Альмира Илвайри - Дверь в Вечность Страница 25

По субботам они с мужем ходили на рынок. Каждый такой поход занимал, как правило, весь день, так как Ренко постоянно останавливался с кем-нибудь поболтать — знакомых у него было полгорода. Он явно гордился умницей и красавицей женой, и поход на субботний базар был для него своеобразным "выходом в свет".

Раз в месяц они навещали родителей Ренко. Те жили в собственном доме, большом, шумном и по-харрожски хлебосольном. У них постоянно что-то готовилось на кухне и работал включенный телевизор. Мать и сестра Ренко громко и оживленно разговаривали, стараясь перекричать шум какого-нибудь идущего на экране боевика.

Этот вечер был точно таким же, как и остальные вечера в доме родителей мужа — обильный ужин, чай и много разговоров под звуки телевизора.

— Элис, доча, тебе нехорошо? — спросила свекровь, заметив, что девушка сидит за столом какая-то кислая.

— Голова болит, — соврала Лис, отставляя чашку с недопитым чаем. — Я лучше пойду лягу.

— Тебя не тошнит? Может, ты беременна?

— Не знаю. Надо будет сходить к врачу. — Лис ушла в соседнюю комнату, легла на диван и накрылась пледом, слушая, как в гостиной муж, свекровь и золовка радостно обсуждают ее несуществующую беременность. Она чувствовала себя последней предательницей. Они ведь приняли ее как родную. А она…

Она давно уже поняла: все, что она делает — и составление букета из купленных на рынке цветов, и красиво накрытый стол, и сшитое своими руками новое платье — она посвящает не мужу. Правда, тот, кому она хотела бы это посвятить, не нуждается в домашнем уюте.

Л'Ронг, Снежный Дракон, рыцарь Вечности…

Лис еще пробовала сопротивляться. Она устраивала вечеринки для Ренко и его приятелей. На вечеринках было шумно и весело, и пиво лилось рекой. Потом, когда гости расходились по домам, она появлялась перед мужем в соблазнительном наряде, он начинал ее страстно целовать, подхватывал на руки и уносил в постель. Но это не помогало. Она больше не могла бороться с самой собой.

Она больше не могла скрывать от себя, что Л'Ронг — ее Идущий Рядом…

Делая нехитрую работу по дому, Лис мысленно обращалась к нему. И она чувствовала его ответ, его мысли, обращенные к ней — то прозрачные и чистые, как хрусталь, то обнимавшие ее мягким теплом, как утренние солнечные лучи. Он словно был рядом с ней — незримо присутствовал в доме, встречал ее в саду, оставался сторожить ее сон, когда она ложилась спать. Он тихонько стоял за ее спиной, когда она зажигала свечу перед портретом матери…

"Л'Ронг, зачем? Почему — ты? Мы разные, мы не сможем быть вместе!.."

Она уже знала его ответ. "В Вечности мы все едины"…

В "Компьютарии" Л'Ронг не появлялся, но Лис знала — мысленно он здесь, он сидит в позе покоя рядом со столом Яна и смотрит на нее. Она сновала по магазину в своем синем платье с наброшенной на плечи шалью, отвечала на телефонные звонки, принимала заказы, и работа горела в ее руках — потому что рядом с нею был ее Снежный Дракон…

А Ренко начал ощущать эту ее раздвоенность. Ему было непонятно, что происходит с его женой, но то, что Лис больше не принадлежит ему, он чувствовал. Он начал закатывать сцены ревности. "У тебя есть любовник!" — говорил он. "Нет у меня любовника, — отвечала Лис. — Ты же знаешь, что я бываю только на работе и дома". Ренко окидывал взглядом ухоженную квартиру: "Все равно ты это делаешь не для меня! Скажи, для кого?" Лис не могла сказать ему правду — он счел бы ее сумасшедшей.

Сначала она еще пыталась сохранить семью, уверяя мужа, что любит его. Потом не выдержала и сказала: "Ренко, я же мучаю тебя. Давай разведемся". "Нет, я люблю тебя! Я никуда тебя не пущу!" — и все пошло по следующему кругу.

Ренко стал вечерами пропадать в "Быке". Лис догадывалась, что он ей изменяет, но ей уже было все равно. Ей даже нравилось, что по вечерам в доме тихо, что нет бесконечных шумных компаний и орущего телевизора. Она надевала нарядное платье, ставила на пол стеклянную вазу с зажженной свечой и садилась на подушку для медитаций; она знала, что Л'Ронг сидит напротив и они медитируют вместе.

Однажды она достала подаренный Л'Ронгом компакт-диск. Это была арусианская музыка; Бог весть где меклонец ее раздобыл. Слушая мягкий женский голос, певший на незнакомом языке под аккомпанимент гитары и флейты, она поняла — больше так продолжаться не может.

Она собрала и покидала в аэробус свои вещи. Сняла со стены тренировочый меч и оставила на столе записку: "Ренко, я ушла. Ты все равно не смог бы жить со мной. Я слишком ранена своим прошлым. Спасибо тебе за все и прости. Элис". По дороге она заехала к Карен и взяла ключи от здания общины, сказав, что будет присматривать за домом сама.

Здание общины встретило ее ночной тишиной. Пройдя по коридору, Лис вступила в полумрак святилища, освещенного единственной свечой. Возле свечи в позе покоя сидел Л'Ронг.

— Я пришла, — тихонько сказала Лис.

— Я знал, что ты придешь, — отозвался меклонец. — Поэтому я и остался, чтобы дождаться тебя.

Лис присела на подушку напротив горящей свечи.

— Л'Ронг, помнишь, ты говорил про четыре формы обращения на "ты"? Можно, я буду обращаться к тебе, как к Идущему Рядом?

— Я давно уже к тебе так обращаюсь, анни илвайри. Но ты должна понимать: у нас разная физическая природа, и по-настоящему нас соединит только Вечность.

Лис грустно улыбнулась:

— Нам с Ренко общая физическая природа не помогла. Дух должен господствовать над телом, а не наоборот.

— Я рад, что ты это понимаешь.

Они еще немного посидели и помолчали. Потом Л'Ронг сказал:

— Ты выглядишь усталой. Иди отдохни. Я перенесу твои вещи.

Так Лис переселилась в здание общины. Жила она теперь в комнате матери. Она присматривала за святилищем — зажигала по вечерам свечи, поливала цветы, убирала опавшие листья из чаши фонтана. На работу, правда, ей приходилось теперь добираться через весь город, но это были пустяки. Она чувствовала, что наконец нашла свое место, обрела свой настоящий дом. И, возможно, свою настоящую семью.

Перед ее глазами все еще стояли одиннадцать лучей, рвущихся ввысь — словно одиннадцать нот, слитые в аккорд, одиннадцать голосов, соединенных в хоре, и первым голосом был Л'Ронг, ее Снежный Дракон. Ей казалось, стены святилища все еще хранят отзвуки их медитации-песни…