Александр Розов - Дао Кенгуру Страница 24

– Опять намек, – констатировал он, – Намек на то, что у нас, возможно, общий враг?

– Возможно, – согласилась она.

– И что из этого следует? – спросил Ду Фу (точнее, Сюй Чжевэй).

– Из этого следует, что мы поможем решить вашу проблему, без претензий на какое-то вознаграждение. Мы поможем просто потому, что это ослабит нашего общего врага.

– Вы уже знаете, о чем идет речь? – уточнил он, умело скрывая удивление.

– Да. Вы сами сказали: наша разведка уже отрастила когти. Речь идет об этом, – Норна вытащила из кармана своих легкомысленных шортиков лист бумаги – компьютерную распечатку, сложенную вчетверо – и расправила лист на столике.

United Nations Chronicle (UN-reports)

Власти КНР вновь применили массовое вооруженное насилие против своих граждан. События в Нан-Нине. Мы помним события в Пекине в 1989-м, и в Гуандане в 2011-м. Сейчас тоже все началась с протестов против захвата земель полугосударственными концернами, но репрессии гораздо масштабнее. Репортеры приводят аналог: восстание тайпинов в XIX веке, при подавлении которого было убито 30 миллионов фермеров. Репрессии в Нан-Нине носят еще и характер этнической чистки против непокорного этноса хмонг. Источники сообщают о миллионе хмонгов в фильтрационных лагерях. Международное сообщество готово применить такие меры воздействия на КНР, как эмбарго на импорт продукции КНР, в частности, стального проката и текстиля.

Ду Фу (Сюй Чжевэй) пробежал глазами текст и утвердительно кивнул.

– Да. Это та проблема, которая возникла. Конечно, вы понимаете, что дело вовсе не в правах человека, а в очередном раунде торговой войны.

– Я понимаю, – ответила Норна, – и обвинение в этнических чистках, это сильный ход в подобной войне. Привычное для Первого мира обоснование эмбарго против кого-то.

– Да, – снова сказал Ду Фу, – поэтому, надо, чтобы фильтрационные лагеря исчезли. В аналитическом центре нашего ЦК изучили ваш опыт абсорбции северных корейцев, и пришли к выводу, что это интересный путь. Товарищ Ким Чан-Чхо устранил крупные проблемы, отправив в вашу страну 5000 молодых людей, у которых по ряду причин не сложилась жизнь в КНДР. Враждебные силы в ООН лишились важного козыря.

– Вероятно, это так, – согласилась Норна.

– …Сейчас, – продолжил Ду Фу, – мы говорим о более масштабном акте гуманизма и интернационализма. В связи с продолжением реализации планов Компартии КНР по развитию территорий, некоторые мелкобуржуазные группы населения оказываются лишними. ЦК полагает, что их перемещение в Меганезию, это хороший выход. Мы говорим, разумеется, только о работоспособной молодежи без криминальных пятен.

– А количество? – поинтересовалась Норна.

– Мы, – сказал он, – предпочитаем идти шаг за шагом. И первый шаг может состоять в миграции 50 тысяч молодых людей. Потом мы оценим результат.

– Aita pe-a. Нет проблем. Меганезия примет 50 тысяч молодых хмонгов.

– А вы уверены, Норна, что этих людей вскоре не отправят обратно? У вас в Меганезии выборы нового правительства…

Норна нарисовала пальцем на стекле столика трехлопастной пропеллер.

– По Хартии, правительство не принимает никаких ключевых решений. Оно реализует усредненный социальный запрос граждан, и исполняет вердикты Верховного суда. Из текущих рейтингов частных социальных запросов уже видно, что правительству будет поручено пригласить и адаптировать перспективных мигрантов. Я опираюсь на ту характеристику, которую вы дали: молодые, активные, работоспособные. Значит, они перспективны.

– Я лишь поверхностно ориентируюсь в вашей политической системе, – сказал Ду Фу.

– Наша система очень проста. Oire ta-hamani aha inaaro te foa aita te tahi. Правительство выполняет желания foa, и ничего больше.

– Foa – это народ? – спросил китайский функционер.

– Foa – это люди, – поправила меганезийка.

– Но, – удивился он, – разве я сказал не то же самое? Разве народ, это не люди?

– Народ – это не люди, – ответила она.

…

5. Несколько гримас гуманизма.

12 апреля. Вторая половина дня. Северный край архипелага Палау.

Атолл Веласко лежит в 100 км к северу от острова Бабелдаоб (центрального Палау) и представляет собой овал, вытянутый на 30 км вдоль меридиана Киото. Северный край барьера Веласко погружен на 20 метров, центр лагуны – на 50 метров, а южный край образует обширную мель, на которой есть плоский островок 100 шагов в поперечнике.

Ультра-яхта «Матаатуа» пришла на атолл Веласко в обеденное время, и поведение ее экипажа ничем не удивило бы постороннего наблюдателя, который полагал бы, что четверка Саммерсов намерена просто отдохнуть после перехода по открытому океану. Продвинувшись по оси лагуны на юг, они поставили яхту на якорь в четверти мили от северного края мелководья, спустили на воду пластиковую лодку-плоскодонку, в нее погрузили внушительный набор для пикника, и отправились к 100-шаговому островку. Естественное желание после путешествия по океану – пообедать на твердой земле.

…Днище лодки проскрипело по коралловому песку.

– Поздравляю с прибытием, кйоккенмоддингеры! – объявил Корвин.

– Взаимно, кэп, – ответила Ригдитс, – ну, а теперь ты можешь назвать наш спецгруз?

– Да. 500 тонн отработавшего топлива с атомных электростанций Кюсю.

– Какого топлива? – тревожно спросила она.

– Ну, прикинь сама: какое топливо бывает на АЭС?

– Блин! – воскликнула Лирлав, – Под нами всю дорогу было полтысячи тонн активных радионуклидов! Корвин! Какую дозу мы схватили?!

– Никакую, – ответил резерв-штаб-капитан.

– Не говори ерунды! – возмутилась Эрлкег.

– Это не ерунда, а физика, – спокойно сказал он, – Во-первых, в ОЯТ…

– Что такое ОЯТ? – перебила Лирлав.

– Это и есть отработавшее ядерное топливо. Так вот, ОЯТ содержит только несколько процентов активных радионуклидов. Это во-первых. Нас отделяли от бункера, 3 метра морской воды, которая ослабила излучение в полмиллиона раз. Еще, стальной корпус бункера и стальное днище яхты. Короче: ослабление в миллион раз.

Эрлкег постучала кулаком по борту лодки.

– Кэп, ты сначала сказал «никакую», а сейчас говоришь про ослабленное излучение!

– Вот тебе цифры, – ответил он, – у нас на борту было 19 микрорентген в час.

– А норма сколько?

– Нет абстрактного понятия «норма», но есть естественный фоновый уровень радиации, который в среднем у поверхности планеты – 10 микрорентген в час. В салоне летящего авиалайнера уровень 200 из-за жестких излучений солнца, не поглощенных атмосферой. Такой же уровень на пляжах Австралии и Бразилии из-за радия в гранитной крошке. В Евросоюзе считают безопасным уровень 50, и это понятно: таков уровень на альпийских курортах из-за солнца. Тот же эффект, что в авиалайнере. Еще вопросы по этой теме, а?