Наталья Шнейдер - Аларика Страница 25

— Да, неделю, — подтвердила советница. — Что произошло?

— Женщину на дороге подобрала, раненую. Пока до города добрались… в общем, сил не подрасчитала.

— Дура! — взорвалась Риа. — Из-за какой-то чужой бабы едва не подохнуть! Ты что, не понимаешь, насколько важно…

— А не заткнулась бы ты? — медленно закипая проговорила я.

— Да как ты смеешь!

— Еще как смею. Потрудись припомнить, что ты для меня — тоже чужая баба… из-за которой я пару раз едва не подохла. Поэтому будь любезна, заткнись.

— Потрудись припомнить, что я вытащила тебя из застенка.

— А то ты позволишь забыть… Риа, какого рожна ты прикладываешь столько сил для того, чтобы сделать и без того поганую ситуацию еще поганей? Полагаешь, то, что я после общения с тобой хожу злая и невыспавшаяся сильно повышает шансы выжить?

— Ну так не делай глупостей, и я слова лишнего не скажу. О тебе же забочусь.

Я расхохоталась. Риа уже давно исчезла, как всегда не потрудившись попрощаться, а я все смеялась и не могла остановиться.

На следующий день я снова ушла в библиотеку. И на следующий. Магические головоломки не оставляли времени для праздных размышлений. Не знаю, как проводил это время Тайрон, но в те недолгие минуты, что я его видела, он казался потерянным. Словно что-то вышибло у него землю из-под ног. Я не спрашивала, в чем дело. Теперь уже не имеет значения. Со своей бы жизнью разобраться.

И все же так вышло, что именно я была рядом, когда очнулась Митейтель. Тайрон как раз завтракал внизу. Один — меня не позвал. Может, заметил, как старательно я его избегаю, и разобиделся. А может, ему было просто наплевать. Скорее всего второе.

Я собирала вещи: судя по всему на днях можно будет уходить. И вдруг почувствовала, что в комнате что-то изменилось. Обернулась. Митейтель смотрела на меня, и в глазах была такая тоска, что стало страшно.

— Зачем? Я хотела умереть.

Мило. Это теперь так принято выражать благодарность. Хотела бы — я бы тебя не вытащила. Никто бы не вытащил.

— Сами боги не могут удержать душу, если она не намерена оставаться. Я бы не смогла ничего сделать, если бы ты не хотела жить.

— Что ты можешь знать об этом? — в голосе не было ни злости, ни пренебрежения. Только тоска.

В самом деле, что? Почему я, потеряв все, лишь еще сильнее стала цепляться за жизнь? Ответить не успела — в дверях стоял Тайрон.

— Ты? — удивилась она.

Я перевела взгляд с одной на другого. И тихо вышла.

Вернулась относительно рано. Библиотека закрывалась за час до заката и обычно я появлялась на постоялом дворе когда уже горели фонари. Но в темноте не выйти за городские ворота, значит надо было покинуть город раньше.

Внизу, в общей зале, сидел Тайрон. Увидел меня, махнул рукой, хлопнул по лавке рядом с собой, приглашая сесть. Я послушалась. Тем более, что он сидел в облюбованном мной уголке. Есть хотелось, и было бы глупо искать другое место.

— Будешь? — Тайрон поставил передо мной полупустой кувшин с вином.

Он что, решил надраться? Зачем? Я мотнула головой и повнимательней пригляделась к эльфу.

Пьян. Никак иначе не истолкуешь этот лихорадочный блеск глаз, румянец на щеках, не слишком четкие движения. Посторонний, наверное, не заметит, но я слишком долго была рядом.

— Что случилось?

— Ничего, — он криво улыбнулся. — Ровным счетом ничего не случилось. Просто я понял кое-что… и это «кое-что» мне совершенно не нравится.

— Объяснил, называется.

Он пристально посмотрел на меня:

— Хорошо. Откровенность за откровенность: почему ты от меня прячешься?

Я уставилась на доски стола, чувствуя, как щеки наливаются тяжелым румянцем. Заметил все-таки… ну, и что ему сказать?

— Вот то-то и оно. — Усмехнулся Тайрон. — Квиты.

Он резко поднялся и направился на улицу не замечая или делая вид, что не замечает моего растерянного взгляда. Даже среди гула голосов было слышно, как тяжело хлопнула дверь. Ох, ну вот… нет, хватит. Пошла-ка я отсюда.

Митейтель не спала. Я молча вытащила из под койки дорожную сумку. Шагнула к двери. Нехорошо, наверное, просто так исчезнуть, без объяснений. Но что, собственно, сказать?

— Ты любишь его? — донеслось сзади.

Я обернулась.

Она была настолько красива, что даже не получалось позавидовать. Никому ведь не приходит в голову завидовать совершенным формам древних статуй. Ими можно только восхищенно любоваться. И что с того, что эта невозможная красота ходит и дышит?

— Какая разница? Он любит тебя. Все остальное уже не имеет значения. — Правы были древние — любовь и кашель не утаишь. Значит, можно не опускаться до вранья.

— Это можно было легко исправить. Просто позволить мне умереть. Он погоревал бы какое-то время, а потом понял, что любит не меня, а свои воспоминания. И дальше все просто.

Я усмехнулась:

— «Какое-то время» может и затянуться на пару веков. Я столько не проживу. — Наверное, надо бы злиться, ревновать, что там еще бывает в таких случаях? Но, странное дело, мне было ее жаль. Мне, смертной девчонке было жаль ее — вечно юную, до невозможности прекрасную и бесконечно одинокую. Одинокую, несмотря на Тайрона, потому что от него она не примет ничего кроме дружбы, такие вещи заметны всем, кроме… Ох, да мне-то какая теперь разница! Соперница? Смешно. Мы друг другу не ровня.

— Так дело только в том, что ты не доживешь? Иначе ты предоставила бы событиям идти своим чередом? — яда в ее голосе хватило бы на неплохих размеров город.

Я подошла ближе, наклонилась над прекрасным лицом:

— А ты так хорошо знаешь людей, правда? Настолько хорошо, что не веришь, будто смертный может руководствоваться не только своей выгодой? Ты не ошиблась и в этот раз — я думала о себе. О том, как буду потом смотреть в зеркало, зная, что позволила тебе умереть. И немного — о том, какой взгляд был у Тайрона, когда он собирался умереть ради того, чтобы дать мне хоть небольшую возможность увезти тебя.

Какое-то время мы молча мерялись взглядами.

— Он любит не меня, а память о своей любви. — Повторила Митейтель. — Так же как и я — воспоминания о его брате. Наш народ никогда не умел смотреть вперед. Баллады, герои, память… прошлое, всегда прошлое. Может быть, поэтому нам не нашлось места в настоящем. Дай ему время понять это.

Я отвернулась. Открыла дверь. Сказала, не оборачиваясь.

— Мне все равно.

Прощаться не стала.

Я знала, куда двигаться дальше. По предгорьям вдоль того хребта, что мы перешли. Потом дорога поворачивала на запад, а мне надо было еще какое-то время на юг по лесу, к отрогу в глубине которого и жили когда-то гномы. Коня я не взяла — в лесу от него больше забот, чем пользы Да и не такая уж я хорошая наездница. Пешком было спокойнее.