Константин Бояндин - Отражение глаз твоих [пишется] Страница 24

— И надеюсь, что это было в последний раз, — продолжал навигатор. — Слишком уж… ничтожным себя ощущаешь.

— Тем не менее… — человек спохватился. — Прошу прощения. Шеветт Аллианад анс Кетенор. Моя сестра, Шеагар.

— Очень приятно, — ответил Теммокан совершенно искренне. Вино делало свою чёрную работу, и мир переставал казаться средоточием невзгод. — Видимо, сами небеса позволили мне встретиться с вами, — продолжал Шеветт, увлекая всех за собой к небольшому столику в одном из уголков Зала. — Мне как раз был нужен молодой человек вроде вас — опытный, знающий толк в навигации и не боящийся риска.

— Я, в общем-то, сейчас как бы не у дел, — ответил Теммокан, испытывающий от взгляда Шеагар всё большее беспокойство. — Что-то вроде длительного отпуска.

— Я в курсе, — махнул рукой собеседник, не обращая внимания на тень, скользнувшую по лицу островитянина. Очень интересно. Что, Светлейший не так уж ревностно хранит чужие секреты?…

— О делах потом, — прервала его Шеагар. Голос у неё оказался приятным. — Теммокан, расскажите нам что-нибудь о своих путешествиях! Вы ведь так много повидали…

Теммокан кивнул и некоторое время раздумывал, что бы такое им рассказать.

Здесь действительно мог разместиться целый город. Подумать только, и это таинственное место было совсем рядом с деревней! Неммер долго стояла за дверью, отгородившей её от места, служившего прихожей и столовой одновременно и терялась в раздумиях. Коридор уходил вперёд сколько хватало взгляда. Двери, двери, двери… все с непонятными надписями. Свежий прохладный воздух. И едва различимые звуки. Она вслушивалась, затаив дыхание — сон моментально слетел с неё, как только дверь затворилась.

Что-то вроде потрескивания, слабого свиста ветра в печной трубе. Отголоски музыки… откуда всё это? Закрыв глаза, можно было подумать, что она стоит где-то этажом выше шумной общей комнаты какого-нибудь трактира.

Точно ли здесь никого нет?

И что имел в виду Хонн, говоря "у меня дома"? Совершенно ясно, что к постройке всего этого никакого отношения он не имеет. Представить страшно, сколько труда вложено в это великолепие… и кто мог бы здесь жить. Раз всевидящие маги, сопровождавшие «охотников», не заметили такого странного места, значит, не зря.

Ой, Неммер, не думай, о чём не стоит…

Она выбрала наугад пятую слева комнату и осторожно постучала. Нет ответа. Никакого особенного эха не последовало. Ей вовсе не казалось, что она — одна в этом покинутом всеми лабиринте коридоров. Вон они, начинаются шагах в тридцати — перекрёсток, далее — ещё один. Неммер осторожно повернула ручку двери. С едва заметным скрипом та отворилась.

Мягко зажёгся свет — всё тот же матовый шар желтоватого оттенка. Внутри был… ещё один дом. Ну, скажем так, всё необходимое для того, чтобы остановиться здесь на неопределённое время. За исключением пищи.

Ноги утопали в тёмном ковре.

В стенном шкафу (слово вновь всплыло из неведомых глубин памяти) было постельное бельё — словно только что принесённое со свежего воздуха. Магия? Неужели такое — за каждой дверью? Кого же ожидает это спокойствие, каких постояльцев?

За ближайшей дверцей она отыскала нечто, что ввело её в совершенный восторг — после того, как это нечто удалось запустить. Название для него всплывало особенно долго. «Душ». Вода лилась вроде бы самая обыкновенная, но смыла всякую грязь почти моментально.

Далее душа дело не пошло — Неммер ощутила, что страшная усталость стремительно возвращается и едва успела добрести до постели. Последней мыслью было то, что она забыла запереть дверь. Свет, подумала она вяло. Как он выключается? Словно в ответ на незаданный вопрос, шар постепенно угас.

Чудовище со стальными окровавленными когтями потянулось к её горлу и Неммер, отчаянно вскрикнув, проснулась.

Сердце билось, словно барабан; её бил озноб. Шар, словно ощутив беспокойство гостя, осветил небольшое помещение — никого здесь не было. Снова страшный сон, подумала Неммер, стуча зубами. Отчего так холодно? Сама мысль о том, чтобы вновь попытаться уснуть, была нестерпима и она, то и дело промахиваясь, оделась.

Стало заметно теплее, но дрожь не прекращалась. Постепенно к дрожи начал добавляться зуд — во всём теле. Словно миллионы блох одновременно накинулись на неё. Неммер с трудом сдерживалась, чтобы не начать чесать всё, до чего только удастся дотянуться, и вдруг взглянула на свои ладони.

Сухая пергаментная кожа. Тёмные пятнышки повсюду, резко выступающие узловатые вены… — Опять? — хотела она вскрикнуть, но из горла вырвалось лишь слабое шипение. Зеркало, думала она. Мне нужно зеркало. Боги, за что мне всё это?… Зуд прошёл так же неожиданно — но дрожь всё ещё не отпустила. Неммер осторожно поднесла ладони к лицу — всё в порядке. Нормальная кожа. Никаких признаков дряхлости. Прикоснулась к лицу… вроде бы и здесь всё в порядке. Да и волосы из белоснежных вновь стали светло-соломенными. Ей стало страшно одной.

Может быть, именно поэтому Хонн привёл её сюда? Товарища по несчастью?

Надо срочно поговорить с кем-нибудь. С кем угодно. Ещё немного — и рассудок начнёт давать трещины.

Неммер вырвалась в коридор, словно за неё гнались все обитатели преисподней, вместе взятые и остановилась на миг, сжав ручку двери мёртвой хваткой.

И услышала голоса.

Голоса доносились из-за поворота. Незадача, подумала она, всё-таки здесь есть кто-то ещё. Что это? Сюрприз Хонна? Или в этом «городе» действительно можно скрыться от самого пытливого взора?… Ни собственная безопасность, ни память о прошедших сутках не беспокоили её. Люди! Где-то здесь были люди. Кто бы они ни были, с ними будет лучше.

Вот она, чуть приоткрытая дверь слева. Тут Неммер опомнилась и огляделась. Прислушалась. Голоса доносились из единственного места. Оценила расстояние до двери «наружу» — вроде бы должна добежать. Что делать, если преследователи последуют и дальше — она не знала. Непонятно было, что Хонн имел в виду под «выходом»: в «прихожей» не было никакого отчётливого выхода во внешний мир. Правда, он может быть замаскирован… но зачем?

На цыпочках Неммер подкралась к двери.

Голоса были вроде бы человеческими, но язык она не узнавала. Решившись, Неммер приоткрыла дверь (всё равно в имевшуюся щелку не удалось бы заглянуть) и, поколебавшись всего мгновение, встала на пороге.

Комната разительно отличалась от той, в которой она заснула. Во-первых, весьма высокий потолок — метра три, не меньше. Во-вторых, стены — было похоже, что все их покрывал рельефный рисунок. Но не это прежде всего бросилось ей в глаза.