Терри Гудкайнд - Восьмое Правило Волшебника, или Голая империя, книга 2 Страница 25

— Я сказал вам правду и все, что мог сейчас, — сказал людям Ричард. — Ваше будущее теперь зависит от каждого из вас.

Он тихо попросил Кару, Дженнсен и Тома собрать их вещи. Мягко положив руку на спину Кэлен, лорд Рал повернулся к людям и указал вниз.

— Мы собираемся разбить лагерь в этих лесах. Вы же решайте, что вам делать. Если вы — с нами, то спускайтесь вниз, под прикрытие деревьев, где птицы не смогут обнаружить нас, когда погода прояснится. Нам нужно закончить изготовление оружия, которое вы будете нести. Если же кто-то не захочет к нам присоединиться, тогда надейтесь только на себя. Я не планирую оставаться надолго в лагере. Если Орден вас поймает, то они будут вас пытать, и я не хочу быть поблизости, когда вы, крича от боли, выдадите наш лагерь.

Отчаявшиеся люди остались стоять вместе.

— Лорд Рал, ты имеешь в виду, что мы должны выбирать прямо сейчас? — спросил Оуэн.

— Я сказал вам все, что мог. Сколько еще смогут вас ждать те, кого истязают, насилуют и убивают? Если вы хотите присоединиться и стать частью жизни, то добро пожаловать в наш лагерь. Если вы выберете другую сторону, то я желаю вам удачи. Но, пожалуйста, не пытайтесь следовать за нами, иначе я буду вынужден вас убить. Когда-то я был лесником. Я узнаю, если кто-то последует за нами.

Один из мужчин, тот, кто первым показал Ричарду два камешка, чтобы сказать, что он может раскрыть местоположение противоядия, вышел вперед из кучки людей.

— Лорд Рал, меня зовут Энсон, — голубые глаза юноши были полны слезами. — Я хотел, чтобы вы знали, кто я такой. Я Энсон.

— Хорошо, Энсон, — кивнул Ричард.

— Спасибо вам за то, что открыли мне глаза. Я всегда думал о чем-то похожем на то, что вы объясняли. Теперь я понимаю, почему, и понимаю, какая тьма закрывала мои глаза. Я больше не хочу жить так. Я не хочу жить, руководствуясь ничего не значащими словами, и не хочу, чтобы люди из Ордена контролировали мою жизнь. — Слезы текли по лицу юноши, и он не стыдился их. — Моих родителей убили. Я видел тело отца, которое было насажено на кол. Он никогда никого и пальцем не тронул. Он не совершил ничего, что бы заслуживало подобного убийства. Мою сестру забрали. Я не мог спать по ночам, думая об этом, думая об ее ужасе. Я хочу сражаться и убивать этих злодеев. Они заслужили смерть. Я хочу, как вы говорили, стереть их в порошок. Я выбрал присоединиться к вам и сражаться за то, чтобы получить свободу. Я хочу жить свободным и хочу, чтобы те, кого я люблю, жили свободными.

Кэлен застыла, услышав, как кто-то из них сказал подобные слова, не обсудив их сперва с другими. Она видела глаза остальных людей, пока Энсон говорил. Они настороженно вслушивались в каждое его слово.

Ричард улыбнулся, кладя руку на плечо юноши.

— Добро пожаловать в Империю Д'Хара, Энсон. Добро пожаловать домой. Мы можем положиться на твою помощь. — Он показал на Кару и Тома, собиравших оружие, которое они принесли показать людям. — Почему бы тебе не помочь им отнести эти вещи в наш лагерь?

Рот Энсона растянулся до ушей в ответ на это предложение. Юноша говорил мягким голосом, но у него были широкие плечи и мощная мускулистая шея. Он был добродушным, но казался полным решимости. Если бы Кэлен была в армии Имперского Ордена, ей бы не хотелось, чтобы по ее душу пришел так мощно сложенный человек.

Энсон нетерпеливо попытался взять груз с рук Кары. Морд-Сит не захотела отдавать его, и поэтому он взял оставшиеся вещи и последовал за Томом вниз. За ними пошла и Дженнсен, тянувшая на веревке упиравшуюся Бетти. Коза хотела, чтобы они остались с Ричардом и Кэлен.

Остальные смотрели, как Энсон спускался с холма вместе с Карой, Томом и Дженнсен. Затем они отошли в сторону, подальше от статуи, перешептываясь между собой, решая, что им делать.

Ричард взглянул на фигуру Кейджа-Ранга перед тем, как начать спускаться. Что-то, по-видимому, привлекло его внимание.

— В чем дело? — спросила его Кэлен.

— Эта надпись, — показал он на монумент. — Спереди на пьедестале, под его ногами.

Кэлен знала, что раньше там не было надписи, но она находилась слишком далеко, чтобы быть уверенной в том, видит ли она надпись на граните. Женщина оглянулась проследить, спускаются ли остальные, но осталась с Ричардом, пока он смотрел на статую. Люди все еще стояли в стороне, занятые своим спором.

Кэлен смогла разглядеть то место на пьедестале, где размещалось предупреждение. Песок из статуэтки, изображавшей Ричарда, все еще стекал по камню.

Как только они подошли ближе, она с трудом смогла поверить своим глазам. Похоже, песок обнажил на камне еще одну надпись. Она была уверена — раньше этих слов здесь не было.

Кэлен владела несколькими языками, но не этим, хотя она и узнала его. Это был верхне-д'харианский.

Под порывами пронизывающего ветра женщина обхватила себя руками и поежилась. Мрачные тучи беспрестанно шли по небу. Она посмотрела на возвышавшиеся вокруг горы, многие из которых накрыла темная пелена тумана. Широкая полоса снегопада скрывала далекие склоны. Сквозь маленький просвет в разбушевавшейся непогоде Кэлен смогла увидеть за перевалом долину, обещавшую тепло и зелень.

И встречу с Имперским Орденом.

Приблизившись вплотную к Ричарду, Кэлен захотела, чтобы он обнял ее своей теплой рукой и немного согрел. Но она не решилась прижаться к его спине, а лишь наблюдала за тем, как муж вглядывается в неотчетливые письмена, выбитые навечно в камне. Он выглядел настолько тихим, что Кэлен сильно забеспокоилась, и ее сердце вновь отчаянно заколотилось в груди.

— Ричард, что здесь написано? — прошептала она, придвигаясь еще ближе.

Ошеломленный, он медленно водил пальцами по буквам, а его губы беззвучно произносили слова на верхне-д'харианском.

— Восьмое правило волшебника, — чуть слышно произнес Ричард. — «Талга Васстернич».

Глава 46

Идя позади гонца, Верна отступила в сторону. На нее галопом мчалось несколько лошадей. Их бока были забрызганы грязью, ноздри широко раздувались. Глаза восседавших на лошадях всадников переполняла жестокая решимость. Все последние недели лагерь находился в постоянном кипении, так что Прелат постоянно приходилось помнить о необходимости соблюдать осторожность. Когда бы она ни вышла из шатра, на нее обязательно кто-то несся. Если через лагерь не неслись лошади, то бежал человек.

— Сюда, — сказал через плечо гонец.

Он оглянулся на нее, и Верна ему кивнула. Очень вежливый юноша. Его вьющиеся светлые волосы и манеры заставили ее вспомнить об Уоррене. Верна была беззащитна перед волной боли, проходящей через нее с воспоминанием о том, что Уоррена больше нет, перед каждодневной пустотой.

Она не смогла бы вспомнить имя гонца. Здесь столько молодых людей. Было бы трудно запомнить их всех по именам. И, как Верна ни старалась, ей это не удавалось. По крайней мере сейчас они не умирали с пугающей скоростью. Такая же неприятная, какими бывали зимы в Д'Харе, эта зима с ее изменчивой погодой была по меньшей мере передышкой от битв прошлого лета, от постоянных сражений и смерти. Женщина не думала, что такая умиротворяющая и расслабляющая тишина продлится, когда снова наступит лето.

Сейчас перевалы охраняются от Имперского Ордена. В таких теснинах численный перевес врага значил не так уж много. Если только один человек может протиснуться в узкую щель в каменной стене, то не имеет большого значения, ждет ли за ним своей очереди сотня наступающих или тысяча. Защищаться от одного человека — это не такая непосильная задача, как сражаться со всей ударной мощью армии Джеганя.

Верна услышала далекий гром и почувствовала, как он прокатился по поверхности земли. Она взглянула на небо. Солнце не показывалось уже два дня. Ей не нравилось смотреть на тучи, нависающие над вершинами гор. Похоже, что они могли стать источником ужасной бури.

Этот звук мог и не быть громом. Возможно, что это магия, которую обрушивает враг на щиты, прикрывающие проходы. Такая попытка ничего им не даст, но уснуть Берне будет трудно. Другой причины, по которой могло бы так громыхать, не было.

Некоторые из проходящих мимо мужчин и офицеров кивали, приветствуя ее, или улыбались, или даже слегка кланялись. Верна не видела ни одной Сестры Света. Многие из них могли быть на перевалах, укрепляя щиты, делая так, чтобы ни один солдат Имперского Ордена не смог пройти. Зедд научил Сестер продумывать каждую возможность, где враг ухитрился бы найти лазейку в их обороне — неважно, насколько невероятной казалась бы такая возможность, — и препятствовать ей. Днем и ночью Верна прокручивала в мозгу картины таких слабых мест, анализируя, все ли они предусмотрели, есть ли что-нибудь, что Сестры не учли и потому это может помочь вражеским силам проникнуть внутрь.

Если так случится, если враги прорвутся, тогда ничто не сможет остановить их наступление, кроме небольшой армии защитников, которая уступала по численности армии Ордена, стоящей за этими горами. Верна не думала о какой-то щели в броне их обороны, она боялась даже предположения о вероятности существования такой прорехи.