Валерия Веденеева - Дар демона Страница 26

Уже сползая на противоположную сторону и плюхаясь на весеннюю мягкую травку, Росана с возмущением подумала, что вот так вот любой вор мог бы забраться в имение. Слуги, без хозяйского пригляда, даже не догадывались на ночь выпускать в парк сторожевых собак и повтыкать в верх стены острых камней и ломаного сланца... Будь Росана полноправной хозяйкой, она бы им объяснила...

Кирет, находившийся за несколько тысяч миль от ближайшей границы, так привык к безопасности, что уже несколько столетий как вылез за пределы прежней городской стены, но так и не построил новую. Да и к чему: кочевники, даже в самые засушливые года, когда голод выгонял их из Степи, сюда не доходили, варвары-северяне так далеко вглубь континента на боевых кораблях не заплывали, а гражданские войны в Империи не случались со времен основателя нынешней династии. И даже темный маг, подбиравшийся к ним все ближе и ближе, киретцев не напугал и не пробудил от сонного спокойствия. Мало ли их было, таких вот временных властителей? Поклонятся, откупятся– и все вновь будет хорошо, будет по-прежнему...

Хотя Кирет и был далеко от южной границы, обитателями его являлись не только коренные имперцы. Здесь можно было встретить и смуглого септа, и белокожего темноволосого северянина, и рыжего, как закатное пламя, обитателя Архипелага. А если знать, в какой переулок зайти и на какой двери выбить условную дробь, то даже и настоящего кочевника– черноволосого, несмотря на почтенный возраст, с вытянутыми к вискам миндалевидными глазами, чем-то напоминающими эльфийские.

– Дедушка!– радостно взвизгнув, Росана подпрыгнула и повисла на шее старого туура,– как я рада тебя видеть!..

Дед-шаман, который, собственно, приходился отцом кормилице Росаны, историю непутевой «внучки» выслушал с сочувствием, потому как последнее это дело– бросать в беде свою кровь. Так заповедовал Многоликий и так говорили духи предков– нет и не может быть у человека ничего более ценного, чем семья и род. И если получилось, что младший в семье пострадал от действий старшего, то тому и выручать...

Да, дед все понял правильно, и помог. Очень помог: иначе не удалось бы Росане запастись всевозможными амулетами и попасть в караван– в чужом облике и под чужим именем...

Глава 24.

– Провалы в памяти,– повторил Мэа-таэль, чувствуя, как становятся на место разрозненные части мозаики,– но почему ты не сказал раньше?

Маг тихо и как-то совсем на себя не похоже вздохнул:

– Откуда я знал, можно ли тебе доверять? Я и сейчас...

– Ты меня три раза спасал,– проговорил Мэль, понимая, что на человека, не по своей воле забывшего о прошлом, несправедливо обижаться, но жгучую обиду все равно чувствуя.– А еще я тебе должен жизнь брата. Арон, духами предков клянусь– я тебя не предам!

– Верю,– после паузы кивнул Тонгил, добавил,– даже не так, не просто верю,– знаю, что не предашь.

– Но что именно ты помнишь?

– Отрывки,– маг пожал плечами,– а иногда я не помню, а просто знаю... Мэль, у меня есть дети?

Полукровка вздрогнул от неожиданного вопроса:

– Ты это у меня спрашиваешь?!!

– Больше не у кого,– Арон криво улыбнулся.

– Ты никогда не упоминал... при мне,– полуэльф хмыкнул от мысли, пришедшей в голову следом,– да и от мальчиков, с которыми ты спишь, детей не бывает.

Маг рассмеялся, на этот раз вполне искренне:

– Данный факт мне известен, о мудрейший из мудрых! Но разве это значит, что в моей жизни никогда не было женщин?

– Были, наверное,– признал Мэль, пожав плечами,– но что-то прежде отеческих порывов я за тобой не замечал. Хотя...,– от внезапно появившейся идеи полуэльфу стало очень не по себе.

– Что «хотя» ?– полюбопытствовал Тонгил.

– Ничего, потерял мысль,– пробормотал Мэа-таэль, на самом деле изо всех сил стараясь от означенной мысли избавиться. Конечно, Тонгил– темный маг, но это же не означает, что для восстановления памяти он собирается принести в жертву собственного ребенка?

Потом они почти до утра сидели в покоях Тонгила, и Мэль рассказывал то, что знал о прошлом Арона. Не все, конечно, и даже не сотую часть тех мелочей, из которых состоит жизнь любого человека, но достаточно, чтобы жадный блеск в глазах мага чуть утих, и поток его вопросов уменьшился.

Все стало на свои места, не дававшая Мэлю покоя неправильность поведения Тонгила разрешилась; только вот, когда полуэльф уже входил в собственные комнаты, перед мысленным взором внезапно четко проявилась картина:

Тонгил и черноволосый мальчик лет десяти идут по темным переходам подземелья, по коридору, ведущему к лабораториям мага. Мальчик шагает беззаботно, взгляд у ребенка невинно-доверчивый, бесстрашный. Вот он поднимает голову, что-то спрашивает у Арона, и Мэль замечает, как сильно они похожи: маг и этот незнакомый мальчик. Тонгил кивает, улыбается, и распахивает перед сыном дверь самой страшной из своих лабораторий– той, откуда люди никогда не возвращаются живыми– только разобранными по частям ...

Арон потер ладонями виски, пытаясь прогнать накопившуюся за прошедшие сутки усталость. Рассказ Мэа-таэля был одновременно и слишком длинным, и слишком коротким, а новые знания о себе самом, которые северянин силился удержать в голове, так и норовили улизнуть.

А еще его ждал Венд...

Когда они вышли из башни, замок уже просыпался.

Венд, за прошедшую ночь, похоже, не сомкнувший глаз, радостным из-за собственного освобождения не выглядел. Да и не был он пока свободен: Арон, не склонный к излишнему риску, использовал вместо оков те же тени, которыми прежде скрутил оборотней. Они обнимали Венда, словно сумрачный кокон, позволяя свободно двигаться, но лишь в пределах, очерченных магом.

До тех пор, пока ар-Син не попытается совершить какую-нибудь глупость, присутствие теней останется для него хоть и видимо, но неощутимо.

Венд молчал, северянин также не испытывал большого желания общаться– выслушивать проклятия и что-то пытаться доказать. Тем более что понимал– сам бы на месте Венда не поверил ни единому слову.

Кони были приготовлены– собственно, выводил и седлал их сам Арон, не желая объясняться со слугами. Две лошади– для них с Вендом, и одна– для поклажи.

Ворота были уже открыты, и стражники лишь молча поклонились своему господину... Звонко процокали подковы по мосту, переброшенному через глубокий ров с чернильной водой...

А потом темного мага и его бывшего пленника обступила лесная тишина– еще не пели птицы и уже угомонились волки. Тихо и спокойно.

– Зачем тебе все это?– голос Венда порвал тишину,– эти мерзкие колдовские опыты, смерть людей? Чего ты хочешь добиться?