Оксана Панкеева - Песня на двоих Страница 25

– Постойте… Старшего Мендосу застрелил Наранхито, я сам его инструктировал и отлично помню. И так же отлично помню, как он пару лет назад сорвался и умер от передозировки.

– Господин Сур, когда я говорил о «реальном имени», я имел в виду, что человек реально существует. А не то, что речь идет именно о настоящем виновнике.

– Думаете, обман пройдет незамеченным?

– Господа работали схожими методами, должен пройти.

– Опять постойте… Но кроме покойного Наранхито такими методами работал только…

– Без имен! Тем более… гм…

– Простите, я понял. Но вы хоть предупредили этого человека?

– Завтра же предупрежу и возьму под наблюдение. Об этом не беспокойтесь.

Мэтр Максимильяно, удостоверившись в безвыходности положения, огорченно подергал себя за косу и официально сдался. После чего вдруг заявил, что ему крайне необходимо посмотреть на Ольгино проклятие, для каковой цели им следует уединиться в его лаборатории.

– С вашей репутацией приглашать девушку в свои покои! – не преминул съязвить Шеллар. – Вы не подумали, как выглядит ваше приглашение?

Старый хитрец одарил короля снисходительным взглядом, улыбнулся Ольге и серьезно объяснил:

– Оно означает именно то, чем выглядит.

– Ну вы и наглец.

– Не более чем вы. Не стойте у девушки над душой, вы ей мешаете.

– Ольга, я тебе настоятельно не рекомендую, – посоветовал напоследок его величество и, посчитав старого нахала достаточно посрамленным, направился прочь.

Мэтр только усмехнулся.

Ольга растерянно повертела головой и, наплевав на этикет, крикнула вслед уходящему королю:

– А почему?!

Тот приостановился, оглянулся через плечо и наставительно сообщил:

– Потому что Кантор взбесится.

– Как это низко… – досадливо поморщился старый ловелас. – На мой взгляд, если Диего приревнует, это только пойдет ему на пользу.

– Ой нет! – испугалась Ольга. – Лучше не надо. Он и так весь изревновался. Не надо. Тем более что он как раз сюда идет.

К ним действительно торопливо приближался Диего. Кабальеро уже натанцевался и торопился вырвать охмуряемую даму из грязных лап папенькиной репутации.

Придворный маг оглянулся и начал выбираться из-за стола.

– Что ж, полагаю, в компании Диего вам не грозит навязчивое внимание нашей оппозиции. Приятно было познакомиться.

– Мне тоже.

Мэтр улыбнулся и испарился прежде, чем встревоженный сын приблизился к столику.

Ольга успела только заявить о необходимости серьезного разговора. Диего вовсе ничего не успел сказать. Подбежал Мафей и сообщил, что делегация собирается домой, так как у Киры разболелась голова, а у Шеллара еще куча дел. Если кто хочет развлекаться дальше, надо подойти к Мельди и договориться о времени.

Кому как, а Ольге уж точно давно расхотелось развлекаться. Судя по кислой физиономии дона Диего, ему тоже.

Едва Ольга с Кантором, наскоро попрощавшись, исчезли в телепорте, Шеллар III принялся тормошить своего придворного мага:

– Мэтр, срочно пойдемте к зеркалу! Я обязательно должен видеть, что сейчас будет!

– Ваше величество, это неэтично! – возмутился наставник, но король перебил его на полуслове:

– Вы разве не обратили внимания, какое многообещающее выражение лица было у Ольги? Она явно или что-то узнала, или до чего-то додумалась! И домой к Кантору напросилась специально, чтобы об этом поговорить! Я должен видеть, до чего они договорятся! Если помирятся, то неэтичную часть действия мне показывать и не надо. А если поссорятся да Кантор отмочит какую-нибудь непоправимую глупость, которая первой стукнет в его контуженую горячую голову? Если потребуется срочно вмешаться, чтобы его остановить?

– Что же я буду делать, когда вы доживете до возраста вашего дедушки? – посетовал мэтр Истран и все-таки повиновался.

– Почему ты молчал? Почему не сказал мне сразу? Ты же знал! Ты давно знал!

– Неправда. – Кантор сидел спиной к Ольге и медленно, словно изыскивая повод подольше не оборачиваться, складывал дрова в камин. – Я только по приезде узнал, что речь идет о тебе. Когда мне король рассказал о ваших полетах на пьяном драконе.

– Но почему нельзя было сказать? – Ольга взволнованно металась по комнате, комкая в руках плащ. Ей не хватало слов. – Неужели я какая-то стерва бесчувственная, чтобы заставлять тебя всю жизнь мучиться? Можно же что-то придумать. Например, быстро расписаться и тут же развестись. У вас же можно разводиться, я знаю. Зачем надо было вот так молчком, тайком, не признаваясь, лезть в мою личную жизнь и преследовать моего парня? И все только потому, что тебе нужно избавиться от проклятия!

– Не потому, – тихо, через силу выговорил мистралиец, по-прежнему не оборачиваясь.

– Диего, почему я должна тебе верить? Один раз ты меня уже обманул. А может быть, и не один. Может быть, ты лгал мне все то время, что мы с тобой знакомы.

– Нет.

Бойкий маленький огонек спички исчез в складках скомканного бумажного листа, весело полыхнул, разрастаясь, и переполз на сухие поленья.

– А если мы проверим? – Ольга остановилась, суетливо порылась в сумочке и с громким стуком выставила на стол крошечный пузырек. – Может, я правда дура, напридумывала себе бог весть что, а вы действительно только братья.

Кантор наконец обернулся, уставившись на нее с осторожным недоумением.

– Братья? Ты о чем? Вроде бы познакомиться с Амарго ты никак не могла…

– Не знаю, о ком ты и при чем тут он…

– Это он постоянно твердит, что мы с его величеством – братья, – пояснил мистралиец, поднимаясь. – Но если ты не о том…

Он внезапно осекся и медленно перевел взгляд с Ольги на пузырек. Потом обратно. Даже в полумраке неосвещенной комнаты было видно, как резко посерело его лицо и как мелькнула в глазах тень скрываемого страха.

– Я вот об этом, – неумолимо продолжила Ольга, указывая на злосчастную склянку. – Если ты действительно меня не обманывал, ты позволишь проверить мои подозрения. Ты сейчас снимешь рубашку, сам подставишь мне правое плечо, и мы посмотрим, что будет, если его протереть растворителем для волшебной краски. Если ты откажешься, значит, я была права и ты полгода вешал мне лапшу на уши. Не говоря уж о всяких снящихся мертвых мужьях.

За окнами стремительно темнело, и выражения лица Кантора уже невозможно было разглядеть. Только неподвижный профиль в отблесках огня, поникшие плечи да судорожно сцепленные пальцы.

– Ты же сама понимаешь… – выговорил наконец он. Два шага до стола были так тяжелы и медленны, словно каждый сапог весил пару десятков стоун. – Я не должен был… Никому… Даже тебе…

– Значит, все-таки правда? И после этого я должна тебе верить?