Александр Немялковский - Пир Забвения Книга первая Страница 24

— Ерртор! Ерртор, отзовись! — торопливо позвал Великий, обшаривая взором пещеру.

Из пещеры внутрь шел просторный тоннель, по которому можно было свободно прогуляться в очень манящие чем-то знакомым недра Генара. Рядом с ним в стене виднелась довольно широкая дверь в отдельные покои явно для двуногих. У Амдебафа в нее помещался только нос, да и тот упирался рогом в проем.

Дракон примостился, вперив правый глаз в проем, и тут же обнаружил на полу слабое дымчатое черно-серое мерцание. Наспех состряпанное заклятье невидимости растворялось, проявляя золотой блеск одежд, лежащего без сознания то ли эльфа, то ли Лорда Зираиды.

Дверная рама треснула и разлетелась вдребезги, грохнув дверью об пол, когда Амдебаф пытался просунуть в комнату лапу, дабы вытащить уже почему-то полюбившегося эльфа к себе в пещеру. С трудом и затаенной руганью, но это удалось. Золотая скорлупа доспехов с черно-серой, почти желеобразной массой преобразованного артефактами Зираиды, тела всадника, проскрежетав по полу, легла рядом с драконом.

— Вот и как тебе помочь, герой, в таком неизвестно рыхло-пластичном состоянии? — нервно сетовал Амдебаф снова и снова всматриваясь в то, что представлял сейчас собой Ерртор. — Неизвестно во что эти летающие каменюки превратили бы город если б не ты.

Амдебаф чувствовал ровную, но очень слабую пульсацию Фару в этой неизвестно как удерживаемой вместе живой материи и сделал единственное, что ему оставалось — сгреб это все в охапку к животу, укрыл крылом и направил в него ровное течение восстанавливающей жизненной силы из сердца… почти мгновенно провалившись в сон.

Тепло…

Знакомое… родное…

Гулкие… размеренные… уверенные удары сильного сердца…

Легкий мимолетный шелест чешуи, слегка прохладная сырость в воздухе и отдаленный гул водопада…

Дом… Душа парила по волнам радости…

Для Ерртора не было ничего роднее. Он здесь, спит рядом с любимой подругой Иррадой. А все что он видел и помнит… лишь кошмарный, приснившийся перед очередным вылетом к скалам Тироля, сон.

— Все сон, — слегка причмокнув губами и поерзав, прижимаясь к теплому драконьему животу, прошептал Ерртор. — Это был просто кошмарный сон, Иррадушка.

— Тогда и я лишь твое наваждение, Ерртор, — ровная мысль Амдебафа безжалостно выдернула всадника из мира грез.

— Нет, — выдохнул Ерртор и плотнее сомкнул глаза. — Ты тоже мой сон… — уверенно отмахнулся эльф.

— А интересно, кошмарный или не очень? — чуть хмыкнул дракон. — А если, скажем, дать тебе небольшого пинка, ты меня из категории нереальности в явь переведешь или замешкаешься?

— Амдебаф? — Ерртор окончательно стряхнул сон с ресниц. — Как все закончилось?

— Нашей победой, — подбодрил друга Великий.

— Как прошли переговоры? С почестями? Ты им все рассказал про Зираиду? Храаг, Улир, Аниэр с Веилле были как всегда на высоте в этикете? — Ерртор сел и по старой привычке облокотился Амдебафу о живот. Дракон слегка изумленно покосился на всадника.

— Как же! На высоте… Улир — предатель, теперь служащий Арлу в городе Арллур, король Аниэр и его королева мертвы, Храаг почему-то просит помощи у Скальников… И вообще про Зираиду они все знали. Жнецы уже пируют в землях людей. Вот только…

— Во имя ветров и бурь!!! Как много я пропустил в застенках! — повернул голову Ерртор и посмотрел прямо в слабо мерцающие рубиновым светом в темноте глаза Амдебафа. — Что…? Что таишься…? Выкладывай!

— Ох и в дурацкое же положение ты меня поставил со своей безликой таинственностью перед твоими родителями, — осуждающе фыркнул ноздрями Амдебаф.

— Перед родителя… ми??? — вытаращился на дракона эльф.

— А то… Они теперь король и королева эльфов.

— Да быть того не может!!! — вскочил на ноги Ерртор. — Отец пропал, когда я еще и не родился!!! Как его зовут?

— Ты что испытывать меня вздумал, эльф? — с утробным рокотом разозлился Амдебаф. — Или думаешь, я тебе говорю не правду?

— Как их зовут? — прищурился Ерртор.

— Твою матушку — Омелия, а отца — Гилиир, — недовольно проворчал дракон.

— Положим матушку угадал, а отца звали Данир… Понял! Ошибочка вышла!

— Почем мне знать! Имена! А вот то, что в нем Ануши кипит, как и в тебе, это факт и то, что он в прошлой жизни был Лордом Зираиды по имени Шарин — еще один факт! И он с твоей матерью тебя в низинных землях искали, когда вы с моей мамой пропали — тоже факт! Да и лицом вы похожи как отражение в зеркале!

— Не возможно… — лицо Ерртора ужасно вытянулось. — Долг крови… Долг крови… от рождения… Клятва над Ишем!!! Это Рок!!!

— Не знаю каких ты еще долгов умудрился наделать, но по-моему у тебя с ними перебор! Пора уже отдавать начинать, — чуть ухмыльнулся Амдебаф. — Ложись спать, всадник не ведающий числа долгам. Едва порозовеет горизонт, отправляемся…

— Я обязан навестить их! — твердо решил Ерртор.

— Ну наконец-то, первая умная мысль в твоей руноликой голове за все это время! У меня праздник! — хвостовая пластина Амдебафа встала торчком. — О! И у моего хвоста тоже! Видишь, даже он радуется!

— Я-то навещу их, только они об этом не узнают, — доспехи и золотой костюм рухнули на камень пола. Ерртор превратился в черный дымчатый силуэт и беспрепятственно прошел сквозь силовой барьер магии, поставленный Великим.

— Да уж! Обалдуй есть обалдуй! А над барьером надо-бы поработать… — вздохнул Амдебаф и устало положил голову на лапы.

…Чернота ночи не почувствовала как в ней растворилась, помчавшаяся бесшумной стрелой в Фиэней, большая спрутообразная тень, взмахнувшая словно двадцатикрылая птица жгутами-щупальцами Ануши.

Омелия сидела рядом с кроватью Гилиира. Глаза супруга были полуприкрыты. Слабость скорого возвращения к жизни еще давала о себе знать даже несмотря на магию Великого. Волею небес эльфийская часть дворца Единения уцелела практически полностью, за исключением пары небольших обрушений. Опочивальня короля и королевы осталась не тронута.

Омелия нежно гладила ладонь супруга, благодаря в мыслях дар Проведения, щедрость Судьбы и старых Богов Тироля. На комоде возле кровати стоял портрет Ерртора, и взор матери, не отрываясь, вглядывался в него, словно пытаясь оживить. Легкий порыв прохладного ветра скользнул по невесомым занавесям у открытого окна и ненароком задул свечу, горящую у портрета пропавшего сына.

Омелия поежилась. Прохладный озноб, принесенный порывом ветра, скользнул по коже волной мурашек и на мгновенье задержался возле щеки.

Внезапно Гилиир рывком сел. В его широко распахнутых глазах сиял бледно-лунный свет.