Антон Грановский - Война демонов Страница 26

Завязалась кровавая драка. Огромный волколак почти играючи раскидывал псов. Каждый удар волколачьей лапы стоил очередному псу жизни, каждый щелчок зубов означал, что еще один собачий хребет перекушен насмерть.

– Этак он нам всех псов перережет! – гневно закричал Самоха.

Волколак был не просто огромный, он, казалось, совсем не знал усталости. Вся лужайка была покрыта темными собачьими телами. Три уцелевших пса, окровавленные, с перебитыми лапами и прокушенными боками, поджали хвосты и кинулись прочь.

Волколак стоял посреди поляны, со всех сторон окруженный разбойниками.

– Вот это зверюга! – восхищенно проговорил атаман Самоха. – За такого Бава мне отвалит полпуда серебра – не меньше! Малыга! Гладыш! Растягивайте сеть!

Два рослых угрюмых разбойника мгновенно растянули проволочную сеть.

Волколак стоял посреди поляны, нервно постукивая себя по бокам огромным хвостом. Самоха глянул на небо. Темные мороки заволокли солнце, и волколак, судя по всему, чувствовал себя на свету вполне сносно.

– Гладыш! Малыга! – хрипло окликнул атаман. – Обождите малеха! Щас солнце выскочит, забьет глаза зверю, тогда и накинете!

Однако подлый волколак не стал ждать, когда солнце выйдет из-за туч. Оглушительно рыкнув, он ринулся вперед. Ходок Воропай взмахнул было мечом, но лезвие заговоренного меча переломилось, как сухая ветка, и обломок шмякнулся на землю.

Еще два разбойника попробовали преградить чудовищу путь, но волколак взмахнул на бегу лапой, и разбойники разлетелись в стороны, словно костяные бабки, сбитые камнем.

– Лови! – заорал Самоха и сам бросился с саблей на волколака.

Он рубанул саблей. Кривой клинок чиркнул волколака по плоской темной морде. Зверь быстро обернулся и рыкнул на Самоху. Атаман поспешно отскочил в сторону и спрятался за дуб. Волколак побежал дальше.

Стрелок Баташ пустил ему вслед две стрелы. Обе угодили чудовищу в загривок, но оно даже не заметило этого. Мгновение – и огромное тело волколака скрылось за кустами.

– Сволочь! – со злостью проговорил атаман.

Он повернулся к разбойникам и увидел, что ходок Воропай держит в руке обломок меча. Встретившись с Самохой взглядом, Воропай глухо проронил:

– Не волколак это был.

– Как не волколак? – не понял Самоха.

– А вот так. Мой меч-всеруб выковал кузнец Вакар. Выковал и заговорил от лесной нечисти и темных злыдней. А тут он сломался, лопнул, как глиняная черепичка!

Самоха нахмурился:

– О чем ты говоришь, не разумею.

– То был не волколак, – мрачно изрек Воропай. – То был Глеб-Первоход. И он ушел.

В глазах Самохи замерцал лютый огонек.

– Ты что несешь, чудило? Как это Первоход превратился в волколака? Он что, по-твоему, оборотень?

– Есть такая штука – перелиц, – объяснил Воропай. – Сунешь ее в рот и в кого хочешь обратишься.

Самоха сдвинул брови и недовольно спросил:

– Отчего ж у меня такой штуки нет? Почему не добыл ее для меня?

– Добыл бы, коли б мог. Но вещь редка. Можно сто лет по Гиблому месту ходить и ни разу не найти.

Самоха обдумал его слова, затем спросил:

– А как насчет ловушек? Мы ведь можем загнать волколака в ловушку.

Воропай качнул головой:

– Нет. У этого волколака только ноги волколака, а разуменье – человека. Первоход пять лет ходит в Гиблое место, в ловушку он не попадется.

Атаман сдвинул брови:

– Что ж нам, вертаться назад?

– Это как ты сам скажешь, – ответил ходок.

Несколько секунд атаман размышлял о чем-то, мрачно и как-то странно поглядывая на Воропая. Затем сказал:

– А ведь вы с ним похожи, ходок.

– С кем? – не понял Воропай.

– С Первоходом. Рост, размах плеч… Да и волосы такие же. Лица, конечно, разные, но ведь это легко поправить.

Глаза Воропая широко распахнулись.

– Куда ты клонишь, атаман? – недоуменно спросил он.

– Куда клоню? А вот куда.

Самоха молниеносно выхватил из ножен саблю и ударил ходока по лицу плоской голоменью. Воропай упал, а Самоха вновь поднял саблю и снова ударил. И еще раз. И еще.

Он бил до тех пор, пока лицо Воропая не превратилось в черно-красную маску из смеси запекшейся крови и земли. Затем опустил окровавленную саблю, отер ладонью потный лоб, глянул на труп и удовлетворенно проговорил:

– Вот теперь похож.

Самоха поднял взгляд и только сейчас увидел, что окружен разбойниками. Лица их были угрюмы, а в руках они сжимали мечи.

– Чего уставились? – грубо спросил Самоха. – Вы же сами хотели, чтобы охоте пришел конец. Ну, вот – теперь ей конец! Я убил Первохода! Хватайте его и тащите к стану!

Самоха вложил саблю в ножны, повернулся и устало побрел назад.

Дождавшись, когда разбойники уйдут и утащат с собой уцелевших псов, Глеб вынырнул из-за кустов и зашагал к оврагу. Шел он медленно, прихрамывая на правую ногу и поморщиваясь от боли.

Стрелы, пущенные разбойником Баташом, он уже вынул из спины. Раны, благодаря тому, что волколачья шкура была толще человечьей раз в пять, оказались неглубоки. И все же они доставляли Глебу много боли.

Мучила его и царапина на щеке. Алый рубец, оставленный саблей атамана Самохи, все еще кровоточил, и Глебу приходилось все время отирать щеку лопухом.

Сидя за кустами, он молил Бога, чтобы собаки не учуяли запах крови. Но те были настолько измочалены, что не думали ни о чем, кроме возвращения домой и вожделенной миски со жратвой.

Доковыляв до оврага, Глеб медленно спустился вниз, достал из-под лапника одежду и неторопливо, стараясь доставлять ранам на спине поменьше мучений, оделся.

Перелиц, который он нашел в коробке для сигарет, совсем истаял, оставив после себя крошечную косточку, от которой уже не было толку. Глеб швырнул косточку в кусты, выбрался из оврага и огляделся.

Он был один посреди Гиблого леса. Безоружен и голоден. Страшно голоден. Есть ягоды, грибы и коренья Гиблого места Глеб опасался. Он намеревался вернуться к меже и попытать счастья там.

Еще немного передохнув, Глеб отправился в путь. Пройдя десять верст и оказавшись вдали от сердца Гиблой чащобы, он остановился у реки и решил, что здесь можно полакомиться дарами леса.

Гарпун он сладил за пять минут.

Сидя у воды, Глеб не обращал внимания на маленьких щук. Они приплывали и уплывали, а он продолжал ждать. Ему нужна была большая рыба с жирным и мясистым брюхом. И вот щука пришла. Глеб молниеносно швырнул гарпун.

Брызги воды разлетелись радужным веером. После броска Глеб смотал сплетенную из травы веревку и подтянул загарпуненную щуку к берегу.

Жаренная на углях щука насытила его. Напившись воды из ручья и еще немного отдохнув, Глеб решил сделать себе хоть какое-нибудь оружие.