Дем Михайлов - Господство кланов 2 Страница 25

"Сорванцом голозадым помнит? О чем ты, Стехан… Вальдире всего несколько лет! К тому же ты программа! Что за…"

Неважно. На это мне сейчас наплевать.

— Вот и ладно — вздохнул я, поднимаясь на ноги — Тогда, прощевайте добрые люди. Пора мне в путь дорогу собираться. К тебе Стехан я еще забегу: кое-что прикупить надо. А потом уж и прочь отправлюсь.

— Так сразу и пойдем! — поспешно предложил Стехан — Не буду заставлять такого уважаемого человека заставлять ждать! Так значит… мы договорились? Да?

— Да! — уже раздраженно буркнул я — Говорю же — договорились. Меня все устраивает. Сами разбирайтесь.

Выслушавшие меня мужики синхронно кивнули и, поднявшись с лавки, повернулись ко мне и столь же одновременно отвесили глубокий поклон.

Поздравляем!

+10 доброжелательности к отношениям с жителями деревни Мшистые холмы!

Нервно икнув, я подобрал с пола отпавшую челюсть и в свою очередь поклонился.

Десять из пятнадцати… Я только что заработал десять уровней доброжелательности из пятнадцати возможных. Теперь я в этой деревне всегда желанный гость. Могу переночевать в любом доме, купить вещи гораздо дешевле их обычных цен, бесплатно поставить в конюшню питомца… да еще много чего. Твою мать… вот уж чего не ожидал. Правда, это все только теоретически — не зря же меня пытаются спровадить из деревни как можно быстрее. Но, думаю, это только сейчас, пока они не запрятали Фелагею куда подальше. А как все уляжется, мне здесь всегда будут рады…

— Пойдем — поманил меня сияющий торговец — Для такого человека лавку можно и посреди ночи открыть, не то что спозаранку! Да и цены для тебя поприятней взгляду сделаю!

— Ага — согласился я — Пойдем…

В голове слегка гудело от переизбытка эмоций, но в целом я был доволен как свинья набредшая на целую гору наливных яблок. За несколько минут я сдал целых два задания, получил драгоценные очки опыта и умудрился повысить отношения с деревней. И для этого мне не пришлось ничего делать. Правда, окажись я здесь в другой ситуации и другим персонажем, то обязательно задержался бы здесь подольше. Слишком уж много в этой приветливой деревеньке непонятного. Но не судьба. Мне надо двигаться дальше.

Ободряемый этими мыслями я послушно плелся вслед за Стеханом и когда он внезапно остановился, то не успел среагировать и врезался ему в спину. Чертыхнувшись, я отступил на шаг назад и сам оторопело замер. В пяти шагах от нас, точно посреди пыльной деревенской улочки стояла одинокая женская фигурка. Алишана… черноволосая красотка. Руки уперты в точеные бока, губы сжаты в тонкую линию, а в восточных глазах бушует целая буря.

Напряженная тишина, легкий шелест ветра над нашими головами и абсолютно пустая предрассветная улица. На мгновение мне показалось, что я очутился посреди Дикого Запада и что сейчас Алишана выхватит два огромных револьвера и начнет палить, нашпиговывая нас горячим свинцом. Не знаю, что подумал Стехан, но торговец сдавленно кашлянул и отступил на шаг назад.

— Чужеземец — медленно произнесла Алишана, не обращая внимания на торговца.

Я покрутил головой по сторонам, в надежде обнаружить еще одного игрока и наконец неохотно ответил:

— Слушаю.

— Холм с белокаменной богиней правосудия находится в другой стороне — прошелестела красавица и от ее голоса я невольно поежился.

Черт… ну не может деревенская девушка так разговаривать.

— Знаю — пожал я плечами, бросив быстрый взгляд на возвышающийся над деревней холм.

— Алишана! Не лезь ты в это дело! — мрачно буркнул пришедший в себя торговец — Сами разберемся!

— Сами разберетесь? — медленно повторила Алишана, переводя на него тяжелый взгляд — Так значит это не моего, а твоего отца подло отравили? Значит это ты остался сиротой?

— Кхм… Так ведь не отец он тебе был — внезапно охрип Стехан.

— Не тебе решать! — звонко выкрикнула Алишана и я вновь зябко передернул плечами. Передернул и резко напрягшись, шагнул в сторону под прикрытие широкой спины торговца. Потому как девушка очень уж характерно встряхнула кистями рук. Словно вытряхивала из просторных рукавов деревенского платья метательные ножи, или… или же готовила к бою заклинания.

— Джогли мой отец! И это тебе не надо лезть в чужие семейные дела! Мой драгоценный муж мягок и добросердечен и порой слишком податлив на уговоры! Почему мой отец покоится в сырой земле, а его убийца останется безнаказанной? Чужеземец! Неужели и ты поддался сладким лживым словам и с поклоном принял их подарки?

— Ну… кхм… — выдавил я — Было дело.

— Если бы дело обстояло на моей родине, то осмелившийся коснуться моих родичей давно бы уже испустил последний вздох. Равно как и те, кто посмел его защищать от заслуженной кары! — сверкнула огромными глазищами красавица, а еще через секунду в ее изящной ладони сверкнуло узкое лезвие ножа.

— Алишана! — выдохнул Стехан, пятясь назад — Побойся богов. Что творишь?

— Но здесь другие обычаи — продолжила девушка, не обращая внимания на торговца — Здесь так не принято.

— Ага — замотал головой торговец — Не принято у нас! Не принято!

Пятился торговец не один — я отходил назад куда быстрее него. Потому как ощутил, что с этой хрупкой и безобидной на вид девчушкой мне не справиться. И не только мне. Сомневаюсь, что даже Гоша с его прокачанным персом выйдет из этой битвы победителем. Алишана стояла в классической боевой стойке, которую я уже видел, в бытность Крашшотом, когда путешествовал по раскаленным пескам одной очень далекой отсюда пустыни. Был там многочисленный и крайне воинственный народец, искусно владеющий оружием и магией. И эта боевая стойка явно оттуда. Левая нога чуть впереди, в левой же руке зажат нож, а правая ладонь скрыта за спиной и в ней уже наверняка "варится" какое-нибудь убойное заклинание. Сейчас нас размажут таким тонким блином, что даже оттирать ничего не придется. Просто присыплют улочку песочком и всего делов…

Неужели именно эта хрупкая девушка вчера мирно сидела рядом с деревенским бугаем и подкладывала ему на тарелку самые лакомые кусочки?

— Но я разговариваю не с тобой — тряхнула волосами девушка и перевела холодный взгляд на меня — Чужеземец…

Торговец испустил хриплый облегченный вздох и, сделав несколько неверных шагов в сторону, оперся плечом о заскрипевший под его тяжестью дощатый забор. А я остался стоять перед разъяренной фурией в гордом одиночестве.

— Слушаю — обреченно повторил я, косясь на столь близкий и одновременно столь далекий от меня вход в деревенскую таверну.