Евгений Лобачев - Ведьмоспас Страница 25

Лес становился все гуще. Корни деревьев бугрили тропинку огромными струпьями. В наступавших сумерках каждый шаг таил опасность.

Ноги Геремора ныли от слишком близкого знакомства с углами сундука. Окованные толстой медью, они даже сквозь бумагу царапали его драгоценные ботфорты. Тонкая веревка терзала пальцы похлеще тетивы тугого лука.

— Кажется пришли! — послышался из темноты голос Гиллигилла. — Вон избушка виднеется.

— Где? — Геремор вытянул шею, стараясь разглядеть долгожданное пристанище. В тот же миг его сапог зацепился за что-то, и эльф шлепнулся на землю как упавшая с неба лягушка. Сундук с грохотом покатился во тьму.

— Держи! — завопил Геремор.

— Ты чего? — отозвались хором Олло и Гиллигилл.

— Сундук укатился!

— Раззява! — рявкнул Олло. — Где он? Ты его видишь?

— Тут где-то, — пробормотал Геремор, садясь и утирая перепачканное землей лицо.

— Спасибо, боевой товарищ, я цел и невредим, — бросил он вслед Олло, который пронесся мимо и сходу врезался в кусты. — Да не туда, дурень! Он в другую сторону отлетел.

С этими словами Геремор поднялся на ноги и шагнул в колючие заросли малины.

— Ну, где вы? — окликнул эльфов Гиллигилл, вернувшийся на шум.

— Сундук ищем, — ответил Олло. — Ну, Геремор, нашел?

— Ищу, — откликнулся напарник. — Ага… Вот, кажется…

В кустах что-то заскрипело, клацнуло. И вдруг…

— КАКАЯ СВОЛОЧЬ ЗАСУНУЛА СЮДА УТЮГ?! — заметался по лесу рев Геремора. Перепуганные вороны взлетели с веток и с криками умчались прочь. Медведь, спускавшийся с сосны после удачного похода за медом, решил, что лучше заночевать на дереве, и снова полез вверх. Олло, вжав голову в плечи, юркнул за широкую спину Гиллигилла, который и сам искал куда бы спрятаться.

— Безмозглые отродья Кизиинска! Тупые обезьяны! Тролльи мозги! Сколопендеры задоголовые! Я целую милю тащил треклятый ящик с утюгом, будто бестолковый мул!

— Коим ты и яв… — Олло осекся. — То есть я хотел сказать: послушай, Геремор, все не совсем так, как ты подумал… Ведь правда, Гиллигилл? Подтверди. — Эльф просительно подергал орка за рукав. Гиллигилл угрюмо кивнул.

— Понимаешь, — продолжал Олло, — этот утюг… сундук… утюг… Одним словом, мы думали, что утюг это активатор для сундука.

— Я вот сейчас посмотрю, для чего он еще активатор! — разорялся взбешенный Геремор. — Я ваши пустые головы активирую, может в них прибавится хоть капля мозгов! Воплощатели!

Эльф вдруг остановился, пробуя слово на вкус.

— Воплощатели… воплощатель… Воплощатель? Сундук — воплощатель?!

— Да, да, — раздраженно зашептал Гиллигилл. — А теперь пойди и растрепли об этом всему миру, раз уж у тебя такой зычный голос.

— Но как? Как вы узнали? — Геремор тоже перешел на шепот. От возбуждения его глаза светились темноте.

— Догадались, потому что сундук пустой, — сказал Олло.

— Пустой? Ну и что?

— Как это что! — разгорячился рыжий эльф. — Подумай сам: зачем еще похищать человека и требовать в качестве выкупа пустой сундук?

— Но ведь Мишу на самом деле не похитили.

— Тем более! Значит план еще более коварный! Они хотели заполучить воплощатель, а потом с его помощью похитить Мишу.

— А Миша им тогда зачем?

— Откуда я знаю? — отмахнулся Олло. — Я что, похититель?

— А может… — подал голос Гиллигилл, — может, Миша сам все и подстроил?

— Что — все? — спросил Олло.

— Ну, свое похищение и выкуп. Вдруг он сам пытается наложить лапу на воплощатель.

— Тогда он сдал бы нас милиции, а сундук забрал бы себе, — здраво рассудил Геремор. — И вообще, Наташа его невеста. Женился — и заграбастал воплощатель. В чем загвоздка?

— В слове «женился», — проворчал орк.

Замолчали, задумались. Сгустившаяся тьма наполнила лес множеством звуков. Шорохи, топот маленьких лап, писк, стрекотанье сливались в таинственную ночную песню. Выползшая на небо полная луна навевала удивительные мысли.

Олло поежился.

— Значит так, — прошептал он, — о воплощателе знаем мы трое и еще Наташа.

— Откуда ты знаешь, что Наташа знает? — также шепотом спросил Геремор.

— А что, ты думаешь, она делала с сундуком, пока Гиллигилл ходил в магазин? Наверняка пыталась подобрать активатор.

— Зачем ей нужен был активатор, если она собиралась отдать воплощатель?

— Если бы подобрала, никаким похитителям воплощатель бы не достался. По-моему яснее ясного. — Для пущей убедительности Олло тряхнул косичками.

— Но тогда Мишу убили бы! — воскликнул Геремор.

— Но Мишу даже не похитили! — парировал Олло. — Скажи, Гиллигилл.

В ответ орк пробурчал что-то невразумительное. От всех этих разговоров у него кругом шла голова, а ночной мрак навевал мысли о мягкой постели. Орк потерял нить беседы и только поворачивал голову от одного темного силуэта к другому.

— И все же я думаю, Миша тут ни при чем, — сказал Геремор. — Но к воплощателю его лучше не подпускать. Так, на всякий случай.

Олло кивнул.

— И еще, — сказал он, — надо положить утюг обратно, и снова все упаковать, чтоб не открыть было.

— Зачем утюг-то?

— А затем, что если кто-нибудь на наш воплощатель позарится, то чтобы унести далеко не смог.

— Соображаешь! — Геремор уважительно посмотрел на темный силуэт приятеля.

— А то! Тащи сюда сундук, пока снова не потеряли.

Громкий вопль Геремора возвестил о том, что драгоценная ноша никуда не пропала. Отчаянно хромая, эльф выдрался из кустов. Он нес утюг, вцепившись в ручку с такой силой, будто она была гадиной, которую он собирался удавить.

Неудавшийся активатор положили в воплощатель и захлопнули тяжелую крышку. Сверху все обернули остатками бумаги, обмотали веревкой. Сверток вручили Гиллигиллу, который готов был нести хоть слона — лишь бы поскорее тронуться в путь.

Домик оказался в ста шагах. Неказистая избушка встретила странников застоявшимся табачным смрадом и кромешной тьмой.

— Это самая вонючая и темная дыра из всех, какие я видел! — разъярился Геремор.

— Сейчас… — пробормотал Олло. Он достал из кармана Магический Боекомплект. Щелкнув, откинулась крышка, и Олло стал похож на водяного тролля с синюшным лицом.

— Гар-гиррэ!

Из недр боекомплекта с треском поднялся к потолку желтый светящийся шар размером с куриное яйцо. Стало светло как днем.

Внутри избушка оказалась довольно просторной. Посередине стоял ободранный стол и несколько стульев. Вдоль стен — четыре железные кровати с драными матрасами. В углу помещались шкаф и рукомойник.