Picaro - Ученик Страница 25

– У нас нечего закладывать, – встрял Урс. – Только инструменты остались.

– Дома поговорим, – мать строго посмотрела на него. – Я найду деньги, не беспокойся. Держа пивную кружку, в кухню вошел мастер Джордан.

– Ну и запах тут, – он брезгливо поджал и без того тонкие губы. – Ты бы хоть дверь приоткрыл. Угоришь ведь совсем. Здравствуй, Анна. Привет, парень.

– Нельзя дверь открывать – крысы набегут, – буркнул хозяин заведения. – Дуралей совсем обленился. Хотя сегодня притащил одну.

– Сам виноват, – лекарь отхлебнул из кружки. – Я тебе предлагал яд приготовить? Предлагал, – снова глоток. – А ты зажал каких-то полгульдена.

– Крыс травить нельзя, – убежденно произнес Криппе, снимавший с вертела готовую курицу. – Это мне еще папаша наказывал. Они полезные: все подчищают, что свиньи не доели.

– Ага, – фыркнул Джордан. – Откармливаешь, на всякий случай? Правильно делаешь: их ведь с голодухи можно жрать. Или уже готовишь клиентам? – хохотнув, он хлопнул сдержанно улыбнувшегося приятеля по спине.

Лекарь поставил пустую кружку на стол, отщипнул кусочек шкурки с куриного бока, отправил в рот. Посмотрел на вдову, нахмурился.

– Нельзя тебе, Анна, пить вино, – сказал Тим укоризненно. – И сидеть в такой духоте нельзя. Я же предупреждал. Вон, красная какая стала.

– Мы уже идем, – фрау Анна поднялась с табурета. – Сынок, подай мне шубу. Мастер, – она посмотрела на лекаря. – Мне с вами о деле поговорить нужно.

– Хорошо, я вас провожу. Урс, сбегай за моим жуппеном в зал – на лавке у стола лежит. Гек, держи за обед, – выходя с кухни, ученик ювелира услышал, как Джордан высыпал на стол мелочь. – Хочу заметить, пиво у тебя сегодня не очень. 

Стоило им раздеться, как в дверь постучали. Джордан бывший рядом, не глядя, отодвинул засов. На ступеньках стоял молодой мужчина в припорошенной снегом одежде.

– Добрый день, – он поклонился. – Извините за беспокойство, меня прислал мэтр Боше. Можно увидеть хозяйку дома? Вдову Граф?

– Это я, – отодвинув Урса, мать вышла в коридор из комнаты. – Что случилось? Господин адвокат обещал придти лично.

– Он плохо себя чувствует и прилег отдохнуть. Прислал со мной письмо. Можно я войду?

– Да, конечно, – Граф нахмурилась. – А разве он не был у судьи? Мэтр собирался к Шонхельму…

Счищая с башмаков снег, посланец юриста поскреб подошвами о железную гребенку на ступеньке и вошел. Джордан закрыл за ним, предложил раздеться. Мужчина отказался:

– Я только передам письмо и бегу дальше. У хозяина большая клиентура – весь день приходится носиться по городу.

Говоря, он вынул из висевшей на плече сумы свернутое в трубочку письмо, запечатанное сургучной блямбой, и протянул вдове. Та взяла, растерянно повертела в руках. Лицо у нее побледнело. Посыльный выудил из-за пазухи висевшую на шее бронзовую чернильницу, достал обтрепанное перо.

– Распишитесь вот здесь, что получили, – он протянул книжицу в телячьем переплете. – Вот тут.

– Я не умею, – фрау Анна растерялась еще больше. – Но что с моим делом?

– Думаю, вы все узнаете из письма мэтра. Тогда просто начертите крестик, а господин лекарь… Я не ошибся?

– Нет, – сухо сказал Джордан.

– Тогда будьте так любезны засвидетельствовать, что письмо доставлено.

– Пожалуйста, – алхимик подождал, пока Анна накорябает в книжке крестик, размашисто расписался рядом.

– До свиданья. Всех благ, – и человек юриста ушел.

– Дай-ка бумажку мне. Джордан решительно отобрал у вдовы письмо и сломал печать. Пробежав глазами по строчкам, помрачнел.

– Идемте в комнату, – не дожидаясь ответа, лекарь вышел.

Женщина и подросток послушно последовали за ним. Не успела фрау Анна открыть рот, как не терпящим возражения тоном Джордан приказал ей сесть на табурет. Она подчинилась, а Урс понял, что опять случилась какая-то гадость.

– "Дорогая, глубокоуважаемая вдова Граф Анна Генриетта, – невыразительной скороговоркой начал лекарь, – спешу поставить в известность, что согласно заключенному меж нами контракту (параграф номер семь, подпункт "С") "О предоставлению юридических услуг для защиты Цимма Ганса, арестованного по подозрению в убийстве мастера мевельской Гильдии Золотых дел Графа Петера…" – я вынужден в одностороннем порядке расторгнуть наш договор, – Джордан замолчал, чтобы перевести дыхание и продолжил:

– "Основанием для расторжения вышеупомянутого документа послужило то, что арестованный Цимм, будучи подвергнут сего дня допросу, признал себя полностью виновным в умышленном убийстве вашего супруга. Следовательно, я не смогу добиться для вас желаемого результата. Причиной страшного злодеяния стало дьявольское наущение и корысть, проявившаяся в желании завладеть ста гульденами гонорара, имевшимися у мастера Петера…"

Фрау Анна захрипела и схватилась за грудь. Прервавшись, алхимик непонимающе посмотрел на нее, затем бросил Урсу короткое:

– Мои лекарства!

Паренек выбежал в коридор. Отыскивая сундучок, с которым всегда ходил мастер, он слышал, как чертыхается Джордан. Потом вскрикнула мать.

Когда Урс вернулся, то увидел, что матушка лежит на полу. Рядом, опустившись на колени, Джордан разрывал на груди потерявшей сознание женщины платье. Оглянувшись на подростка, он выхватил у него сундучок:

– Дай сюда!

Обтянутая синим бархатом крышка откинулась. Падавший из окна свет радужно заиграл на гранях бутылочек цветного стекла. Блеснули золотом и серебром крышечки. Звякнул отполированный стальной инструмент: всевозможные лопаточки, пилки, крючочки и ложки. Мастер выхватил из гнезда флакончик, откупорил и сунул под нос женщине. Застывший рядом Урс мгновенно почувствовал отвратительное аммиачное зловоние: нюхательная соль лекаря подняла бы и мертвого. Мгновение, другое, – закрытые веки фрау Анны даже не дрогнули. Ее лицо побагровело. Невнятно выругавшись, алхимик убрал флакон и схватил кожаный футляр, из которого извлек ножичек.

– Неси таз, – сказал он, вспарывая правый рукав женского платья.

– Какой? – растерявшийся Урс смотрел, как черное полотно с треском распадается, обнажая полную, молочно белую руку матери.

– Любой! – рявкнул лекарь. – Быстро!

Подросток метнулся в кухню, но замешкался там, пытаясь сообразить, что происходит.

Накатывавший волнами страх за мать лишил Урса всякой способности к соображению. Наконец схватив с полки бронзовый таз, он вернулся в комнату.

– В-вот, – губы паренька дрожали, когда он протянул его Джордану. – Такой?

Лекарь приказал ему положить посудину на пол.