Александра Лисина - Холодные дни Страница 25

       А зацепила его, голубчика, эта мысль! Ой, зацепила, даже после того, как эльфы впрямую сказали, что Ширра - не человек. Неужто действительно неровно дышит?! Да нет, не может быть... я же помню его лицо в Ладогах - подозрительное, неподкупное, предельно напряженное. Может, игра? Но сейчас ему прикидываться нет резона. Или просто примеряет на себя роль заботливого попутчика? Идти-то нам до Кроголина все равно вместе, а стало быть, и объяснения про ту ночь тоже скоро придется давать. Ой, и не люблю я этого дела...

       - Слышь, Лех? - перебил мои мысли тихий шепот Янека. - Выходит, Ширра не просто так в Симпале появился? Значит, ему что-то было нужно? Что-то искал у нас?

       - Возможно.

       - А теперь, получается, домой идет?

       - Не исключено, - односложно отозвался Лех, краешком глаза изучая успокоившегося тигра. И меня, заодно, при этом напряженно о чем-то размышляя.

       - Значит, он нашел, что искал? - не отставал любопытный возница. - Да? Раз возвращается, то нашел? Или вражину свою прибил, если по ее душу спускался с гор?

       Брегол поморщился и неодобрительно покосился на болтуна: в отличие от Янека он отлично знал, насколько чуток слух у вроде бы сонного Ширры. О моем он, наверное, тоже подозревал, но ничего не сказал. Только кулаком незаметно погрозил и выразительным взглядом велел говоруну заткнуться, пока не помогли.

       Тот, на удивление, послушно умолк. Тогда как я, порядком устав от недавних тревог, и в самом деле крепко уснула, постепенно сползая на мохнатый загривок и бессовестно устраиваясь на нем, как на мягкой подушке. А учуяв исходящий от тигра странноватый запах дикого зверя, смешанный с ароматами леса и неповторимой аурой смертельной угрозы, вдруг самым неожиданным образом мурлыкнула, с наслаждением зарываясь лицом в его густую шерсть.

       - Мр-р-р...

       Ширра удивленно обернулся, но не стал протестовать, когда я обхватила его за шею двумя руками. Только обнюхал настороженно и немного отодвинул голову, чтобы мне было удобнее. А потом снова улегся, прикрыв глаза и обвивая мои ноги длинным хвостом, после чего прерывисто вздохнул и окончательно замер, позволяя моему сонному разуму безнаказанно нежиться в сладкой дреме.

       Скорры там или не скорры - какая, в сущности, теперь разница? Еще враги их непонятные, от которых у эльфов аж дрожь по телу идет от одного только упоминания... а, Двуединый с ними. Главное, что он рядом, защищает и охраняет даже от остроухих снобов. Обещал довести до Пустошей, минуя стада обитающей там нежити. Главное, ему можно верить. И вот это-то доверие я никогда не предам. Как знаю, что не предаст и он. А чего еще можно пожелать одинокой девушке, неожиданно оказавшейся владелицей двойного сокровища?

       Правильно: только полноценный здоровый сон. Он у меня был, что вдвойне приятно. А рядом с Ширрой вообще стал подозрительно крепок и спокоен, и этому тоже есть объяснение: мой мохнатый проводник настолько надежен, что в его присутствии можно без задних ног дрыхнуть даже в полнолуние на кладбище, не боясь, что кто-то вдруг восстанет из мертвых и цапнет тебя за ногу. И я не боялась. Ничего с ним не боялась, а потому со спокойной душой закрыла глаза и глубоко вздохнула.

       Последнее, что я услышала, прежде чем окончательно провалиться в темноту, был полный искреннего недоумения голос Яжека:

       - ...да, конечно. Ширра - это я понимаю. Но при чем здесь Трис?!

    -6-

       Сегодня мне снился странный сон - поразительно яркий, живой, наполненный красками и удивительной четкостью деталей, будто я и не спала вовсе, а чьей-то неведомой волей вдруг перенеслась совсем в другой мир. Правда, довольно неприветливым оказался этот новый мир. Каким-то грозным и даже зловещим, в котором не хотелось бы оставаться надолго. Мир, где совсем не место живым и где можно навечно затеряться. Чужой. Чуждый. И ощущение этой неправильности было так сильно, что мне поневоле захотелось оказаться в родном и уютном лесу, где не было таких тревог и смутного чувства надвигающейся угрозы.

       Я стояла на узкой тропе, повисшей в пустоте между двумя отвесными стенами. Впереди клубился серый туман, не позволяющий увидеть пространство дальше нескольких шагов. Позади чернела непроглядная чернота, в которой жутковатыми глазками подмигивали неизвестные мне звезды. Слева огненной лавой застыл раскаленный безумным огнем камень, больше похожий на вишневый от неистового жара металл, вставший на дыбы и оградивший половину мира огненной заслонкой. А справа такой же неодолимой стеной встала завеса из чистого льда, закрывшая прозрачным хрусталем вторую половину мира и полностью лишавшая надежды на побег. Они протянулись в обе стороны без конца и без края, сверху достигая далеких небес, а снизу упираясь основаниями в неимоверно далекую твердь. Почти касаясь друг друга, почти сжигая с одной и холодя с другой стороны. И нет иного пути - или вперед, меж двух огней, грозя опалить веки и отморозить пальцы на руках, или назад, в пустующую и зловещую темноту, из которой тоже не было выхода.

       А в оглушительной тишине, сдавившей будто тесным коконом, откуда-то издалека беспрестанно звучат странные, монотонные и какие-то мертвые голоса, в которых нет ни капли человеческих эмоций. Они роняют слова, будто молотом ударяют по наковальне - ровно, весомо, ритмично. С какой-то равнодушной тяжестью падают и повисают в воздухе, оставляя за собой почти видимый след. Как вколачивают раскаленный гвоздь в неподатливую стену, но при этом морозят не хуже ледяной вьюги.

       - ТЫ - ВИНОВЕН.

       Виновен... виновен... - загуляло меж стен долгое эхо, отчего у меня коже пробежали холодные мурашки. Это было похоже на какой-то суд, вот только я не видела ни судьи, ни обвиняемого, на народного заступника, долженствующего защищать сторону провинившегося.

       - ТЫ ПРЕДАЛ.

       Предал... предал... - снова злорадно подхватило эхо.

       - НАРУШИЛ ЗАКЛЯТИЕ И НЕ СДЕРЖАЛ СЛОВО.

       - Да... - едва слышно прошелестел в ответ смутно знакомый голос.

       - ТЫ ПРИЗНАЕШЬ ВИНУ?

       Я напрягла глаза, силясь рассмотреть хоть что-то в окутавшем мир сером мареве, но тщетно - проклятая пелена не желала поддаваться, а тяжелый голос все давил и давил, пригибая к земле, заставляя опускать голову, припадать на колени.

       - ВИНОВЕН!

       Виновен... - согласно вздохнуло эхо.

       - ТВОЕ НАКАЗАНИЕ СПРАВЕДЛИВО.

       - Нет, - неожиданно отвердел голос невидимого преступника. - Я не предавал клятвы. Это была ошибка, но не предательство.