Джин Вулф - Солдат Сидона Страница 24

— А, целитель.

— Быть может Сахусет иногда лечит, хозяин. Я не знаю.

— Он может заставить эту фигуру ходить и говорить? Ведь это та самая женщина, о которой говорил писец, да?

— Да, хозяин. Возможно даже днем, ведь те, кто видел ее при золотом свете Ра, могли не соврать. Но ночью он может, совершенно точно. И в темных местах, тоже, во всяком случае мне так кажется.

— А ты можешь?

Урей покачал головой. Если бы я и так не утратил присутствия духа, то, увидев это, я бы сделал это сейчас.

— Ты не обычный человек, — сказал я ему. Как и многие испуганные люди, я говорил очень громко.

— Здесь нет обычных мужчин, — прошипел он. — Только глупцы могут думать так. И ты сам не среди них, хозяин.

— Думаю, что ты прав.

— И здесь нет обычных женщин. Твоя Мит-сер'у совсем не обычная женщина. И Нехт-нефрет. И тем более Сабра.

Я спросил, кто такая Сабра, и он указал на ящик с восковой фигурой. — Это трюк, известный многим, хозяин. Волшебник делает статую и приказывает ей ожить, на время. Я знаю, ты забываешь множество вещей, но если ты видел посох, вырезанный в виде змеи, ты сможешь вспомнить его.

— Возможно я видел такие посохи, — сказал я, — потому что чувствую, что вид такого посоха не удивит меня.

— У волшебников есть такие, хозяин. Если смазать его кровью змеи и бросить на землю, деревянная змея ненадолго оживет. — Урей не улыбнулся, но мне показалось, что он был очень близко к этому. — Этот трюк очень легко сделать, а ящик, который так удивил тебя, еще легче. Не хочешь ли проверить крышку?

Я подтащил ящик под солнечный свет, лившийся из люка; оказалось, что материя и веревки приклеены к дереву.

— Концы этих веревок касаются концов других, хозяин, — объяснил Урей. — Материя, на которой они висят, сама приклеена к крышке. Но нужен яркий свет Ра, чтобы заметить это.

Я кивнул, главным образом самому себе. — Целитель должен был принести этот ящик на корабль после наступления темноты. Это просто трюк.

— Таковы все трюки, хозяин. Только боги умеют делать чудеса.

— Тем не менее удивительно, что крышка не упала во время погрузки. Ты не знаешь, как он удержал ее?

Новый голос, низкий и навязчивый, сказал: — Ты держишь ответ в руках.

Я повернулся и увидел, что восковая женщина сидит в своем ящике.

— Ты хочешь, чтобы я отдал это тебе? — спросил я. Я, конечно, был напуган, но показал ей крышку. — Я думаю, что это твоя.

— Нет необходимости нести ее мне, Латро. — Она встала. — Я подойду и возьму ее.

И она подошла ко мне, медленно и грациозно, не обращая внимания на слабое покачивание нашего корабля. Даже не знаю, был ли я когда-нибудь так напуган, как тогда, когда ко мне лениво подходила эта прекрасная женщина? Каждый плавный шаг обрушивался на меня сильнее, чем удар смерти.

— Взгляни. — Она перевернула крышку и показала мне изнанку. — Разве у тебя нет таких же ручек на задней поверхности щита?

Я переборол страх и признался, что у меня вообще нет щита.

— Есть мужчины, которые бросают щиты и бегут с поля боя, — сказала восковая женщина. — Но ты не побежал, когда я подошла к тебе.

— И Урей, тоже, — сказал я.

— Да, он не сбежал, но скользнул в какую-то щель. — Она улыбнулась. — Ты уверен, что он твой друг?

— Он мой раб, но, надеюсь, он мне не враг.

— Так знай, что он никому не друг, за исключением своего хозяина.

И тут Урей удивил меня, сказав: — Сейчас мой хозяин — Латро, Сабра. И в нем кровь Осириса.

— Что? Ваш холодный ихор подогрел его? — Восковая женщина рассмеялась, низко и нежно. — Можно мне сесть рядом с тобой, Латро? Здесь полно места.

Я сказал, что она может, и встал. Она села, и я вновь занял свое место. — Ты не из воска, — сказал я.

— Спасибо тебе, добрый Латро.

— Твои груди двигались, пока ты садилась. С восковыми такого не бывает.

— Мой рот движется, когда я говорю. С восковым такое бывает?

Я не знал, что сказать.

— Мы уже встречались, я и ты, хотя ты забыл меня. Я приходила к тебе в гостиницу, чтобы проводить тебя и твою маленькую поющую девушку к моему хозяину.

— Тогда, наверно, вот почему я не боюсь тебя, — сказал я, хотя на самом деле ужасно боялся ее.

— Сабра, твой хозяин приходит сюда, чтобы оживить тебя? — прошептал Урей. — Он умеет ходить невидимым?

— О, иногда, — улыбнулась восковая женщина. — Нет, Змей Осириса, он не умеет. Он рассердится, если узнает, что я встала и говорю с вами.

Узкие глаза Урея сузились еще больше. Он наклонился вперед и, как мне показалось, его шея вытянулась, как у черепахи. — Кто оживлял тебя?

Восковая женщина не обратила внимания на его вопрос. — Латро, сегодня ночью ты ходишь без меча.

— Ночь еще не настала, — сказал я ей, — и на время борьбы я отдал свой меч Мит-сер'у.

— Прошу великого Ра извинить меня, хотя он мне не друг. Я привыкла к ночи. Возможно ты опасаешься, что у меня есть какое-то оружие, спрятанное на мне?

— Можешь сохранить его, если оно есть, — сказал я.

— Благодарю тебя. Поскольку мы друзья я разрешаю тебе обыскать меня. — Ее рука нашла мою; она была теплой, гладкой и мягкой. — Хочешь заглянуть мне под платье?

— Нет, — сказал я. — По моему ты принадлежишь Сахусету. Он сделал мне много хорошего.

— Он рискнул твоей жизнью, лишь бы достичь величия. Хочешь, я расскажу тебе?

— Если ты хочешь.

— Ты говоришь о том, чего не знаешь, — прошептал Урей.

— Нет, знаю! Он сам сказал мне. У всех должен быть кто-то, кому он может похвастаться. — Восковая женщина говорила низким и глухим голосом, но странно далеким и дрожащим. — Я уверена, что твой хозяин хвастается своей поющей девушке. Сахусет хвастается мне, а я — твоему новому хозяину. Кому хвастаешься ты, Змей Сесостриса?

Урей в ответ только прошипел.

— Я не боюсь тебя. Латро не сделает мне ничего плохого, а ты не можешь отравить меня. — Гладкая маленькая рука сжала мою. — Сахусет дал тебе наркотик, Латро. Запиши это в твоем свитке, когда пойдешь писать. Наркотики часто приводят к смерти. Но даже если нет, человек впадает в состояние, близкое к смерти. Дыхание слабеет и замедляется. Ты чувствуешь мое дыхание?

— Ты дышишь? — удивился я.

— Я должна, чтобы говорить. Поцелуй меня, и ты почувствуешь это.

Я покачал головой.

— Я расскажу тебе больше. И ты отошлешь твоего раба, чтобы он не рассказал о нас — кому? Твоей поющей девушке? Она будет благодарна мне за то, что я избавила ее от ночной работы.

Это была неправда, и я знал это.

— Ты и она сидели под деревом на склоне зеленого холма перед храмом. Мой хозяин пришел к вам с деревянными чашами и мехом с вином. Он дал вам чаши и наполнил их. Наркотик был только на дне твоей чаши.