Алексей Изверин - Империя (СИ) Страница 25

Так я и сделал. Просто в одно прекрасное утро поднялся и разбудил Иву, сладко дремавшую в углу. Ветки не было. Странно, куда она могла пойти в такую рань? Может, она тут и не ночевала, что скорее всего… Ветка появлялась тут все реже и реже, почему-то.

— Пошли к железной птице. — Сказал я.

Ива протерла сонные глаза.

— Но ведь еще рано! И мы еще не ели!

— Ничего, в дороге поедим. Ива, надо очень!

— Там твое колдовство? — Она вылезла из-под шкур, которыми укрывалась. — Отвернись, пожалуйста.

Ночная рубашка на ней была драная, и почти ничего не скрывала. Но я покорно отвернулся. Спал я не раздеваясь. Странно, что блох тут не было. А может, были, вот только мое инопланетное тело показалось им слишком экзотичным.

Ничего, скоро они опомнятся и начнут жрать.

Странно, но я все еще не видел, чтобы местные страдали от блох или вшей. Да и животные почти не чешутся. Мух тоже нет… Почти.

Вдруг я поймал себя на том, что исподволь рассматриваю через небольшую прореху в ткани розовый сосок на аккуратной грудке. Ива чуть наклонилась, обматывая ноги завязками сандалий, и мне стало видно еще больше.

Ругнув себя, я отвел взгляд. Вон окошко, туда надо смотреть. Кто знает, зачем сюда поселили эту девушку? Вряд ли только для того, чтобы один инопланетянин, возжелавший приключений, завалил ее на койку.

— Идем? — Ива уже одета. — Нет, стой. Я еду с собой… — Следующего слова я не понял, переспросил.

— Ну, возьму с собой.

Ага. Слово «соберу». Запомним. Да я так уже половину ихнего языка запомнил, не иначе! И слова все не кончаются, и их все больше и больше.

Еду Ива собрала в небольшой мешочек и решительно повесила через плечо. Потом подала мне мою трость. Ремень прошел как раз между ее грудками, обрисовав соблазнительные округлости.

С непонятным мне самому отвращением глянув на палку, я легко вскочил на ноги.

— Хоп! Идем, идем!

Круглые глаза уставились на меня.

— Как ты мог так быстро выздороветь? Это невозможно! Кьен, не шути, возьми палку.

— Ну ладно, ладно. — Мне почему-то пришло в голову, что вовсе не обязательно демонстрировать всем и каждому, что я уже полностью здоров. Пока поболеем, присмотримся…

После этих мыслей мне стало совсем хорошо. Значит, я уже в норме, ели стал проявлять осторожность.

Прошли поле тана. Я все еще не без удивления рассматривал эту жуть. Сон древнего коммунистического владыки — который там, в России, кукурузу растил. Чуть ли не на Северном полюсе.

Нет, все-таки тан — это аналог кукурузы. Вот такой бы она была и на Земле, если бы там были схожие условия.

Ива поддерживала меня, я делал вид, что иду тяжело. На самом-то деле меня все подмывало схватить Иву и нести отсюда до «Поморника».

И ведь смог бы!

Нет, а приятно все-таки быть здоровым!

Мы прошли лес, перешли вброд ручей. Воды там было не так уж и много, всего мне по колено, но течение было очень сильное, ноги обжигал ледяной холод тающих горных ледников. Ива ни в какую не желала отпускать меня, и крепко держала за руку, пока мы шли по дну ручейка.

В нормальном своем состоянии я стал замечать много больше. При падении «Поморник» пропахал глубокую борозду, снес все деревья на пути и врезался носом в холм. Холм-то как раз и задержал стремительное движение падающей машины. Но садился «Поморник» еще при работающих корректирующих движках, иначе бы борозда была на пару сотен метров глубже. С большой воронкой в конце траектории. И так вон как землю расплескало, как будто студень…

То есть, в конвертерах могло остаться горючее.

Одна сотая грамма урана мне хватит, чтобы послать сигнал «СОС». Услышат его стопроцентно. Передатчик на «Поморнике» боевой, предназначен для того, чтобы держать связь в любых условиях. Он перекроет всю планету запросто, да еще и на орбите будет слышно отлично.

— Надо лезть внутрь, Ива. — Я отставил подальше палку. Говорить мне становилось все легче и легче. Пара приемов, еще из Академии, предназначенных для быстрого освоения языка, очень мне помогали. Можно уже даже думать на чужом языке, а это очень-очень быстро помогает…

Люк гостеприимно распахнул свой зев. Броневые пластины так и остались разведенными в стороны, они топорщились из корпуса, смотрели под прямым углом вбок, как сломанные лепестки розы.

— Кен, смотри!

Я обернулся. Ива указывала на маленькую птичку, присевшую на крыло. Птичка была очень похожа на воробья, только какой-то невероятной окраски — как попугай. Если бывают попугаи таких цветов — алое с белым… Снегирь, что ли? Видел как-то я такую птичку в учебнике. Таких на Земле уже не осталось, все вымерли давным-давно, еще в конце XX века…

— Что это? — Спросил я, разглядывая птичку. Та, склонив голову, рассматривала меня одним глазом, иногда отвлекаясь и пробуя клювом прочность обшивки.

— Ива.

— Что? — Я подумал, что самые мои популярные вопросы — это «что» и «как».

— Это птичка такая. Называется — ива. Я тоже — Ива. Потому что такая же веселая и легкая. А что означает твое имя? — Она исподволь смотрел на меня, ожидая ответа.

— Мое имя? — Я задумался. У меня это вроде бы уже спрашивали, и ответа ждали с таким нетерпением, что это заставляет задуматься… — Да ничего не означает. Это просто мое имя, вот и все.

Ива украдкой вздохнула. Чуть примолкла как то, ресницы опустились, губки стали чуть полнее. Темный ангел пролетел.

Я внимательно посмотрел на нее — такое ощущение, что сейчас я разрушил ее мир. Сильный удар, которого она не понимала… Сообразил я чуть позже и выругался. Первобытные суеверия — сглаз, порча… Ведь и девчонки мне представились кличками — Ива, Ветка… Да и остальные — вроде бы их по именам не зовут…

Ну, сделал дел, теперь молчи, чтобы хуже не стало.

— Кто как, а я внутрь! — И я осторожно, сохраняя впечатление полностью ослабевшего человека, протиснулся внутрь.

Ива чуть поколебалась, но все же храбро полезла за мной.

Внутри все сохранилось. То есть, я имею в виду, относительно сохранилось. Я видел как-то «Сапсан», потерявший управление при сходе с орбиты. Летчику удалось выровнять машину и посадить на брюхо. Но внутри все было так перекорежено, что аэрокосмический истребитель даже не стали ремонтировать, сразу подогнали тягач, прицепили за уцелевший стабилизатор и отволокли на свалку.

«Поморник» выдержал посадку с большим достоинством. Разбито внутри ничего не было, что удивительно. Никаких видимых повреждений, ничего такого, что могло бы насторожит меня.

Но это еще ни о чем не говорит. Не настолько я хорошо знаю эту мелкую аэрокосмическую шушеру, чтобы не насторожиться в любом случае. Повреждение может быть самым незаметным — трещины в защите энергопроводов, повреждения каркаса, неполадки в конвертере — и еще много что еще, что никогда не определить без энергии. Тут и с энергией не все определяют, а на глаз-то уж точно многое пропущу… Хотя «Поморник» — машина крепкая, большая и хорошая.