Лесса Каури - Золушки из трактира на площади Страница 25

После этого разговора Ванилла, набегами появляясь в трактире, изводила подругу предположениями:

— Красное? Или сиреневое?

— Красный, — глубокомысленно отвечала Матушка Бруни, не отрываясь от готовки или обслуживания посетителей за стойкой, — любимый цвет шлюх. Сиреневое тебе к лицу, но у тебя уже есть сиреневое! И вообще, цвет свадебного наряда должен сочетаться с цветом свадебного камзола жениха. Ты хоть поинтересовалась, во что планирует облачиться его смешливость?

— Ох, Пресвятые тапочки! — истерично вскрикивала Старшая Королевская Булочница. — Я совсем о нем забыла!

И исчезала, чтобы через пару дней явиться с новыми идеями.

Каждый вечер Весь уходил с полковником Торхашем. Бруни замечала, как мальчишка вытягивается, на глазах раздается в плечах. Как меняется его голос, становясь ниже и приобретая вкрадчивые, такие знакомые нотки Красного Лихо. То ли дело было в том, что он стал питаться, как и подобает оборотням: только что пойманной добычей, еще дымящимся мясом, горячей кровью; то ли он быстро взрослел рядом с представителем своего народа. Кай подарил ему настоящий меч — солдатский, простой, но остро заточенный и отлично сбалансированный. И он, и его друг давали юному оборотню уроки фехтования на заднем дворе трактира. Когда фехтовал Кай, Бруни буквально замирала в дверном проеме, наблюдая за его четкими, но плавными движениями. Она даже затруднялась сказать, кто лучше фехтует: полковник Торхаш — с нечеловеческой быстротой и грацией, или ее Кай — с отточенными уверенными движениями.

Иногда после тренировок они ужинали все вместе — и Лихай не спешил уйти из-за стола, за который присаживались и Пип, и сестрички Гретель. В разговорах, правда, не участвовал, помалкивал, поблескивая глазищами, однако прежней злой насмешки в них Бруни не замечала. Весь, подражая ему, учился властвовать собой. Почти перестал ругаться и жутко скалиться, а коли злился — смотрел с прищуром, от которого становилось не по себе.

Между тем близилась свадьба младшего королевского отпрыска. По словам Ваниллы, принцесса Оридана с нетерпением ждала окончания шестидесятидневного пребывания в монастыре, которое проводилось в Гаракене для всех невест с целью очищения души, тела и помыслов. А принц Колей, совместно с Главным Королевским Распорядителем и все тем же вездесущим Дрюней, уже составлял план увеселительных мероприятий: балов, фейерверков, охот и маскарадов. К зимнему солнцестоянию, когда, по легенде, богиня Индари прятала озябшие ножки в меховые сапожки, а не в тапочки, ожидались визит королевской делегации Гаракена во главе с его величеством Иорли Вторым и свадебные торжества.

Ванилла наконец определилась с цветом платья. От отца невесты его держали в строжайшей тайне, ибо Пипа, почитающего обычаи предков, хватил бы удар: платье девица шила себе ярко-оранжевое, с кружевами и вуалью в тон молодой листве. А на зеленом бархатном камзоле жениха должна была появиться оранжевая отделка и вышивка, изображающая… морковь!

— Морковка — суть символ нашего чуйства! — заявила невеста в субботний вечер, сидя на столе в кухне и с хрустом грызя предмет разговора. — Придворный портной, который шьет наши с Дрюней костюмы, в процессе работы пребывает в постоянном шоке. Но мы надеемся, он сотворит-таки шедевру!

Матушка только головой покачала и бросила взгляд на часы. Было около восьми вечера. Кай обычно приходил ближе к полуночи.

— А между тем, подруга, тебе тоже надо задуматься о платье! — лукаво заметила Ванилла. — Тебе и Персиане — поскольку вы будете моими подружками на свадьбе!

— И какой цвет ты выбрала для нас? — с подозрением поинтересовалась Бруни.

— Салатовый! — торжественно объявила та. — Вы будете изображать молодые грядки и оттенять наше с Дрюней великолепие!

— Вот спасибо! — хмыкнула Матушка, пытаясь представить себя в салатовом.

— Завтра ты и Перси должны быть во дворце для примерки! — не давая ей опомниться, добавила Ванилла. — В три пополудни. Найдете меня на кухне, и я вас отведу к портному. Мастер Артазель — очень изысканный и достойный старикан! А шьет так, что загляденье просто! Дрюня только у него и одевается.

Вспомнив любимые шутом несочетаемые сочетания цветов в предметах одежды, Бруни невольно пожалела портного.

В последние дни растущей луны Лихай и Весь отправились на охоту, затянувшуюся на целую неделю. Матушка нервничала, много молчала и реже улыбалась. Даже Кай не смог убедить ее не беспокоиться за мальчишку, ставшего ей родным.

— Глупенькая моя, — шептал он, целуя Бруни, уютно устроившуюся в кольце его рук, — если бы ты знала Лихо, как я, ты отпустила бы с ним Веся даже в преисподнюю!

— Но я не знаю! — оправданно возражала она. — Расскажи мне…

И Кай рассказывал — о том, как снял Лихая со столба, стоящего в центре костра, и был вынужден вместе с ним бежать от поселенцев, разъяренных тем, что какой-то юнец благородного происхождения посмел отнять у них законную добычу, приговоренную ими к смерти. Как он подрался с Лихаем сразу же, едва опасность отступила. Подрался жестоко и глупо, как могут сцепиться только подростки. Рассказывал, как они, странствуя вместе, слово за словом, шаг за шагом узнавали и учились ценить общество друг друга. Как Кай привел Торхаша к себе домой, и отец, приказав отмыть, накормить и подобающим образом одеть гостя, одновременно отправил самого Кая на порку — за то, что тот сбежал навстречу приключениям и за необдуманное вмешательство в казнь, которое могло иметь далеко идущие последствия. И как Торхаш, чудом прознав про это, тоже пришел на задний двор и молча встал с Каем плечом к плечу, чтобы разделить наказание.

Кай вспоминал, как они охотились вместе, и Лихай учил его читать следы и определять запахи, призраками витавшие под лесным пологом. И как он сказал своему другу-оборотню, собираясь на войну: «Это не твой бой!», а тот ответил: «Мой бой никогда не закончится, но я могу помочь тебе победить в твоем!»

— Знаешь, — тихо говорил Кай затаившей дыхание Бруни, — именно там, на войне, я понял, что наша земля для оборотней такая же родная, как и для нас самих! Люди были и остаются для них соперниками, даже врагами, но мы — свои. Как деревья в лесу, как птицы в небе. С теми же, кто пришел со стороны и решил забрать эту землю себе, оборотни воевали безо всякой жалости. И хотя с ними сложно, а иногда просто невыносимо общаться, я могу сказать, что вряд ли мы выиграли бы ту войну с такими относительно небольшими потерями, если бы не они!

Матушка слушала его и вспоминала судорожные всхлипы спящего Веся, на глазах которого толпа озверевших людей рвала на части очеловечившихся оборотней, а их соотечественники в это же самое время на войне отдавали свои жизни за покой тех самых, озверевших…