Время Воронов (СИ) - Светлана Алимова Страница 25

Льюис вздрогнул и вытащил из кармана свою черную монету. Теперь сомнений не было: на аверсе был вычеканен именно его профиль. С некоторых пор Льюис носил ее с собой в качестве напоминания о том, что все в его руках: судьба Воронов, горожан и его собственная. Он частенько доставал монету и разглядывал, гадая, какой будет его жизнь через семь лет. Брошь Шарлотты неуловимо напомнила ее, и Льюис захотел рассмотреть вещицу поближе. Напомнив себе быть терпеливым, он подошел и пригласил Шарлотту на танец.

Та заулыбалась и набрала полную грудь воздуха.

— Только не о шляпках. Пожалуйста, — взмолился Льюис, кружа ее в танце.

Шарлотта прыснула.

— Как пожелает повелитель. А вы заметили, как Рейвен недобро на вас смотрит? Явно ревнует.

Рейвен на них не смотрел вовсе: разговаривал со своими бойцами. Он потанцевал с Шарлоттой несколько раз, но быстро заскучал и оставил ее развлекаться саму.

— Недавно он угрожал сломать ноги Картеру, если тот не прекратит ко мне приставать, — доверительно сообщила Шарлотта, — хотя тот ничего особенного не делал. Такой ревнивый!

Льюис вздохнул. Он не понимал, зачем Шарлотта выдумывала небылицы, и точно знал, что Рейвен не ревнив: тот не реагировал ни на ее откровенный флирт с другими мужчинами, ни на то, как она очаровывала добровольных жертв в последние пару месяцев.

— Но вам, конечно, не о чем волноваться. Не сломает же он вам ноги за то, что вы рассматриваете мою грудь?

— Я смотрел на брошь, — возразил Льюис смущенно, — почему она полностью черная? Что за материал такой? Похож на серебро.

— Конечно же, она серебряная. Ох, ужас, чем я ее только не чистила! Не оттирается и все! А такая была красивая, сияла, как лунный свет!

— Она была светлой? Давно потемнела?

— Давно.

— Ты купила ее прежде, чем стать Воронессой?

— Это подарок. От важного человека в моей жизни, — тон Шарлотты стал странным. Не то едким, не то горьким.

Льюис поколебался. Мысль, посетившая его, была глупой, необоснованной, но он все-таки спросил:

— А ты никогда не думала, что твоя брошь связана с проклятьем Воронов? Когда ты ее получила? Не перед тем, как твои волосы начали чернеть?

Шарлотта молча смотрела на него.

Льюис досадливо вздохнул.

Не понимает. А есть ли что понимать? С чего он взял, что существует какая-то связь? Его монета не просто почернела, она изменилась. Брошь Шарлотты могла быть из чистого серебра без примесей, оно темнело при ненадлежащем уходе.

— Мне не нужно обдумывать это, повелитель. Я знаю, что меня прокляли именно ею.

Музыка стихла, и они остановились.

Сердце Льюиса заколотилось, как бешеное.

Неужели угадал?

— Пожалуйста, расскажи мне об этом.

— Зачем?

— Я хочу узнать больше о проклятии. Понять, как и почему люди становятся его жертвами.

— Все знают, что проклятье притягивают дурные люди.

— Неправда. Сольвейн — хороший парень. Рейвен был проклят в детстве. Что такого ужасного мог натворить ребенок, чтобы быть проклятым на всю жизнь? Да и ты явно не плохой человек, раз тебя все любят.

Губы Шарлотты дрогнули.

— Быть хорошим человеком и казаться им — разные вещи.

— Я очень тебя прошу, расскажи мне.

Шарлотта устало вздохнула и оглянулась.

— Только не здесь. Пойдемте в замок.

Льюис поспешил за ней, чувствуя, как любопытство разгорается в нем, подобно костру. Выходит, его монета, как и брошь Шарлотты оказалась проклятой! Конечно, ведь именно получив ее, он превратился в Великого Ворона! Украденные деньги господина Хэрринга не причем! Надо спросить Сольвейна и Рейвена, нет ли у них подобных вещей!

Шарлотта привела его в маленькую гостиную и изящно опустилась в кресло. Льюис сел напротив. Все-таки она невероятная красавица. Если бы только не ее постоянная болтовня…

Он вдруг кое-что заметил.

— Шарлотта, ты больше не трещишь и не перебиваешь меня. И говоришь довольно разумные вещи.

Шарлотта хихикнула и похлопала ресницами.

— Мы можем обсудить шляпки, если хотите.

— Ты мне голову морочила? Подшучивала надо мной?

— Я старалась вам разонравиться.

— Но зачем? — изумился Льюис.

— Затем, чтобы вы не приказали мне лечь к вам в постель. Я уже не раз страдала от мужской страсти, а от Великого Ворона меня некому защитить.

— С чего ты взяла, что я такой мерзавец? — возмутился Льюис.

— Я же не знала, какой вы. Сейчас знаю. Вы обещаете ко мне не приставать?

— Обещаю, — нахмурился он, — но больше так не делай.

— Хорошо.

Льюис глубоко вздохнул и успокоился.

— Шарлотта, расскажи про свою брошь. Откуда ты знаешь, что именно ею тебя прокляли?

— Тот, кто это сделал, признался мне. Он хотел сделать меня чудовищем.

— Зачем?

— Это долгая история.

— Я готов слушать.

Шарлотта печально улыбнулась и начала свой рассказ.

***

Ее мать была доброй женщиной. Однажды, уже будучи глубоко беременной, она увидела маленькую фею, застрявшую в терновом кусте. Она освободила кроху, но маленькое платьице феи было изорвано в клочки, и она горько расплакалась. Мать Шарлотты была швеей и, достав иголку с ниткой, быстро все починила. Фея была так счастлива, что пообещала доброй женщине новый, удачный брак с богатым и любящим мужчиной: отец Шарлотты был человеком грубым, жестким и любил закладывать за воротник. Та отказалась: какой-никакой, а все же муж. Сама выбрала.

— Пусть лучше моя доченька родится и вырастет первой красавицей нашего города. Хочу, чтобы волосы у нее были золотые, а глаза — зеленые и яркие, как изумруды. Чтобы все знали, что она — не простушка какая, а самая настоящая принцесса! И чтобы жених у нее был красавец, достойный ее!

— Хорошо. Ее красота будет столь велика, что никто не сможет отвести от нее глаз. А любой мужчина, которого она полюбит, станет таким же красивым, как она сама. Но и тебя я не обделю: ты спасла меня и заслуживаешь счастья для себя, а не для других.

Отец Шарлотты бросил пить, а без выпивки оказался до того толковым работником, что вскоре разбогател. Выстроил новый просторный дом, избавил жену от нужды работать, нанял служанку, а потом кухарку и горничную. Он стал нежнее относиться к жене и души не чаял в дочери, считая ее своим талисманом. Соседи наперебой старались подружиться с их семьей.

Шарлотта росла в достатке. Мать наряжала ее как куколку и любила вместе с ней гулять по городу, ловя восхищенные и завистливые шепотки.

— Ты у меня принцесса, — говорила она, расчесывая золотые волосы дочери, — каждый мечтает быть рядом с тобой. Но выбирай не спеша: ты — лучшая и получишь самого лучшего жениха. А остальные пусть трудятся ради твоей улыбки. Эдакой красавице услужить — уже за счастье будет!

Мать и отец были людьми простыми и не слишком умными. Оба были уверены, что красота даст ей все, что нужно для счастья. Да и как могло быть иначе, когда об их дочери с придыханием говорил весь город? Когда ей дарили подарки просто так, чтобы улыбнулась? Все любили их Шарлотту! Так что росла она балованной, самоуверенной и черствой девушкой. Когда-то она и правда могла болтать только о шляпках часами, перебивая и не слушая никого, кроме себя. Поклонники не переводились, но и надолго не задерживались. Ее это не волновало, пока она не влюбилась. Вначале один раз, потом другой. Оба возлюбленных в конце концов бросили ее, честно признавшись, что не могут долго ее выносить. И что Шарлотта умеет любить только себя, что было возмутительной ложью!

Ведь оба они похорошели от ее любви.

У Джеймса были кривые, желтоватые зубы. В остальном он был хорош, но стеснялся улыбаться. Его улыбка стала великолепной, благодаря любви Шарлотты. У Джонатана был крупный, кривой нос. Он превратился в гордый орлиный из-за чего его сравнивали с полководцами древности. Шарлотта любила их обоих и доказательства ее любви были у них на лице! Но они оба разбили ей сердце!