Алексей Палей - Избушка Страница 24

— Нет. Всё прекрасно. — Понятно, вроде завершения договора, а значит, и возвращать ничего не требуется.

Хозяин каравана поспешил удалиться сразу, мало ли что может придти мне в голову. Трактирщик же обрадовался. Так, а за мой номер уже заплачено или мне платить?

— Очень хорошо, что ты собираешься остаться здесь. — Сказала аббатиса, приглашающе показав на ближайший столик.

— Я не собираюсь здесь оставаться. Только задержусь дня на два.

— Уточняю я.

Женщина кивнула, принимая моё заявление. Вероятно, у неё были на меня большие планы.

— А пока я здесь, то готова помочь, чем смогу. — Говорю совершенно спокойным тоном.

— Ну что ж, у каждого своя дорога. — Согласилась с моим предложением аббатиса. — Тогда давайте начнём наше знакомство заново.

И тут вмешался хозяин гостиницы.

— Могу я узнать, вы желаете остановиться в моей гостинице?

Он что, подождать не мог? Чего торопится?

— Зависит от того, сколько стоит комната.

— Если та, что вы сейчас занимаете, то один золотой за одни сутки.

Ну ничего себе! Надо его проверить.

— К слову, а за комнату уже заплатили или нет? — С моей стороны этот вопрос провокация чистейшей воды.

Мужик на несколько секунд усиленно задумался. Неприязненно скосил глаза на монахиню, едва заметно шевельнул головой, вероятно вслушиваясь в скрип уезжающих телег и, всё–таки принял решение.

— Хозяин отбывшего каравана заплатил за полные сутки. — Ответил трактирщик и, чуть не подавился, сглотнул ком в горле. Наверное, это была жаба и, теперь, она ему устроит изжогу.

Мужик скривил физиономию, изображая улыбку, хотя больше походило на резкое повышение кислотности в его желудке. Надо бы ему помочь.

— Я пока останусь у вас. Вот, возьмите за следующий день.

— Безжалостно задавив только показавшуюся свою жабу, достаю из кошелька золотую монету.

Мужика, похоже, отпустило. Даже морщиться перестал, но теперь считает меня наивной.

— Отлично, значит, вы уходите завтра утром. — Удовлетворённо кивнул трактирщик.

— Послезавтра. — Поправляю я его.

— Ну, тогда с вас ещё золотой.

Аббатиса возмущённо посмотрела на хозяина постоялого двора. Не, на гостиницу, с таким хозяином, уже не тянет.

— Поправьте, если я ошибаюсь. Вчера, вам заплатили за полные сутки? — Наставительно спрашиваю у мужика.

Трактирщик кивнул и только после сообразил, что, вероятно, я умею правильно считать и время, и деньги.

— Прошу меня простить, замотался. Да, действительно…

Замотался он, сейчас ты меня будешь уговаривать остаться!

— Хорошо, что вы припомнили. — Невежливо перебиваю извинения мужика. — Но теперь я уже не уверена, что мне стоит здесь останавливаться. Вечером я поищу другое жильё. — Трактирщик вроде немного расслабился. — Так что верните мне мою золотую монету.

— Именно так — «мою золоту монету». Ага, вон как у него глаза прокисли.

— Э–э, вернуть?

— Да. Если я у вас не остаюсь, то мне платить вам не за что.

Интересно, что он придумает? Кстати, аббатиса заинтересовалась моим разговором с трактирщиком, к тому же она явно мне симпатизирует.

— Может, вы всё–таки останетесь? — Доброжелательно интересуется мужик.

Расставаться с золотой монетой он не хочет. Крепко держит. Гм?

Или это судорога?

— Зачем? Что вам от моего присутствия? — Хороший вопрос, правда?

Где–то на периферии проскользнул кто–то из местной обслуги. В проёме входной двери встал первый посетитель. А может и не первый.

Трактирщик проглотил наживку целиком, даже не жуя.

— Для меня честь принять в моей гостинице ученицу Лесной Ведуньи.

— Провозгласил он.

— Угу? — Понимающе качаю головой и добавляю. — А мне что с того?

— Для вас самая лучшая комната нашей гостиницы, самое лучшее обслуживание и самая лучшая еда нашего ресторана. И всё это за один золотой! — Рекламным тоном сообщил хозяин и, ещё чуток подумав, уточнил. — За двое суток проживания!

Звучит заманчиво. Только нужно обязательно изобразить задумчивость. Изображаю. Посмотреть на него, перевести взгляд в сторону двери. Поджать губы. Пожать плечами. И чего он так испугался, побледнел, вспотел? С такой игрой мне даже в детсадовский театр не пройти.

— Ладно. Вы меня уговорили. Но я буду очень придирчива к обслуживанию. — В моём голосе звучит заметная тень сомнения о принятом решении.

— Вы не пожалеете! — Воскликнул мужик, однако, без прежнего энтузиазма.

— Любезный! Если вы закончили, то я хочу продолжить наш разговор.

— Резко заявила аббатиса, кивнув в мою сторону.

— Да, да! Удаляюсь… — Хозяин постоялого двора исчез. Это что, магия такая? Раз, и нет.

Пока трактирщик уговаривал меня остаться, в зал таверны никто не входил, желающих просили подождать, намекнув, что хозяин разговаривает с ведьмой и монахиней. Люди отнеслись к предупреждению с пониманием и подождали. А вот теперь спешно занимали столики.

Всё–таки на ресторан это заведение пока непохоже, хотя и с претензией на соответствующее обслуживание. Ну, по крайней мере, нас. Подошедший величественный официант, элегантно одетый, услужливо положил перед нами по меню и вежливо предложил выбрать заказ. Парень наверняка единственный профессиональный официант в этом городе.

Аббатиса скорбно что–то посчитала на пальцах и заметно обрадовалась. Мне рассчитывать ничего ненужно, поэтому и с выбором проще, всё что захочу и, причём, за всё уже заплачено. Впрочем, наедаться на завтрак не следует, даже если гарантированно, что лишние калории не перейдут в лишний вес. А вот поговорить в такой окружающей обстановке, когда вокруг повышается шум от желающих выпить, просто невозможно, разве что смогли нормально познакомиться.

Закончив завтрак, я приглашаю аббатису в свою комнату, заодно прошу официанта, который ненавязчиво торчал рядом с нашим столиком, принести туда же печенье и свежее молоко. Монахиня соглашается и с первым, и со вторым. Парень торжественно кивает и уходит. Да уж! Вот это выучка!

В своей комнате я показываю на всё сразу, в том смысле — усаживайтесь, где хотите. Женщина правильно поняла мой жест.

Окинув быстрым взглядом комнату, уверено расположилась в удобном красивом кресле. Но, на мой взгляд, выбор не самый лучший: у окна, от столика далеко, подлокотники высоковаты. Пока моя гостья устраивалась, я проверяю содержимое моего кошелька. Высыпаю все монеты на столик и грустно пересчитываю. Нда… Три золотых и это всё. Даже на чай нечего дать. Ладно, придумаю что–нибудь.

— Ин — это же не настоящее имя? — зачем–то интересуется из кресла аббатиса.

— Конечно. Ваше тоже ненастоящее.

— Почти. Юми — не очень распространённое имя, хотя — да, не моё настоящее. — Согласилась аббатиса.