Анна Гурова - Дракон мелового периода Страница 25

В этот миг произошло нечто абсолютно неожиданное: в окне вагончика «ОА. Феникс» зажегся свет.

– Помогите! – завопила я с новыми силами. Дверь вагончика раскрылась, и на крыльцо вышел сторож. Из одежды на нем были только тренировочные штаны, в руке он держал зажженный фонарик.

– Какого черта? – осипшим со сна голосом осведомился он. – Кто тут орет как резаный?

При виде сторожа оборотень отшатнулся за ворота и исчез – должно быть, вернулся в комнату охраны. Я отступила к обочине и притаилась. Луч фонаря пробежался по кустам вербу по глубоким лужам, упал на ворота.

– Это еще что? – пробормотал сторож. – Почему открыты? Кто это тут прошел через субпространство без моего ведома? Ладно, ему же хуже. Мое дело закрыть, и пусть выбирается как хочет!

Он сошел с крыльца, заглянул внутрь и закрыл сначала одну створку, а потом другую. Когда сторож принялся задвигать засов и навешивать замок, я возликовала. Спасена! Оборотень остался по другую сторону!

Закончив с воротами, сторож пошел обратно к вагончику. Я подумала, что пора показаться и поблагодарить его за спасение, но вдруг вспомнилось вчерашнее обещание сторожа надрать мне задницу при следующей встрече. Разумеется, порка была предпочтительнее смерти от клыков оборотня, но теперь нас разделял трехметровый забор...

Я все еще колебалась, когда дверь за «фениксом» закрылась. Вокруг опять стало темно, и с темнотой вернулись мои страхи. До вагончика было метров десять. Я сделала шаг, случайно подняла глаза вверх и увидела на крыше вагончика оборотня.

Он стоял, освещенный со спины фонарем. Я видела когтистые руки, длинные космы, развевающиеся одежды... Мы оба на миг замерли неподвижно. Потом оборотень взлетел над крышей, а я помчалась в сторону озера – туда, где в моем мире находилось метро.

Путь до озера занял не более трех минут. Если оборотень хотел меня догнать, он должен был лететь со скоростью сверхзвукового самолета. Достигнув цели, я, не тормозя, бросилась в перламутровые воды озера. Удар был такой, как будто я плашмя упала с десятиметровой вышки. Или с разбегу ударилась головой о каменную стену. Все вспыхнуло перед глазами, и на мгновение я потеряла сознание. А очнувшись, обнаружила, что не так уж ошиблась насчет каменной стены – только это была не стена, а автобус. К счастью, он в тот момент стоял на остановке, впуская пассажиров. Их было немного. Какой-то мужик, глядя в мою сторону, расхохотался. Увядшая тетка посмотрела на меня с осуждением. Другая тетка помогла встать с асфальта и пересесть на скамейку. Автобус закрыл двери и уехал. Я сидела на скамейке, голова гудела от удара, а прямо напротив меня находилось метро «Старая Деревня».

– Куда ж вы так спешите, девушка? Это не последний ваш автобус. – насмешливо заявил высунувшийся из окошка ларька продавец.

Я вспомнила про оборотня и нервно завертела родовой. Никакого оборотня поблизости не было. Озера тоже. За Торфяной дорогой в темные заросли верб уходила неосвещенная узкая дорожка. Там тоже было пусто. Я перевела взгляд на ларьки у метро, сияющие всеми цветами радуги, потрогала голову и постепенно осознала, что мое дикое приключение закончилось. Пусть и ценой разбитого лба, но я вырвалась из серого мира.

– Который час? – успокаивая дыхание спросила я продавца. – Что? Сколько-сколько?!

Домой я пришла в первом часу ночи. Мама выругала за позднее возвращение, попугала маньяками. Я почти не спорила с ней, с содроганием вспоминая оборотня. Оставалась одна надежда – что все происшедшее было просто глюком.

13. Второй визит к Хохланду. «Трактат о камне».

Когда я проснулась, долго не могла понять: день сейчас, утро или вечер. Вчерашнее казалось кошмарным сном. Я чувствовала себя вялой и сонной. Дома никого не было. Часы на кухне показывали половину второго. Так долго я не спала даже после празднования Нового года. Я пошла в ванную и там долго умывалась ледяной водой, стараясь смыть остатки сна, Под глазами залегли черные круги. Лоб украшал здоровый фиолетовый синячище, украшенный несколькими параллельными царапинами, – должно быть, это я проехалась с разбегу по дверям автобуса. Мысли о еде вызвали приступ тошноты. Я с испугом подумала, нет ли сотрясения мозга.

Привиделось мне все или нет? Что же это за поганое место – серый мир? Почему всякий раз, как я пытаюсь прибегнуть к Чистому Творчеству я проваливаюсь в эту серость? Такого и нарочно не выдумаешь – мир, где не действует демиургия, где я лишена преимуществ своего Дара и ничем не отличаюсь от первой попавшейся школьницы безо всяких талантов. Где я всего лишь обычная, беспомощная маленькая девочка, которую может обидеть любой, кто сильнее. Может, у меня есть скрытый враг, и это его работа?

При мысли о скрытых врагах я моментально вспомнила о клане Погодиных и искренне понадеялась, что мои догадки беспочвенны. Это было бы в духе Катьки – отомстить таким вот изощренным образом, никак себя не проявляя. А старик Погодин в случае чего прикрыл бы ее от закона. «Кто Погодин, а кто я. – утешала я себя. – Мэтру просто несолидно мстить какой-то школьнице. Нет, серый мир – это что-то другое. Может, я случайно зашла в какое-нибудь непонятное место, и оно теперь меня притягивает. Аномалия со своими законами, вроде мира поля. Или это он и есть?»

В конце концов мне надоело задавать себе вопросы без ответов. Единственным существом, кто действительно что-то знал о сером мире, был Князь Тишины. Но мы с ним расплевались, и где его теперь искать? «Истинный целитель знает». – саркастически подумала я, вспомнив найденную в библиотеке бумажку.

По крайней мере на один из вопросов я собиралась получить ответ уже сегодня. Обрывок загадочного текста не давал покоя. А чтобы расшифровать его, мне предстояло осчастливить своим визитом Хохланда. Старинные книги и рукописи были по его части, тем более что все равно надо было к нему съездить.

Я попыталась замазать синяк густым тональным кремом и стала похожа на приукрашенный труп. Тогда я все смыла и решила ехать к Хохланду как есть. Снова и снова мысленно повторяя обрывок текста, я поехала на Васильевский остров.

Хохланд открыл почти сразу, как будто ждал за дверью. Вид у него был куда более приветливый, чем в первый раз.

– Рад вас видеть, Ангелина. – благодушно сказал он. – Итак, наш прошлый разговор вас не отпугнул. Ну что ж, пройдемте...

Темным коридором мы добрались до кабинета, и я уже привычно заняла трехногий стульчик. На паркете, с которого давно слез весь лак, дрожало пятно солнечного света, просочившееся в башню через стрельчатое окно. На столе Хохланда среди бумаг одиноко лежала сухая хлебная корка. При виде корки я вспомнила, что не завтракала. Не попросить ли у деда чайку с бутербродами?