Орки (СИ) - "Урук Хромой" Страница 26

Ко мне одновременно шагнули два орка, оба с копьями и новыми щитами. Ревниво покосились друг на друга и уставились на меня.

- Ты, - я ткнул пальцем в высокого Нижнего.

- Я Уру, у моего рода полный круг и еще полная рука без трех (107) тех, кто может сражаться. Оружие у всех.

- Ты Старший, пока Хрууз спит, собери всех там, хочу увидеть их, - кивнув, он убежал, на ходу сзывая своих.

- Я Чада, - не дожидаясь моего вопроса, сказал невысокий и широкий в плечах Болотник, - у моего рода три полные руки и еще рука (35) тех, кто может сражаться. Оружие у всех.

- Садись рядом, поговорим, - он молча хлопнулся рядом. - Чада, у вас есть лодки?

Помявшись, он кивнул.

- Пригони сюда на реку все. Пустим часть по реке с самками, и щенков не растеряют и еды больше утащат. И остальные тоже сюда, посмотрим, что в набег возьмем.

Выслушав меня, Чада довольно рыкнул, вскочил и умчался к реке, свистом сорвав за собой Болотников. Я, поднявшись, подошел к большой толпе орков Нижних. Взяв за руку ближайшего, покрутил его перед собой и, осмотрев его снаряжение и оружие, толкнул в сторону. Больше часа мне потребовалось для осмотра всей толпы. Часть отправил менять оружие и нескольких забраковал как не до конца оправившихся от ран. Поручив Уру разбить всех на отряды по полторы полной руки, пошел встречать Болотников с лодками, подгребающих к берегу.

- Это все? - выскочивший на берег Чада кивнул. В берег одна за другой воткнулись дюжина разномастных лодок разного размера. Часть из них были связанные из снопов камыша, другие - разноразмерные долбленки в выжженными полостями.

- Выбери четыре, что будут под силу самкам, привяжи веревки и лямки, пусть тянут их. Знаешь как?

- Я знаю, как все сделать.

- Хорошо, делай. Я хочу увидеть, где и как стоят враги. Кто пойдет, из твоих?

- Я и пойду. Только смотреть?

- Пока да.

- Мы готовы.

- Хорошо, я за оружием, - я, развернувшись, дошел до Аи с щенками. Она вскочила, протерев глаза, уставилась на меня.

- Развяжи поклажу. Зови братьев и Старших, - кивнув, Ая пинком подняла щенков и отправила их с поручением. Сняв с себя всю одежду и оставив только набедренную повязку, надел легкий пояс с ножнами малого ножа и взял у нее из рук недавно сделанный мной простой лук и колчан с десятком стрел.

Подошедшие Старшие и десятники молча ждали меня.

- Ухожу с твоими, Урта, посмотрю, кто нас ждет. Вам без меня не убить друг друга. Помните, вы один род. Поучитесь пока с моими.

- Я иду с тобой, - Урта стукнул копьем в землю, подтверждая свои слова.

- Если Чада сможет остановить твоих от резни и драк, то да. Сможет?

Подумав мгновение, Урта покачал головой.

- Тогда на этом все.

Повернувшись к ним спиной, неторопливо пошел к лодкам. Там меня ждали два небольших челнока из дерева и с ними Чада с тремя Болотными.

- Эти? - он кивнул головой и протянул мне их накидку из болотных растений. Надев ее, я залез в качающийся челн. Державшие его Чада и еще один молодой Болотник, ухнув, толкнули его и ловко запрыгнули на корму. Второй челн тоже скользнул за нами. Сидевшие сзади орки заработали короткими веслами, разгоняя челноки. Они легко скользили по широкой заводи Костенки, разливающейся на выходе из долины широкой полосой открытой воды от одной стороны ущелья до другой. Дальше были видны отдельные группы тростника, чем дальше становившиеся все более частыми и густыми, постепенно сливающимися в одно широкое, зеленое море, колышущееся под ветром, с выглядывающими из него отдельным скалами и островам заросшими невысокими деревьями.

Зуб спал. Зов подкинул его на лапы и вырвал из глотки глухой рев. Спавшая рядом с ним, прижавшись, самка по имени Молния уже стояла рядом, вздыбив шерсть и ворча. Варги прайда Зуба, спавшие перед ночной охотой, один за другим вставали, присоединяясь к ворчанию Старших.

Правые и левые лапы, молодые самцы и самки. Даже щенки в глубине логова стояли на подгибающихся лапках и пискливо ворчали, глядя на вход в логово.

Зов, зов Старшего Брата поднял их. Поднял и позвал. Он все усиливался. Весь прайд, ворча, сжимался в охотничью Лапу, как при встрече с крупной и опасной добычей. Зуб шагнул вперед, прижавшись к его правому плечу, рядом встала Молния. На свои места протиснулись самцы и самки Правой и Левой лапы, за ними вставали, толкаясь в тесном проходе, молодые варги. Даже щенки сбились в одну кучу и притихли.

Зов все усиливался и Зуб завыл, его вой подхватили остальные. Он вырвался из логова, вспугнул спящих птиц на лигу вокруг и заставил шарахнуться прочь услышавших его зверей в лесу.

Радость встречи со Старшим Братом, это неведомое раньше чувство, заставило обычно молчаливых варгов восторженно драть глотку. Всеохватывающее чувство долгожданной встречи, желание быть рядом. Все это они никогда не испытывали. И резко оборвавшийся зов просто расплющил их чувством пустоты и потери.

Зуб, всхлипнув, метнулся на выход, за ним, подвывая и толкаясь, ломились остальные. Выскочив из логова, варги заметались по лесу, горестно подвывая и принюхиваясь. Очень нескоро пришедшему в себя Зубу удалось собрать вместе свой прайд. Самые быстрые и молодые, разбежавшиеся далеко, добрались к логову только к следующему вечеру.

Общая апатия и уныние навалилось на прайд. Охоту все забыли. Уставшие варги забились в логово и попадали по углам, привычно прижимаясь друг к другу, ища поддержки прайда. Сам Зуб никогда не унывающий, самый крупный самец, водивший свой прайд уже больше десяти зим, лежал в углу у кучи молчаливых щенков.

Подошедшая к нему Молния ткнула носом его в щеку. Он неохотно поднял морду ей навстречу.

Поймав его взгляд, она послала ему вопрос.

- Что это было?

Расстроенно тряхнув головой, Зуб положил свою огромную, покрытую шрамами морду на лапы. Настойчивая и всегда быстрая во всем Молния, зайдя спереди, легла напротив, настойчиво ловя его взгляд.

- Первый, что это было? - недовольно повозившись, Зуб ответил.

- Я не знаю, Молния, я не знаю. Я никогда не испытывал такого. Я не знаю. Но это было, - он моргнул, пытаясь передать свои чувства. Молния увидела и почувствовала их весенний бег, запах их общих щенков. Довольная его отношением к себе, она фыркнула и, потянувшись, шутливо запустила свои когти ему в лапы.

- Это так, я тоже такое почувствовала. И остальные тоже, - она послала ему образ уставших и расстроенных варгов прайда. Помотав головой, Зуб посмотрел ей в глаза.

- Я хочу узнать, что это было и кто нас позвал.

- Бросишь прайд? - встав, она боднула его головой.

- Молния, не изображай из себя годовалую самку весной. Не брошу, - он решительно поднялся и встряхнулся, - сейчас задам всем трепку. А то валяются как щенки без матери, языки в пыли потеряв. А ты, моя мудрая, подумай, кого пошлем искать это, и в какую сторону.

- Всех перетрясу. Хорошей охоты тебе.

Всю следующую неделю прайд лихорадило. Самцы и самки ходили как пришибленные и потерянные. Зуб на себе ощущал постоянные вопросительные взгляды членов своего прайда. И на охоте все совершали ошибки, путались друг у друга под ногами и промахивались. И даже всегда стремительная и ловкая Молния как-то у всех на виду упустила из лап уже пойманного молодого оленя. Просидев в углу логова остаток ночи, она решительно направилась к лежащему у входа Зубу. Поймав его взгляд, направила вопрос.

- Что ты решил? Мы еще не голодаем, но уже скоро начнем, - Зуб надолго задумался и, подняв голову, также беззвучно ответил ей.

- Мы пришли сюда в поиске новых угодьев для охоты. Дичь здесь незнакомая, но она есть. В Степь мы не можем вернуться. Там сейчас люди, их как блох на запаршивевшем шакале. Мы остаемся здесь. Будем здесь жить. Пока.

Поднявшись на лапы, он потянулся, скрежетнув когтями по камню. Молния залюбовалась на своего самца. Зуб был крупным, зрелым, пятнадцатилетним самцом в полном расцвете сил, редкого, почти черного окраса. Шрамы на морде и плечах свидетельствовали о его нелегкой жизни и победах. Иронично посмотрев на Молнию, он подойдя к ней, лизнул ее в нос и шутливо прикусил ей ухо. Тихонько пискнув, она села на задние лапы, закрыв глаза и вывалив язык. Уже многие годы они были вместе, их щенки вырастали и уходили в разные прайды, но их привязанность только крепла с каждым годом. Сама Молния была тоже высокой в холке, двенадцатилетней самкой с серебристой полосой на спине и не смотря на то, что она уже не раз рожала, все такой же поджарой и стремительной. Но как и во времена начала их отношений она млела от его ухаживаний.