Елизавета Дворецкая - Огненный волк. Книга 2: Князь волков Страница 25

– Мне нужна твоя мудрость, отец мой, – мягко заговорила Елова. – Я не знаю, чем мы прогневали Лес. Мы не жалели жертв и не нарушали заветов. Но беды узнали дорогу к нашему дому. Урожай был хуже, чем прежде. За зиму мы потеряли трех человек и двух коров. И бобры ушли с реки, где наши мужчины били их. За год у нас родилось всего двое детей, и обе девочки. А теперь новых детей долго не будет. Другие роды не захотят с нами родниться. Одного из наших сыновей поймала в сети берегиня.

– Этот? – Гость оглянулся на неподвижного Брезя.

– Да. В начале зимы умерла его сговоренная невеста. А сегодня утром его сестра убежала из рода, и мы не получили ни другой женщины взамен, ни даже вена. Столько бед разом никогда еще не сыпалось на нас за те двадцать пять лет, что я знаю твое Слово.

Гость молчал, хмурился, глядя на огонь. Елова провела дрожащими пальцами по лбу; он или не понимает ее, или не хочет помочь.

– Мне плохо, я чую гнев Леса, недовольство Воды и Неба! – взмолилась Елова, прижимая руки к кабаньим клыкам на груди и с отчаяньем глядя на гостя. – Научи меня, чем мы прогневали Сильных? Я стара, глаза мои стали хуже видеть, а слух плохо различает голоса Леса. Ты научил меня понимать Лес – научи и теперь, что мне делать?

– Да, – из глубины груди выдохнул гость, и голос его был похож на рычание. – Ты прожила свой век. У тебя больше нет сил, чтобы одной служить Лесу. Тебе нужна помощь. Тебе нужен тот, кому ты передашь все, что знаешь, когда Лес возьмет тебя в деревья.

Елова опустила голову. Она давно боялась, о чем никто и заподозрить не мог, что во всем виновата она – ее сила убывает, и поэтому злобная нечисть начинает грозить Вешничам. И это подтвердил Тот, Кто Знает.

– Где же я возьму такого человека? – спросила она погодя, снова поднимая глаза и глядя на гостя через пламя очага. – Ты сам выбрал меня, отец мой. Укажи теперь, кто будет мне заменой?

Затаив дыхание, Елова ждала ответа. Пол избушки качался под ее ногами, стены кружились, сердце билось где-то под самым горлом – а за многие годы она и забыла, что у нее есть сердце. Она не упомянула о Милаве – неужели она хочет обмануть Князя, о боги и чуры, что же с ней делается? А если он знает… Если он уже выбрал…

– Эта семья… – заговорил гость и поднял глаза, в которых жарко горело отраженное пламя. Взгляд его насквозь прожег Елову, и она невольно отшатнулась, но никуда нельзя спрятаться от горящих глаз Сильного Зверя. – Их сын пойман берегиней, их дочь ушла. На них указывает судьба. Ведь у них есть еще дочь?

– Есть, – слабо отозвалась Елова. Он сам все знает. Да могло ли быть иначе? На что она надеялась? Отец Света не опустит ясный взор до темной избушки в ельнике, здесь правит Князь Кабанов. – Ей пятнадцать лет. Ее хочет взять берегиня.

– Ее не возьмет берегиня. Ее возьмешь ты.

– Ее? – Ломая сухие пальцы, Елова лихорадочно пыталась переубедить Князя. Она знала, что это бесполезно, но сердце стучало по-прежнему громко и толкало ее на бессмысленные и безрассудные слова. – Ты не знаешь ее, отец мой. Это простая девчонка…

– Молчи! – презрительно прервал ее гость. Мгновенно вскочив, он шагнул к лежащему Брезю, схватил его руку и показал Елове чуть заметный красный след от пореза на запястье. – Я сразу учуял свежую кровь! Здесь была молодая девка! Она прошла через твое заклятие на порог! Прошла и не заметила! Ты усыпила его, а она разбудила, даже не зная, что снимает заклятие! Она ведет свою ворожбу! Она взяла его кровь и затворила рану! Она наделена силой, а ты и правда стара и слепа, если не видишь этого!

Елова сперва вскочила на ноги вслед за гостем, а потом медленно опустилась снова на пол возле очага. Склонив голову, она закрыла ладонями помертвевшее лицо. Она не могла сказать Князю, что сама наставила Милаву на другую дорогу. Наставила, не веря до конца, что девушка сумеет чего-то добиться, не веря в ее силы. Но вот об этой силе ей сказал Князь, Тот, Кто Знает. Что теперь делать? Как бороться с другими силами, дорогу к которым она указала Милаве? Если девушку возьмут берегини, Лес получит свою жертву, но Князю Кабанов она не достанется.

– Ей помогает березовый дух, – рычал меж тем Князь Кабанов. – Я его чую! Если ты не возьмешь ее сейчас, ее возьмут березы. Она уйдет в березняк и будет сильнее тебя. К ней придет Князь Волков. Или этот… – Кабан был не мастер говорить и не мог подобрать слов для Огнеяра, но вражда в его голосе ясно указывала на сына Велеса. – Ты слышала, чем он пригрозил! Он хочет стать Князем Волков и выгнать меня с Белезени! Он ушел к Волчьей горе! Ушел еще в Ярилин день, и его там до сих пор не сожрали! Он – сын Велеса, он может победить! И тогда…

Кабан свирепо зарычал, сжал могучие кулаки, словно держал за горло ненавистного врага.

– И с этой девчонкой он будет сильнее всех! Он не должен ее получить! Он ее не получит, ты слышала!

Елова прижимала руки к бледным щекам, тяжело дышала от испуга и горя. Редко ей случалось видеть Князя Кабанов в таком гневе. И ведь все это правда. Огнеяр может стать Князем Волков, и он грозил Кабану. Тогда этой землей завладеют волки, и Милава будет помогать им, сама этого не зная. Пусть лучше все остается как есть. Если Князю Кабанов нужна новая жертва и помощница, пусть он ее получит. Стройная юная девушка с березовыми листочками в волосах и горячим сердцем уйдет от людей, забудет родню, поселится в ельнике, поседеет до срока, будет вызывать у бывших родичей уважение, как Лес, и страх, как Лес…

– Как я возьму ее? – еле слышно прошептала Елова. – Род не захочет ее отдать.

– Отдаст, если ее изберут боги. Скоро Купала – боги выберут ее в жертву себе. А утром ты заберешь ее. Надень ей на шею мой клык, и она будет наша. Я приду к вам в Лешачий день.[47] До тех пор не зови меня.

Гость поднялся и вышел из избы через открытую дверь, не прощаясь. Крыльцо тяжело проскрипело под его ногами, и он пропал во тьме. С поляны снова донесся глухой удар, а потом долго был слышен, постепенно удаляясь, треск сучьев в лесу.

Елова слушала его, стоя на пороге избушки, прижимая руку к кабаньим клыкам у себя на груди. Ели вокруг поляны глухо шумели, их вершины почтительно кланялись Князю Кабанов, болотницы и лесовики дрожали от страха под корягами, едва заслышав его тяжелую поступь. И ни одного человеческого следа не отпечаталось на черной болотистой земле и на мху – только кабаньи.

Юный месяц озарял белым светом пологий песчаный берег, старую иву, свесившую густые спутанные косы к воде. Легкие, невесомые фигурки прекрасных дев в рубахах из лунного света качались на ее ветвях, плескались в теплой воде, вылавливали венки, которые люди бросали в жертву реке и им – берегиням. Звонкий, переливчатый смех дрожал на волнах, отражался от берегов, уносился в шепчущий березняк.