Олег Лукьянов - Железный мир Страница 25

 -- Не знаю, наверное, у зомби нет защиты присущей живым воинам.

 -- Чушь. Это не зомби.

 -- Что?! Я убил раненного товарища?

 -- Почти. Он был смертельно ранен, но его заставил подняться управляющий им маг. А поскольку он был человеческим воином, то этот маг точно не ирбис. У нас проблемы крупнее, чем ты можешь себе представить - среди нас предатель.

 Девушка не отрывала отрешенный взгляд от стены пещеры, а когда я попробовал возмутиться и поставить ее на место, пришла в ярость.

 -- Толи ты совсем свихнулась, толи не говоришь всего, - выговорил я. - Откуда ты это все знаешь?!!

 -- Не твоего ума дело.

 -- Моего. Я не назначал тебя командиром, тут никто тебя им не назначал, даже капитан ни словом не...

 -- Заткнись Степанов, - зашипела она, коротко глянув на замерших воинов, - ты слишком много на себя берешь.

 -- Я требую лишь правды!

 -- Зря я тебя пожалела дурак, ты существо низшей расы и твое дело молчать в тряпочку перед лицом настоящего воина.

 Я открыл было рот, но Катя оказалась быстрее. Удар стальной ладони по лицу, казалось, должен был переломать там все кости. Их хруста я не услышал, зато уловил гулкий звон, перед тем как опрокинулся навзничь.

 С трудом встав, увидел что Катя на меня уже не смотрела - была занята объяснением со встревоженными воинами. Зато, потрогав онемевшую половину лица, я растянул губы в ухмылке. За эту пощечину я отомщу во сто крат... но не сейчас. Не мочить же ее при всех?

 Надо отдать должное талантам Катиной риторики. Трупы на полу еще не успели остыть, а она уже убедила воинов доверится ей и подчиниться. Я в ее объяснения и комментарии о происходящих событиях не влезал - решил вообще с ней больше не общаться. Когда придет время, сделаю то, чего не смогла она. Убью.

 Решил это твердо, и отказываться от своих планов не собирался. Давно минул период моего юношества, дурацких идеалов и норм человечности навязанный старым миром. Лишился этого тогда, когда меня сделали рабом, и когда, срубая хищные деревья, видел людей, о смерти которых никто не печалился хотя бы для видимости.

 Когда Катя ударила меня, я думал что лишусь головы. Уже представил, как тело заваливается на пол, как красную хламиду мертвого боевого мага испачкает серое, как поморщатся воины от вида содержимого моего черепа, и как потом, на следующий день, привлеченный запахом начавшей разлагаться плоти, в пещеру войдет какая-нибудь лиса, и будет лакомиться моими останками. И никто в этом мире даже не вспомнит, что был такой человек, что он тоже жил и тоже чувствовал и что звали его Степанов Сергей.

 Катя должна умереть. Да нет, не из-за чувства глупой мести - при желании удар можно простить, опухшее лицо залечить и забыть, но из гордости. И не из библейской гордыни, а из того чувства, что отличает людей от животных - чувства достоинства. Сколько веков люди хранили это чувство, сколько дуэлей, сколько смертей? Даже в наше время в моем мире это чувство не было погребено под пластами сложной системы. Кое-где оно еще сохранилось. И я не стану его давить и заталкивать подальше!

 Я убьет Катю - иначе в глубине души останется маленькая мыслишка о том, что я неудачник, жалкий человечишка. Эта мыслишка хоть и маленькая, но останется со мной навсегда... а навсегда, это очень надолго.

 -- И каковы твои планы? - спросил один из воинов у волком глядящей на всех Кати. - Ты хочешь ждать управителя здесь?

 -- Ты не понял? Он не придет... Он оказался предателем и если мы не убьем его сейчас, крепости станет угрожать гораздо больше, чем очередной набег ирбисов.

 -- Кровавая Роща как всегда выстоит.

 -- Я бы не была столь уверена. Управитель хорошо знает, что именно крепость может ему противопоставить.

 Задававший вопросы воин переглянулся с другими, наверно с молчаливой просьбой о поддержке.

 -- Мальчишка в чем-то прав Катя, - сказал он, указав массивным подбородком на меня, - если не ошибаюсь, не так уж и много времени прошло с тех пор как ты стала воином. Откуда ты знаешь все эти подробности, и почему столь умело просчитываешь варианты действий? Ты просто не могла догадаться, что управитель окажется предателем. Знаешь... это выглядит как-то подозрительно...

 Я успел подумать, что неплохо бы убить и воина, который обозвал меня мальчишкой, прежде чем был настигнут волной новой информации. Да не простой информацией, а самой шокирующей с тех пор как его впервые меня назвали бездарным.

 Катя поджала губы, оббегала пустым взглядом лица воинов, потом решилась открыться:

 -- Я жена капитана.

 И словно не услышав дружный ах, продолжила невесело:

 -- Ладно, вы все равно должны были узнать... Мы поженились неделю назад, по моей просьбе оставили это в тайне... Мой муж, разумеется, научил меня большему, чем учит простых воинов и перед этим походом дал дополнительные инструкции. Отряд разведчиков - вовсе и не разведчики, а Лорд Ашар подозревал, что посланный на Ирбис управитель может предать... Короче мы должны остановить его пока он не набрал силу. Так что давайте не будем медлить.

 Не знаю, какие были у меня глаза, но глаза окружающих воинов казались величиной с блюдце, а челюсти некоторых едва ли не касались груди. Не успев оправиться от новости, они перепрыгивая трупы, бросились догонять Катю, а я на неспешно зашагал им вослед.

 Жена капитана.... Теперь понятно, откуда эти барские замашки, эта чванливость и надменность. Муж и жена - два сапога пара, и ясно как повлияла на ее характер личность этого человека.

 Но даже если так, ее действиям нет оправданий - я не раб ей и она мне не госпожа. Если считает себя лучше, только потому, что стала подстилкой для капитана - ее ждет жестокое разочарование...

 А классную все же ломала комедию. Оказывается она типичный представитель вида хищных провинциалок. Не успев попасть в этот мир, соблазнила начальника гарнизона и оставила это втайне в надежде опутать сетями кого-то покрупней. А еще мразь наведывалась ночью ко мне в барак, когда я после дня проведенного за работой в лесу, потный, вонючий и грязный, вынужден был смотреть на благоухающую девушку в изящной броне... Мразь.

 А теперь эта мразь, ведет отряд посреди заполненного агрессивными тварями острова, идет уверено, словно по ночному городу, где хоть и опасно, но все же иногда ездит милицейский патруль....

 Звезды на небе куда-то исчезли, словно не желая больше меня лицезреть, укрылись за рваными облаками. Было настолько темно, что если бы подкравшийся ирбис вытянул у меня на пути кулак, то я непременно бы на него налетел. Кроме спины впередиидущего не видно ничего, об окружающем пейзаже приходилось только догадываться, но утешала мысль о том, что поскольку под ноги не бросались камни и валуны, мы идем по протоптанной дорожке.