Вольфганг Хольбайн - Возвращение колдуна Страница 24

Но сзади него по-прежнему ничего не было!

По спине Шеннона пробежал ледяной холод, когда он понял, что тень была только позади его отражения в зеркале и что…

К сожалению, он заметил опасность слишком поздно: поверхность зеркала волнообразно всколыхнулась, и в один миг из неясной тени образовалось тело, а из колышущейся черной пелены — голова. Тонкие аристократические черты лица, аккуратно подстриженная бородка, пронизывающий взгляд и жесткая линия рта. А в довершение — черные волосы с белой прядью, как застывший зигзаг молнии…

Призрак поднял руки, и они… протянулись из зеркала и сомкнулись на шее Шеннона!

Шеннон вскрикнул, отчаянно рванулся назад и попробовал высвободиться из удушающей хватки. С таким же успехом он мог попытаться сдвинуть гору голыми руками. Давление на шее усилилось, и Шеннон захрипел от недостатка воздуха. Он поднял правую ногу и изо всех сил ударил по зеркалу коленом. Но когда зеркало разлетелось на осколки, Шеннон увидел, что позади него ничего не было — только тень, бестелесное отражение. Несмотря на это, молодой колдун продолжал чувствовать хватку…

Обессилев, Шеннон пошатнулся. Огненные круги заплясали перед его глазами, а легкие начало резать от страшной боли. Он чувствовал, как силы оставляют его, а руки Крэйвена продолжают выжимать из него жизнь…

Крэйвен! Это имя появилось перед глазами Шеннона, как будто его написали горящими буквами.

И тут в нем что-то взорвалось. Неожиданно к нему вернулись все воспоминания, и Шеннон окончательно осознал, кто противостоял ему. Роберт Крэйвен, сын колдуна! Человек, которого он собирался уничтожить.

Шеннон даже не догадывался, какую большую ошибку он допускает, считая этого человека Робертом Крэйвеном, который на самом деле был могущественным колдуном Родериком Андарой. Он так и не понял, что его друг Джефф на самом деле был сыном известного мага. Но сама мысль о Крэйвене, даже если она и была заблуждением, придала ему новых сил. Шеннон почувствовал, как ненависть закипела в нем, словно горящая лава, и использовал ее, превратив неистовую ярость в силу, как учил Некрон, его наставник.

Отчаянным ударом он разорвал хватку Крэйвена, упал на кровать и тут же откатился в сторону, заметив, что призрак снова поднял руки. Бледно-голубая молния вонзилась в подушки рядом с его головой и сожгла их дотла.

Шеннон сполз с кровати, стал на колено и ударил в полную силу. Силуэт начал мерцать, и на мгновение возле его контуров обозначились маленькие желтые огоньки. Зашатавшись, он на какое-то время потерял плотность, но затем быстро восстановился. Когда призрак вновь поднял руки, молодой человек увидел голубой электрический заряд, подрагивающий на его пальцах.

Однако удара смертельной молнии, к которому подготовился Шеннон, не последовало. Вместо этого тень Крэйвена все больше сгущалась, пока наконец не превратилась в человека из плоти и крови. Но это впечатление тотчас пропало, как только раздался голос Крэйвена. Это не был голос живого человека: его губы не двигались, когда он говорил.

— Я могу уничтожить тебя, Шеннон, — прошелестел голос Крэйвена в голове молодого колдуна. — Ты уступаешь мне по силам.

Шеннон, пораженный появлением Крэйвена, промолчал. Он знал, что тот прав и его силы действительно слабее. Регенерация поврежденных тканей стоила Шеннону огромного количества энергии; затраты оказались больше, чем ему показалось вначале. Его атака лишь удивила Крэйвена, не более того. Шеннон чувствовал, насколько велика сила колдуна в этот момент, и недоумевал, почему тот все-таки не убил его. Почему?

— Возможно, потому, что ты мне еще нужен, — ответил Крэйвен.

Ужаснувшись, Шеннон осознал, что колдун прочитал его мысли.

Крэйвен тихо засмеялся.

— Тебя это удивляет? — спросил он. — Неужели твой мастер не рассказал тебе, кто на самом деле тот человек, которого ты должен уничтожить? — Он задумчиво посмотрел на Шеннона, и после паузы сам ответил на свой вопрос покачиванием головы: — Нет, — продолжил он. — Я вижу, что он тебе ничего не объяснил. Похоже, Некрон не изменился за все эти годы.

— Что ты хочешь? — сдавленным голосом спросил Шеннон. — Уничтожить меня или поиздеваться?

— Ни того, ни другого, мой молодой глупый друг, — ответил колдун. — Я мог бы уничтожить тебя еще вчера, если бы действительно хотел этого. Ты и тогда уступал мне в силе, как и сейчас. Но я не хочу тебя убивать. Ты не враг мне.

— А ты мне враг! — прохрипел Шеннон.

Кипя злобой, он хотел встать, но Крэйвен быстро, с легкой непринужденностью взмахнул рукой — и молодой колдун с болезненным стоном опустился на пол.

— А вот и нет, Шеннон, я не враг тебе, — возразил он. — Тебе сказали неправду. Некрон обманул тебя. Точно так же, как он обманул всех вас. Однако я не стану требовать, чтобы ты поверил мне.

— Чего же ты хочешь? — угрюмо спросил Шеннон. — Убей меня или исчезни. Я…

— Чего я хочу? — Крэйвен рассмеялся, и на этот раз его смех был так ужасен, что Шеннон невольно сжался от страха, наблюдая за ним из-под опущенных ресниц.

— Я хочу дать тебе последний шанс изменить свое мнение, глупец, — сердито произнес Крэйвен. — Я не твой враг, а, наоборот, враг тех, против кого ты борешься.

— Что… что ты имеешь в виду? — запинаясь, спросил Шеннон.

Внутри он все еще кипел от ненависти и гнева, но в то же время слова Крэйвена пробудили в нем какое-то скрытое знание, о существовании которого он сам не догадывался до настоящего времени. Он просто чувствовал, что колдун говорит правду.

— Что это значит?

— Ты все узнаешь, — ответил Крэйвен. — Но не сейчас и не здесь. Подумай над моими словами, Шеннон. И когда ты примешь окончательное решение, приходи ко мне. Я буду ждать тебя в Инсмаусе сегодня вечером, после захода солнца.

Огонь стремительно приближался к нам. Рассохшаяся деревянная лестница была для него отличным топливом, поэтому пламя распространялось со скоростью взрыва. Казалось, невидимая пылающая рука ударила меня в лицо и каждый вдох стал подобен затеканию жидкой лавы в легкие.

Я побежал назад и схватил Говарда, который зачарованно смотрел на несущуюся стену огня. В течение нескольких секунд узкий коридор наполнился едким дымом и удушающим жаром. И пока мы шли, покачиваясь от усталости, по коридору, на верхних ступенях лестницы уже показались первые языки пламени. Обои почернели и начали тлеть.