А. Лейк - Пришествие драконов. Начало. Страница 25

— Точно, под этим! — пробормотала она, глядя на левый стаканчик. Ручищи замерли. Человек, присоединившийся к игре последним, был одного с ней мнения: он указал на левый стаканчик.

— Там ничего нет, — возразил Эдмунд, качая головой. — Он перекатил его под правый.

Детина торжественно приподнял левый стаканчик — пусто!

— Вот он где! — загрохотал он, выкатывая желтый шарик из-под правого стаканчика. Неудачливый гадатель отошел, заплатив хитрецу медный грош.

Элспет восторженно уставилась на Эдмунда.

— Ты видел, как он его туда перекатил? Или использовал свое… Ну, сам знаешь…

— Вряд ли, — пробормотал Эдмунд. — Разве что это умение оживает само по себе…

Он виновато отвел глаза. Это походило на жульничество, хотя… Почему бы нет? Он стал сосредоточенно глядеть на хозяина прилавка. Мгновение неуверенности — это означало, что он уже взирает на все происходящее чужими глазами. Он видел под собой дощатый столик, беспрерывно двигающиеся над столиком ручищи. Но что происходит с деревянным шариком? Вот он! Каким-то образом Эдмунду оказались ведомы его молниеносные перемещения. Похоже, детина уделял больше внимания стаканчику, скрывавшему шарик.

Но это ощущение было не единственным: была еще одна чужая мысль, о которую он попросту ушибся. Обманщик презирал всех, кто с ним играл, считал их олухами — разве умный позволит себя обмануть?

Еще трое по очереди попытали удачу и опростоволосились. Каждый раз Эдмунд шептал на ушко Элспет:

— Средний… Опять правый!

Уж он-то не ошибался!

— Давай сыграй сам! — предложила Элспет. — У меня как раз осталась монетка.

Эдмунд раздумывал недолго. Обманщик был слишком презрителен и заслуживал, чтобы его проучили: пусть знает, что имеет дело не с одними дураками! Он кивнул, взял у Элспет монету и, шагнув вперед, положил ее на столик.

— Решил попытать счастья, юноша? — Детина уже переставлял стаканчики. Сначала Эдмунд попытался сосредоточиться на его движениях, но оказалось, что это лишнее. Ведь он мог смотреть на столик глазами владельца прилавка, то есть просто знать, где находится шарик.

— Левый стаканчик, — проговорил он, когда ручищи замерли.

Толстая физиономия окаменела.

— Ты уверен? — Голос звучал весело, но глаза сузились. Эдмунд кивнул, детина поднял стаканчик. Из-под него выкатился шарик, встреченный одобрительными криками зевак.

Эдмунд протянул руку за наградой, но обманщик, радостно улыбаясь обступившим его столик легковерным зевакам, поднял руку, призывая их к тишине.

— Как я погляжу, у тебя острый глаз, — начал он, глядя на Эдмунда. — Готов поклясться, ты не откажешься сделать ставку! — Он вынул из-под кожаной шляпы стопку монет, держа ее указательным и большим пальцами. — Ставлю десять серебряных монет, что ты не найдешь шарик еще два раза. Что скажешь?

«Не привлекать к себе внимания»! Слишком поздно вспомнил Эдмунд это предостережение. Уже собралась небольшая толпа, прельщенная зычным голосом здоровенного мошенника. Элспет стояла вплотную к столику с горящими глазами:

— Соглашайся, Эдмунд!

С разных сторон в него летели противоречивые советы.

— Бери деньги, парень, не дури!

— Помолчи, женщина, не видишь, что ли, ему нынче везет? Обыграй его, паренек!

Эдмунд едва ли понимал смысл этих слов. Утром ему было совестно брать у Клуарана гроши на пропитание; дома Эдмунд без размышлений горстями раздавал серебряные монеты отцовским подданным.

— Я согласен, — решил он к восторгу толпы.

— Тогда еще монетку, — потребовал детина как ни в чем не бывало.

Эдмунд нахмурился.

— У меня нет… — тихо сказал он.

Люди, стоявшие ближе к нему, услышали и стали громко выражать свое недовольство. У мальчика вспыхнули щеки, но сказать ему было нечего. Краснея от смущения, он уже хотел отойти.

Но хозяин прилавка чуял добычу и не собирался легко уступать.

— Брось, — заговорил он, — у такого достойного юноши, как ты, наверняка есть что поставить на кон. Кольцо, брошь?

И, не дав Эдмунду шелохнуться, он выскочил из-за столика и распахнул на Эдмунде плащ. Эдмунд сердито отбросил его руку, но цепкий глаз детины уже заметил именную брошь, мерцавшую среди складок плаща. Его мясистая физиономия от удовольствия сморщилась.

— Видали? — призвал он в свидетели толпу через голову Эдмунда. — Серебряная брошь — это то, что надо. Неужели ты откажешься от ставки?

Зеваки с довольным ропотом подались вперед, желая насладиться зрелищем.

Эдмунд чувствовал тревогу Элспет. «Надо бежать!» — пронеслось у него в голове. Но он уже исполнился холодной решимости, твердой как кремень. Детина надумал его посрамить, но он-то не сомневался, что выиграет.

Он запахнул свой плащ, спрятав брошь, и уверенно шагнул назад к прилавку.

— Я согласен, — отчеканил он.

— Что ты делаешь?! — прошипела Элспет.

У Эдмунда не было времени объясняться. Все его мысли были сейчас сосредоточены на хозяине, который встал на своей стороне столика. Его ручищи уже устроили пляску стаканчиков. Эдмунд поймал себя на том, что в этот раз уже не пользуется зрением своего противника, а занят только самим шариком — и шарик, как ни странно, отзывается! Как и в первый раз, он знал, где шарик. Чем больше суетились над столиком ручищи хитреца, тем увереннее чувствовал себя его соперник.

— Средний, — бросил тот, почти не глядя. И оказался прав! Толпа взревела.

Теперь детина взволновался вроде бы не на шутку. С непроницаемым видом он убрал шарик под левый стаканчик. Уловив его настроение, толпа смолкла.

И в этот раз Эдмунд прослеживал движения невидимого шарика: в середину, вправо, снова в середину. А потом вдруг перестал его видеть.

«Слышал кто-нибудь мой испуганный вздох?» — машинально спросил он себя.

Только что он ЧУВСТВОВАЛ шарик под стаканчиком — и вот чувствует там только пустоту… К звуку передвигаемых по столу стаканчиков добавился ропот зевак, глазки детины вдруг блеснули лукавством. Нет, мальчик не лишился своего дара. Он и сейчас чувствовал присутствие деревянного шарика, только уже не на столе: хозяин умудрился его спрятать!

Эдмунд дождался, пока мясистые лапищи перестанут елозить по столу. Нарушать тишину он не спешил. Детина развел руками.

— Можешь не торопиться, — елейно сказал он. Но Эдмунд знал, что его переполняет злость.

— Здесь шарика нет.

Сначала они таращили друг на друга глаза, потом детина от души расхохотался.

— Как же так, юный сэр? Все эти добрые люди скажут тебе, что я не отрывал от столика стаканчики. Нет уж, я честно исполнил свою часть пари. — Его голос звучал по-прежнему радостно, но взгляд ничего хорошего не предвещал. — Выбирай стаканчик!