскими и складами, расположились торговые ряды и многочисленные постоялые дворы. Жизнь здесь кипела круглые сутки. Едва появлялись первые лучи солнца, как распахивались двери лавок и заводили свои песни купцы, зазывая покупателей. Продавалось и покупалось все. И вещи и люди. А когда на город опускалась темнота и закрывались двери лавок, распахивались другие двери, с горящими над ними разноцветными фонарями. И на улицы высыпали торговцы иным товаром, предлагая все возможные и невозможные наслаждения.