Сара Маас - Корона полуночи Страница 26

— Давис входил в кружок возможных заговорщиков. И у него обнаружилась книга со «знаками Вэрда». Ты считаешь это простым совпадением? Нет ли тут какой-то загадки?

Принцесса усмехнулась:

— А если Давис вообще был непричастен? Вдруг Аркер подсовывает тебе ложные сведения? Не стоит искать загадки там, где их, скорее всего, нет. Я подозреваю, Давис вообще не смыслил в «знаках Вэрда». Книгу купил по случаю в букинистической лавке, желая покрасоваться перед друзьями. Пусть видят, какой он смелый.

Возможно, Нехемия была совершенно права и нечего громоздить загадки на ровном месте. Нужно будет расспросить Аркера, когда они снова увидятся. Селена поиграла цепочкой своего амулета и решила спросить Нехемию в лоб:

— Как ты думаешь, а вдруг глаз на стене — это Глаз Элианы?

— Нет, — покачала головой Нехемия. — Это было бы слишком просто.

— Но…

— Поверь мне. Это совпадение. Мало ли в мире совпадений? Глаз на стене может означать что угодно или вообще ничего. Много веков назад глаз считался оберегом от зла. Его рисовали, вырезали из дерева и камня. Были целые узоры, состоявшие из глаз. Элентия, так недолго и с ума сойти. Я попробую что-нибудь разузнать… но мне понадобится время.

Селена покраснела. Она допускала, что ошибается. Но сейчас ей почему-то не хотелось верить Нехемии, не хотелось думать, будто эту загадку невозможно разгадать… С другой стороны, принцесса гораздо лучше знала древнюю историю. Селена уселась за стол. Ее каша давно остыла, но Селена все равно съела все, что было на тарелке.

— Спасибо, что не высмеяла меня.

— Элентия, если ты заметила, я не имею привычки высмеивать своих друзей.

В дверь спальни постучали. Потом туда вошла Фалипа с письмом в руках.

— Доброе утро, красавицы, — сказала она, вызвав улыбку Нехемии. — Письмо для нашей уважаемой защитницы.

Селена поблагодарила служанку и, дождавшись, когда та уйдет, вскрыла письмо и быстро прочитала содержание.

— От Аркера. Он назвал мне несколько имен. Все эти люди были связаны с Дависом. Возможно, к заговорщикам они тоже причастны.

Ее слегка шокировала беспечность куртизана. Письмо легко могли перехватить. Придется немного поучить его искусству конспирации.

Беспечность Аркера удивила и Нехемию. Принцесса перестала улыбаться:

— Что он за человек? Передавать такие сведения, словно речь идет о городских сплетнях!

— Человек, жаждущий свободы. Человек, которому надоело служить двуногим свиньям.

Селена сложила письмо и встала. Если люди из списка того же пошиба, что и Давис, их можно без сожаления передать в руки короля. Не все ли равно, чьи руки расправятся с мерзавцами?

— Мне надо одеться, а потом идти в город, — сказала она принцессе.

У двери гардеробной Селена остановилась:

— Тогда первый урок завтра утром, после завтрака?

Принцесса кивнула, принявшись за свою остывшую трапезу.

Слежка заняла у Селены почти весь день. Она выяснила, где жили названные Аркером люди, с кем они общались и насколько тщательно их охраняли. Ничего полезного это ей не дало.

В замок она вернулась к вечеру, усталая, злая и голодная. Ее настроение еще больше ухудшилось, когда, войдя к себе, она увидела записку от Шаола. Король приказывал ей сегодня вечером присоединиться к охране на королевском балу.

Глава 17

Настроение у Селены было на редкость отвратительным. Шаол это сразу понял по ее виду. Он не решился спросить о причинах, а лишь сказал, что ее пост будет во внутреннем дворе, за колонной. Возможно, несколько часов на холодном зимнем воздухе подействуют на нее благотворно.

Сам Шаол обосновался в нише, возле входа для слуг, поглядывая то на веселящуюся публику, то на Селену, несущую караул снаружи, возле массивных балконных дверей. Он вполне ей доверял, но, когда она впадала в такое состояние, ему становилось не по себе.

Селена стояла в своей любимой позе — со скрещенными руками. Вопреки приказу она не собиралась прятаться в тени. Из ее ноздрей вились струйки пара. В лунном свете поблескивали рукоятки кинжалов.

В зале главенствовали два цвета: ледяная голубизна и белый. С потолка свисали полотнища белого шелка и прихотливо украшенные стеклянные шары. Зимняя сказка. Празднество, устроенное в честь возвращения Холлина. Несколько часов увеселений стоили денег, на которые кто-то смог бы жить годами. Если придворные искренне радовались балу, то избалованный мальчишка, сидевший на маленьком стеклянном троне, угрюмо жевал сласти, никак не откликаясь на улыбки и нежные слова матери.

Шаол с ужасом думал о том, что будет, когда Холлин вырастет. Правда, он не делился своими опасениями с Дорином, считая себя не вправе обсуждать членов королевской семьи. С избалованным ребенком еще можно совладать, а вот избалованный жестокий правитель — это куда страшнее. Шаол надеялся, что они с Дорином сумеют сдерживать выплески Холлина. Одному Вэрду известно, сколько черноты успеет скопиться в сердце королевского отпрыска. И одному Вэрду известно, станет ли Дорин к тому времени королем.

А сейчас наследный принц вовсю танцевал, одаривая своим вниманием каждую придворную даму, которой хотелось покружиться с ним в танце. Естественно, танцевать с Дорином хотелось почти всей женской части бала. Принц добросовестно менял в паре женщин разных возрастов. Он был умелым танцором и галантным кавалером. Далеко не все дамы умели хорошо танцевать, но Дорин ни единым намеком этого не показывал. Когда танец заканчивался, он кланялся партнерше, надеясь немного передохнуть. Но увы, уже другая придворная дама приседала перед ним в реверансе, рассчитывая на несколько минут его внимания. Окажись Шаол в его шкуре… такое было трудно себе представить. Терпения у капитана хватило бы от силы на двух или трех партнерш. А Дорин учтиво улыбался, подавал очередной даме руку и шел с нею танцевать.

Шаол повернулся к окну и обомлел: Селены на посту не было. Ни возле балконной колонны, ни рядом.

Он выругался сквозь зубы. Завтра у них с королевской защитницей состоится долгий разговор о правилах несения караульной службы и последствиях самовольного ухода с поста.

Но сейчас Шаол сам нарушил устав: он покинул нишу и проскользнул сквозь приоткрытые двери. Их специально не закрывали, чтобы проветривать душный зал.

Куда, черт побери, она могла исчезнуть? Может, заметила какую-то угрозу? Хотя атаковать замок не решились бы самые отчаянные смельчаки, а во время торжеств внешняя охрана всегда усиливалась.

Опустив руку на эфес меча, Шаол направился к колоннам в верхней части лестницы, которая вела вниз, в заснеженный сад.

Наконец Шаол увидел Селену. Она действительно покинула свой пост, но не потому, что заподозрила угрозу.

Шаол опешил. Такого он от нее не ожидал. Селена отправилась танцевать.

Музыка играла очень громко, и ее звуки легко проникали в сад. Там, у подножия ступеней, Селена танцевала сама с собой. Одной рукой она придерживала полу плаща, воображая, что это бальное платье. Другая рука держала руку невидимого партнера. Шаол не знал, как ему быть: рассмеяться, наорать на нее или тихо вернуться в зал, сделав вид, что это ему почудилось.

Селена сделала элегантное па, повернулась и… замерла.

Теперь Шаол уже не мог просто вернуться в зал. Осталось одно из двух: засмеяться или накричать. Ему не хотелось ни того ни другого.

Селена нахмурилась, застегивая плащ:

— Я устала стоять столбом и окоченела на морозе.

Капитан молча смотрел на нее.

— Это ты виноват, — продолжала Селена, засовывая руки в карманы плаща. — Ты заставил меня здесь стоять. Кто-то приоткрыл балконные двери. Музыка была такой красивой…

Музыка и сейчас была красивой, и ее звуки оживляли холодный зимний сад.

— Так что сам подумай, кто тут виноват. Это все равно что поставить голодного человека у пиршественного стола и запретить прикасаться к еде. Между прочим, ты так и сделал. Недавно. На обеде в честь Холлина.

Селена продолжала свой торопливый монолог. Шаол понял: она болтает с перепугу. Уход с поста действительно был очень серьезным прегрешением. Едва скрывая улыбку, капитан сбежал с невысокого крыльца в сад.

— Неужели ты — величайший ассасин во всей Эрилее — не можешь несколько часов простоять на посту?

— А кого мне охранять? — с вызовом спросила она. — Парочки, целующиеся среди кустов? Или его королевское высочество, танцующего с каждой юбкой?

— Ты, никак, ревнуешь?

Она хрипло засмеялась:

— Я? Ни в коем случае! Но не скажу, что мне безумно приятно смотреть на него и на то, как они развлекаются. А еще противнее смотреть на роскошные столы, к которым даже никто не подходит.

Шаол усмехнулся. Он обвел взглядом двор, лестницу, балконные двери. Устав требовал его немедленного возвращения на пост. Но капитан оставался снаружи, вновь оказавшись перед незримой чертой.