Ярослав Коваль - Магия возможных действий Страница 26

– Ты полагаешь, есть что-то этичное в убийстве? Я польщен.

– Этика – в первую очередь совокупность норм поведения, насколько я помню. Война – двухполярный мир, где есть свои и есть чужие. Но даже там агрессия в отношении мирного населения называется «военным преступлением». И никак иначе.

– Если в ходе войны тактически, оперативно, стратегически или политически выгодно уничтожать мирное население, это делается. И делалось еще во времена греко-персидских войн. Если не раньше.

– Ты уверен, что Ан Альфарду будет выгодно выжечь Петербург? Над кем он, в таком случае, собирается доминировать в этом районе? Над головешками?.. – Она помолчала. Ощущение, что спор идет верным путем, успокаивало ее. – Подумай над этим, взвесь все. Я знаю, ты имеешь влияние на гроссмейстера Круга.

– И ты могла бы иметь.

– Я предпочитаю влиять на Одина. Он вызывает у меня чуть больше доверия…

– Ты свято уверена, будто он намного лучше Ан Альфарда? Оба они политики и военачальники. Они должны быть похожи, раз оба успешны в равной степени.

– В твоих словах есть резон. Но кое в чем они все-таки отличаются друг от друга… Прости, надо готовиться к начальному этапу нынешней сессии. У нас есть час, после этого мы сразу же возвращаемся обратно в наш мир. Надеюсь, эти каникулы пришлись тебе по вкусу?

– Жаль, что они оказались такими короткими, – задумчиво ответил Рейр.

Она испытала даже некоторое облегчение, когда он ушел к себе одеваться. Ей снова пришлось изображать манекен, пока три служанки, невнятно вполголоса переговариваясь, облачали ее в пышное тяжелое церемонное одеяние. Надетое поверх тонкой до прозрачности шелковой рубашки серебряное с матовыми серыми камушками ожерелье холодило кожу. Вместо серег здесь, оказывается, носили тяжелые головные подвески, вместо колец – браслеты. Только подаренный названым братом перстень она могла себе позволить здесь носить, но не как украшение, а как символ ее положения.

Когда служанки уже почти закончили, вернулся Иедаван. Он принес большую серебряную чашу и зеркало, а также крупный камень-октаэдр темно-багряного оттенка. Внутри кристалла поигрывали золотистые искорки, но и без того девушка отлично почувствовала, какая мощь скрывается в этом предмете. Его сразу захотелось взять в руки – Кайндел еще никогда не имела дело с настоящими энергосберегающими камнями-аккумуляторами.

Правителя сопровождали двое его магов, однако как только предметы были расставлены в нужном порядке, камень помещен в середину чаши (почему-то торчком), а зеркало затуманилось, чародеи поспешили покинуть комнату. Остался только Иедаван. А через несколько мгновений в простенькой витой оправе зеркала появилось недовольное лицо Политика. Видимо, обнаружив перед собой курсантку, а не ценного союзника, он передумал церемониться и взглянул на нее еще более хмуро и даже вызывающе.

– Что-то срочное? Не подождет несколько часов?

– Вам, конечно, виднее, подождет или нет. Однако я узнала, кто у Круга в союзниках, если эта информация Одина не очень интересует, могу подождать.

– Свою язвительность можете на полочку положить. Зато замечательно будет, если возьмете с полочки воспоминания о субординации, госпожа курсант.

– Прошу прощения. – Она пожала плечами.

– Излагайте мне, что за союзники, я передам главе ОСН.

– Коротко? Драконы.

– Драконы?

– Драконы.

– Кхм… – видимо, не зная, что сказать, Политик предпочел шумно прочистить горло. – Это все?

– Нет, не все.

– Внимательно слушаю, что там у вас еще.

– А вот то, что я хотела сказать еще, я через третьи руки Одину передавать не могу.

– Почему это?

– Потому что смысл при пересказе может потеряться. Ладно, я выдам рекомендацию и особо отмечу, что я всерьез, что я не шучу. Передайте ему, пожалуйста, мои слова… – Она на несколько мгновений задумалась, пытаясь в должной степени отточить формулировку. Политик нетерпеливо ждал. – У меня есть основания полагать, что Круг в ближайшее время, сразу, как только сможет, нанесет удар.

– Что за основания?

– Об этом я расскажу, когда вернусь. Или лично Одину.

– Глубокоуважаемая госпожа курсант, ваше право ставить условия находится под большим сомнением…

– Я не могу изложить все здесь и сейчас, особенно если учесть, что пользуюсь связью, созданной магами правителя, а не собственной линией. Сколько у меня времени на беседу, я не знаю.

– В таком случае вы вполне могли бы предупредить меня об этом сразу… Хм… Да… Конечно, я все передам Одину как можно скорее. Если у него будет время, он переговорит с вами сразу после вашего возвращения. Все.

Девушка развела руками (чтоб служанкам было удобнее затянуть на ней узорный, отделанный металлом ремень) и кивнула Иедавану, что связь между двумя мирами можно прерывать.

Вывести Рейра из штаб-квартиры ОСН ей удалось не сразу и после долгих споров. В обязательности Одина и других старших офицеров она была уверена, раз уж пообещали не трогать, значит, трогать не будут. Но рядовые бойцы об этих «договорах» ничего не знали. Упорствуя, они твердили, что ничего не знают, парень подозрительный, и пока не поступит приказ «свыше», они задерживают его «для проверки». Рейр стоял рядом и терпеливо улыбался, на его лице спутница не заметила ни единого знака, говорящего о том, что мастер Круга готов биться и прорываться, применяя на деле все свои рукопашные и прочие боевые навыки. Однако в исходе конфликта курсантка не сомневалась.

Так же спокойно он ждал, пока Кайндел созванивалась с Эйвом, который, к счастью, оказался в штаб-квартире, пока куратор явился в телепортационный зал и, с холодным подозрением рассматривая врага, подтвердил, что его следует отпустить.

– Я бы сказал, что в этом случае всякого рода принципы неуместны, – заметил он, когда Рейра вывели из здания и действительно отпустили на все четыре стороны. – Твой принцип может очень скоро стоить тебе жизни. Или кому-нибудь еще…

– Дело не в принципах, – устало ответила она. – Я кое-что ему сказала и надеюсь, он донесет эту мысль как свою до главы ОСН.

– Понятно. – Эйв вопросительно приподнял бровь. – Что за мысль-то?

– Чуть позже расскажу. Все мои взаимоотношения с Рейром – часть игры, многие из деталей которой мне сложно пояснить, так что не обижайся. Где Один?

– Один на карельской базе.

– А телефонная связь есть?.. Хотя, впрочем, этого будет недостаточно, надо бы лично побеседовать…

– Да, собственно, он велел тебя привезти. Так что поехали, если есть не хочешь. Рассказывай, какие перспективы? Как отдохнула?

– Отменно отдохнула! Всего один раз дралась, и то между делом, все ночи спала на кровати, ела когда и что хотела, в придачу носила красивую одежду – просто праздник, а не работа.

– Стоп, а когда это ты дралась?

– А там, возле замка Иедавана. С боевиками его конкурентов. На пару с Рейром. Рано поутру.

– То есть господин правитель не счел нужным обеспечить тебе минимальной безопасности? Ну я даже не знаю, что сказать, – Шреддер остановился на лестнице, ведущей к подземному гаражу. Мимо них протиснулись двое мужчин в затрепанных комбинезонах – ребята из обслуживающего персонала, но ни один из них не выразил недовольства. Если встали здесь, значит, так надо.

– Почему ты спешишь судить, ты же не знаешь всех обстоятельств…

– А что, по замку Иедавана опять шастает целая туча разного боевитого народу? Ей-богу, не замок, а проходной бандитский двор.

– Слушай, а что мы тут встали? Мы всем тут мешаем ходить… Тот случай дал ему повод серьезно нарастить свою военную мощь, этот – усилить контроль на своей территории. Теперь весь Ромален – одна сплошная крепость. Даже если кому-то взбредет в голову перевести выборы короля в плоскость военных действий, Иедаван к этому вполне готов. А бандиты могут отыскаться где угодно, ты же знаешь. Нет темнее места, чем под светильником.

– О, Омар Хайям в дело пошел! Раз так, значит, ситуация совсем ни к черту!

– Это не Омар Хайям сказал.

– А кто?

– Какой-то султан из восточных притч… Не помню…

На этот раз Шреддер сел за руль большого, относительно белого внедорожника неопределенной марки – она была то ли снята, то ли слишком сильно заляпана грязью и потому не бросалась в глаза. К этому оэсэновцы уже успели привыкнуть – по сути, ни у кого не имелось действительно собственной машины, за руль которой садился только владелец и никто другой. Гораздо чаще получалось так, что бойцы и офицеры пользовались тем автомобилем, который оказывался в данный момент свободным и на ходу. Объяснение этому было очень простое – не на всех хватало бензина и запасных частей. Даже Один частенько отдавал свою машину тому, кого отправлял с поручением. Кайндел разок пришлось прокатиться на ней.

Залезая в заляпанный грязью внедорожник, она поневоле оценила высоту посадки, и полюбопытствовала: