GO-блин - Ночной позор Страница 24

Вокруг гамбургера так и роились мелкие гипношки. Стоило кому-то взглянуть на него, как гипношки брались за дело и путем внушения улучшали вкусовые и органолептические качества бутерброда. Так что его сразу же хотелось сожрать целиком, даже не запивая животворящей колой…

Черт, и на меня подействовало!

— В обход всех нормативов! Без согласования! — ярился Тромбоцит. Видимо, больше всего ему в этой истории досаждало именно то, что проклятый нарушитель даже не озаботился согласовать свой проступок с ним, главой санитарного отдела.

Не дать на лапу, устраивая такую вредную для общественного здоровья пакость,— настоящее свинство. С этим было категорически согласно абсолютное большинство наших сотрудников и я в том числе. Тем более что хорошим тоном всегда считалось начинать давать взятки с самых, так сказать, низов нашей организации. Сначала инспектирующему, затем его непосредственному начальству, затем непосредственному начальству непосредственного начальства, затем непосредственному начальству непосредственного начальства непосредственного начальства, затем непосредственному начальству непосредственного начальства непосредственного начальства непосредственного начальства, и так, покуда не доберемся до самого верха.

— Чтобы они ко мне, сволочи, на брюхе приползли! — кричал Тромбоцит Трихофитихович. Видно было, как глубоко он оскорблен в лучших своих чувствах.— Чтобы на них больше актов было составлено, чем на Тукен-Чикен!

Что? Вы никогда не слышали о сети ресторанов быстрого питания Уткен-Чикен? Тукен-Чикен, конечно же. Еще бы. Сгубила жадность сеть ресторанов Тукен-Чикен. У них вследствие этой жадности столько заразы понаходили, что пришлось после закрытия спалить к чертовой матери. Для пресекновения распространения инфекции. А пепелища потом засыпали хлорной известью.

Прямо тут же, не выходя из кабинета, был составлен оперативный план борьбы с проклятым нарушетилем. Нарушытелем. Нарушителем.

Тьфу.

Отдел ожил, зашивелился. Зашевелился. Эта, может, кто-то поможет мне с грамматикой? А то что-то сложные слова в последнее время мне плохо удаются.

Итак, отдел ожил и зашевелился. Каждый народный контролер воспринял бессовестную выходку нарушителя как выпад против себя лично. В воздухе витал ощутимый запах вражьей крови.

Андрейка рассматривал перед зеркалом свою шевелюру.

Он подозвал меня и спросил:

— У меня седые волосы есть?

Я пригляделся. Сказал брезгливо:

— Перхоть есть. Седых волос нету.

— Будут,— уверенно ответил Андрейка.— Нас ждут великие бои. Сегодня пытались с ними договориться по-хорошему. Не поверишь, что было.

— Что?

— Отморозились.

— Это как еще?

— Просто. Притворились, будто нет никакого волшебства. И не знают ничего о нашей славной организации. Наши, как положено, вошли и кодовое слово сказали. А те — ни ухом ни брюхом. Будто в самом деле обычный ресторан, где о Контроле ничего не слышали.

— Как же так? — удивился я.— Если над гамбургерами гипношки летают, словно мухи. Они сами по себе не заводятся, разве что в телевизоре или там в трубке телефонного аппарата.

— Вот именно. Вот такой у нас временный тупик. Не знаем, как подступиться, не случалось еще такого в нашем отделе, чтоб состав нарушения был, а нарушителя за руку ухватить не удавалось. И Тромбоцит еще кипятится,— вздохнул Андрейка,— чуть ли не через слово яйца грозит оторвать. Мне велел лично разобраться. Ты обедал сегодня? Через десять минут пойдем.

— У меня бутерброд с собой! — попытался отвертеться я. Не хватало еще подписаться на это стремное дело. У меня своих забот по горло. Вот давно хотел с дистиллятором разобраться, можно ли его как самогонный аппарат использовать. Говорят, если…

— Ничего страшного. Не пропадет твой бутерброд. Лехе отдашь, он опять за рулем, не проспался и голодный. Ты не знаешь, там водку можно с собой приносить?..

Мое санитарно-гигиеническое сердце горячо протестовало против принятия пищи грязными руками. Я затащил упиравшегося Андрейку в туалетную комнату. Сделать это мне удалось исключительно под предлогом совместного распития там спиртных напитков.

— И из-за этого ты меня сюда выпер? — обиженно спросил Андрейка.— Да я столько мог бы прямо там выпить, через трубочку. Вылили бы в бумажный стакан из-под соса-солы.

Мы протолклись в закусочной около получаса, для отвода глаз пожирая отдающую крахмалом картошку фри. Андрейка вертел носом, старательно улавливая магические экзальтации.

— Все ясно,— сказал он наконец,— выжил из ума Макрофаг Клоферолыч. Приключился с ним рассеянный склероз. Сам, видимо, гамбургеры здесь околдовал, а теперь не помнит. Бывает в его возрасте, поди уже который век доживает…

В самом деле. Помимо вившихся над гамбургерами и соса-солой гипношек, в закусочной не к чему было придраться. Даже чакры у улыбавшихся за стойками работников были исправно прочищены.

На соса-сольных гипношек велено было не обращать внимания. Это нарушение давно и исправно оплачивалось.

— Понимаешь, какая заковыка,— жаловался Андрей,— если мы сейчас на это нарушение составим протокол, то жерт… юридическое лицо отделается не более чем легким испугом. Отопрется, скажет, не знаю, сами из астрала взялись. Попробуй тут чего докажи. Заплатит небольшой штраф, и дело с концом. Нам надо бы их за руку поймать. Как они на бутерброды заразу наводят. Или, на худой конец, неопровержимые улики предоставить.

Я глубокомысленно кивал, соглашаясь.

— Поэтому я вот что придумал,— продолжил Андрейка,— объявление на входе видел? Ты к ним работать устроишься. На ночь, полы мыть. И разведаешь, что к чему.

— He, мы так не договаривались,— замахал руками я,— какая из меня судомойка?

— Суды тебя отмывать никто и не просит,— заметил Андрей.— На то у нас другие внутренние органы положены. Я тебя прошу лишь денек-другой тряпкой повозить. Очень развивает, заодно и укрепишь характер…

Как оказалось, даже поломоем в эту закусочную попасть оказалось страшно трудно. Если бы не своевременная помощь оперативного отдела, повредившего тела всех без вычета моих конкурентов, вряд ли меня бы взяли на такую ответственную должность.

— Вы будете менеджером среднего звена, на,— говорили на мне, на, на собеседовании, на,— представлять, на, нашу компанию, на — великая честь, на…— Ладно, на, не буду, на, больше прикалываться, на,— ваш внешний вид и образ жизни должны соответствовать высшим идеалам человека и служащего. Только самые достойные могут надеяться получить эту работу.