Сергей Садов - Дело о неприкаянной душе Страница 26

– Вот своих детей заведешь, им и будешь указывать, что брать! – рявкнул отец.

Мы с дядей переглянулись и разом вздохнули. Я поднялся и вышел из комнаты. Дядя за мной.

– Думаешь, это надолго? – спросил он, прислушиваясь к разгорающемуся спору.

– Сутки минимум.

– И что ты собираешься делать?

– Ждать. И пока постараюсь найти местечко, куда можно будет сложить большинство из тех вещей, что они соберут. Пусть полежат до моего возвращения.

– Какое изощренное коварство, – усмехнулся дядя. – Ладно, так и быть, в этом я тебе помогу. Можешь все отдать мне. Я положу твои вещи к себе. А пока давай пройдемся по магазинам и посмотрим, что тебе действительно нужно.

– Вы так не доверяете моим родителям? Не верите, что они соберут что-то полезное?

Дядя некоторое время молчал. Было видно, как педагогические соображения боролись с нежеланием врать. Я с интересом смотрел за дядей, гадая, что победит. Как ангел, он не мог врать. И как ангел же, он не мог при ребенке критиковать его родителей. В конце концов, он пошел на компромисс.

– Некие родители, – медленно заговорил он, тщательно подбирая слова, – разумную заботу о детях превращают в неразумную, что мешает детям развиваться самостоятельно. Что вырастет из таких детей, непонятно.

– Вы считаете, что мои родители неразумно обо мне заботятся? – весело поинтересовался я.

– Твоя мать безусловно. Но я бы сказал так, у тебя хватает ума и таланта уходить от ее чрезмерной опеки.

То, что мой прогноз на сутки оказался несколько оптимистичным, было не моей виной. В конце концов, я не думал, что спор матери и отца перейдет в фазу ПРИНЦИПИАЛЬНОГО. В таких случаях я даю трое суток на нахождение компромисса. То, что родители уложились в двое, уже говорило о многом. Наконец, в коридоре выросла горка:

– чемоданы – 2 штуки;

– сумка дорожная – 1 штука;

– сумка малогабаритная для мелких и необходимых в дороге вещей – 5 штук;

– рюкзак – 1 штука.

Я некоторое время молча разглядывал кипу сумок в коридоре. Потом, ради интереса, заглянул в одну. Одежда, обувь, фонарик… дальше я смотреть не стал. Посмотрел в другую сумку. Там был почти тот же набор.

– По-моему, тут вещи одинаковые, – сообщил я.

– А вдруг ты одну сумку потеряешь? – поинтересовалась мама. – Ты ведь такой рассеянный.

– Ну, просто гениальный, – опять съехидничал брат.

Я покосился на него. Ему легко было ехидничать, а мне все это переть. Я несколько раздраженно ткнул пальцем в кучу вещей и нарисовал им круг в воздухе. Тотчас все эти чемоданы, сумки, рюкзаки поднялись в воздух. Я зашагал к выходу, а вещи клином построились за мной. Родителей дядя уговорил не провожать меня. Не знаю уж, как ему это удалось. Поэтому я в сопровождении летящих за мной вещей гордо вышел на улицу и направился по Чертовой аллее. И тут некстати я увидел Гроньку – своего одноклассника. Тот удивленно вылупился на парящие за мной чемоданы.

– Тебя что, из дома выгнали? – спросил он.

Я обернулся и посмотрел на парящие за мной вещи. Со стороны действительно было похоже.

– Нет. Понимаешь… – я внимательно осмотрелся по сторонам. – Только это секрет пока. Поклянись, что никому не скажешь?

Гронька явно заинтересовался. У него даже уши от любопытства зашевелились.

– Дело в том, что я получил наследство. Умерла одна дальняя родственница матери. Так вот, мать, оказывается, она терпеть не могла, поэтому ни разу не появлялась у нас. И по завещанию все оставила не ей, а мне. Понимаешь? Вот я и иду осматривать свое наследство. Заодно вещи кое-какие в новый дом переношу. Только ты никому…

– Клянусь, – пообещал Гронька, смотря на меня круглыми от удивления глазами. – Ну ладно, я побежал… у меня еще дел полно.

Я проводил Гроньку взглядом. Интересно, через сколько времени весь город будет знать о том, что я получил наследство? С учетом расторопности Гроньки, я давал около часа. Уж сколько этого Гроньку учили, что не стоит верить всему, что ему сообщают под большим секретом, ничего не помогает. Все верит и верит. Ему уже перестали верить. А значит, очередной поток насмешек в его адрес был обеспечен. И правильно, сплетнику – первый кнут.

Дядя меня ждал в арендованной машине за углом дома. При виде летящего за мной багажа он удивленно присвистнул.

– Твои родители постарались. Ладно, сейчас ко мне, соберем тебя нормально и в путь. Не боишься?

Нельзя сказать, что я боялся или переживал, однако сердце колотилось в груди как-то уж очень быстро. И руки почему-то потели. Но я упрямо потряс головой.

– Молодец, – похвалил меня дядя, улыбнувшись. Он моментально покидал все мои вещи в багажник и приглашающе распахнул дверь. Потом сел за руль, и мы поехали.

– На вокзал? – спросил я.

– Нет. Не люблю поездов. Полетели на самолете.

– Ух ты! – не удержался я. В последнее время все больше и больше человеческих вещей проникало в наш мир. А ведь я еще застал время, когда черти ездили на скрипящих телегах, запряженных козлами. Ангелы, те всегда предпочитали летать. На то им и крылья. Но сейчас у нас появились и машины, и поезда, и даже самолеты. Конечно, с доработками, но все же. – Давно мечтал полетать на этих железных трубах!

Дядя поморщился.

– Во-первых, летают не на них, а в них. А во-вторых, я еще не сошел с ума летать на этих железных штуках. Не доверяю я им.

– А на чем же мы полетим? – удивился я.

Дядя достал из кармана два билета.

- «Джинн и компания», – прочитал я и сморщился.

– Фи, ковры-самолеты. Дядя, это же даже не прошлый, позапрошлый век. В то время, когда прогресс шагает по Земле семимильными шагами, мы продолжаем пользоваться разными анархизмами…

– Как?!

– Ну, этими, анархизмами.

Дядя фыркнул.

– Когда приедем, посмотри в толковом словаре значение того слова, которое ты сейчас сказал, и сравни его с тем, которое хотел сказать. Так что ты там говорил про сапоги-скороходы?

Я всерьез обиделся и замолчал. Слово ему не понравилось. Сапоги-скороходы.

– Ну не дуйся. Чем тебе не нравятся эти анархизмы? – при последнем слове дядя фыркнул и с трудом сдержал улыбку. И что ему это слово так не понравилось? Надо действительно в словаре посмотреть. Не люблю выглядеть смешным… если конечно, я сам не желаю таковым показаться. Сейчас я такого не желал.

– Я говорю, что когда на Земле век научно-технического прогресса, мы продолжаем использовать вещи, доставшиеся нам еще от языческих времен. Всякие там печи-самоходы, сапоги-скороходы, яблоки наливные на блюдце.

– Скатерти-самобранки, – согласно кивнул дядя. Я тут же пошел на попятную.