Ольга Гусейнова - Владелец Страница 25

Извечный собственный страх шейтинки перед чужаками отступил из-за тревоги за Кайрена и желания подойти и выяснить, что случилось, а может, и помочь. Видно же, что ему плохо. Может, заболел?! А обратиться за помощью мужская гордость не позволяет. Керим такой же гордый и глупый в своем нежелании признавать, что и у представителя сильного пола могут быть слабости.

Кайрен, наконец, увидел словно материализовавшуюся из воздуха младшую леди Кримера и обреченно, глухо застонал, прижимая руку к низу живота, что подтолкнуло девушку поспешить к нему. Где расположен его люкс, она была не в курсе, но раз жилец в этом коридоре, значит, близко. Надо всего-то помочь ему добраться до каюты и оттуда вызвать медиков. А то, пока она будет искать помощь, больной свалится прямо в проходе.

— Господин фен Драм? Вам плохо? Я могу чем-нибудь помочь? — негромко спросила Шанель, останавливаясь рядом и шелестя тканью сафри. Затем решилась дотронуться до его предплечья, выражая сочувствие и участие, но в ответ услышала рычание.

Искренне хотевшая помочь девушка невольно отшатнулась, прижав ладонь к груди. Проследила за мутным, полуразумным и в то же время голодным, буквально плотоядным взглядом, которым Кайрен уставился на нее. Мгновение — и в его глазах появилось выражение смиренной решимости. Словно он проиграл борьбу, сдался под натиском непреодолимых обстоятельств. Мужчина резко выпрямился, в его пальцах, как у иллюзиониста, появилась карточка-ключ от каюты, и затем он шагнул к Шанель. Сунул руку в карман и навис над ней, отгораживая от всего на свете.

Кайрен, не прикасаясь, давил на маленькую шейту своей мощной мужской аурой, позволяя ощутить, насколько он большой и сильный, и насколько она слаба и беспомощна по сравнению с ним. Заставлял ее шаг за шагом отступать дальше по коридору, прижимаясь спиной к переборке, фактически размазываясь по ней, цепляясь за нее руками и чувствуя прохладный пластик под ладонями.

— Господин фен Драм? Что с вами? — испуганно пискнула Шанель.

Таким жутким, диким и… без малейшего признака рассудка в глазах она видела его впервые. Да она даже представить себе не могла, что кто-то вообще может выглядеть подобным образом.

— Не называй меня так! — глухо рыкнул мужчина в ответ.

Шанель сделала еще шажок, и на миг ей показалось, что она куда-то провалилась. Оказалось — в открывшийся дверной проем очередной каюты, как выяснилось спустя мгновение, принадлежащей Кайрену, потому что в его пальцах мелькнула карточка. Упасть Шанель не дали мужские руки, чудом подхватившие ее. Только вот слова благодарности так и не успели сорваться с ее губ — дверь вновь с шорохом закрылась, отрезая путь к отступлению и оставляя наедине со зверем, в которого сейчас превратился фен Драм.

— Кайрен, послушайте меня, вам плохо! Наверняка вы заболели. Отпустите меня, я схожу за…

Мужчина прижал ее к себе так сильно, что буквально вдавил в свое тело. Уткнулся носом в ткань на голове и шумно вдохнул. Шанель в ужасе оцепенела, не зная, как реагировать и чувствуя, как его ладони по-хозяйски скользят по спине, изучают и еще сильнее прижимают ее к мужскому телу.

Она попыталась закричать, но горло перехватило от ужаса, и она издала лишь придушенный хрип. Хотела оттолкнуть его — не удалось, не стоило даже трепыхаться в стальном захвате. Паника накрыла Шанель с головой: не такого она ждала от Кайрена. Не таких действий… не всего этого. Она мечтала, чтобы было, как у мамы… на балу, при всех ей открыли бы глаза на мир и подарили сафины как честь Высокого Дома ее будущего хозяина. Но не так…

Кайрен, удерживая ее одной рукой, второй сорвал вуаль, и сафины, жалобно тренькнув, покатились по полу. А он между тем довольно проурчал, словно животное:

— Я так и знал. Красивая…

— Кайрен, Кайрен, отпустите меня сейчас же, так нельзя, вы не понимаете…

— Не называй меня этим именем… сейчас, женщина! — прервал он ее жалкие попытки докричаться до него.

Сафри постигла та же участь, что и сафины с вуалью. Шанель резко крутанули и содрали плащ. А потом толкнули к большому дивану из красной кожи.

— Не надо, отпустите меня, пожалуйста. Вы же не знаете, нам нельзя. Вы убьете меня… — заплакала Шанель, сжимая платье на груди.

Она впервые заметила, насколько низкий у него вырез, открывающий ложбинку между двумя полными полушариями. Надежда достучаться до разума мужчины еще тлела, как уголек, но остыла, как и ее душа, когда Кайрен полностью расстегнул пиджак. И сразу потянулся к брюкам.

Наверное, в другой ситуации она бы по-женски восхитилась его мускулистым, совершенным скульптурным телом. Сейчас же ужаснулась еще сильнее, хотя куда уж больше, ведь эта стальная махина надвигалась на нее. Шанель заорала, срывая горло, и рванула в сторону, пытаясь увернуться от рук свихнувшегося мужчины. Но ее поймали, вновь кинули спиной на диван, и на этот раз придавили собой сверху.

В какой-то момент — сквозь ужас и панику — она заметила в глазах Кайрена проблеск сознания. Он, судя по всему, пытался бороться с самим собой. Но стоило его ладоням коснуться молочных бедер Шанель, скользнуть по длинным ногам, как глухой возбужденный рык вырвался из его глотки, и осмысленность во взгляде исчезла.

Девушка замолотила кулачками по смуглой груди — бесполезно, только костяшки пальцев заныли от каменной твердости его мышц. Он отбросил ее руки от себя и резким движением подвинул за ягодицы к себе поближе, нависая над ней и вдавливая своим немаленьким весом в диван.

— Кай! Кай! Пожалуйста, не надо. Пожалуйста… — рыдала Шанель.

Слезы текли из переполненных влагой фиолетовых глаз, скатывались по вискам и терялись в платиновых волосах. Она отчаянно била кулачками по его плечам, голове, извивалась под ним, пытаясь освободиться.

— Ка-ай! — вновь крикнула ему в лицо. И задохнулась, потому что его пальцы проникли в ее никем до сих пор не тронутое лоно.

— Прости, малышка! — прохрипел голос, полный раскаяния и муки. — Прости меня, но ты слишком хороша, чтобы я мог остановиться… и выиграть. Мы оба проиграли.

Шанель в страхе чувствовала, как быстро двигаются его пальцы, раздвигая нежные складочки. Она посмотрела на него и выдохнула свою боль и ужас:

— Кай, за что? Почему я? Мне же нельзя…

Мужчина, терзавший ее плоть, неожиданно убрал руку, позволив почувствовать облегчение и надежду, но в следующий миг ее заполнило что-то ужасно большое, рельефное, вызвав боль от непрошеного вторжения. Она вскрикнула, вновь зарыдала, а ей на ухо зашептали:

— Прости меня, прости меня, малышка. Меня опоили наркотиками. И это впервые сильнее меня…