Лина Тимофеева - Заговор против младших Страница 26

— Мы собираемся воевать с Младшими, — резко казал Оме, — и мы будем делать это не из-за убогого клочка земли, который сможем в результате победы присоединить к королевству. Мы сделаем это потому, что племена угрожают самому существованию человеческого рода. Я чувствую себя обязанным раз и навсегда избавить свой народ от вечной угрозы, которая зреет по соседству. Ни один Младший не должен выжить. Ни один Младший не может служить людям.

— Хорошо, только говори за своих людей и свое королевство, — прищурилась правительница. — В моем городе порядки несколько иные, да и цели у нас в этой войне различны. Мы будем пытаться вернуть свои территории, однако мы не собираемся преследовать альвов по чащам Ашух или в Дальних горах. Мы готовы и впредь соседствовать с Младшими, но не желаем видеть их собранными в могущественную империю. Пусть это будут отдельные, враждующие друг с другом племена, как в старые добрые времена.

— Что ж, да продлится эта война так же долго, как и наш союз, — спокойно ответил Оме, и Аспиду, судя по выражению лица, не понравились эти слова, но он промолчал, так как понял, что король демонстративно не обращает внимание на его знаки. — Но гриффону придется удалиться. Для его же безопасности вели ему надеть шлем и опустить забрало, показать свое истинное лицо он сможет, только выехав за пределы королевства. Я дам ему эскорт из личных гвардейцев.

— Ты оставляешь каху без опытного военачальника, — упрямо возразила великанша.

— Я не дам своим людям повода усомниться в своем короле, — не менее жестко сказал Омас. — Мы не заключим мир с Младшими ни при каких условиях. Ради этого я иду на войну. Хочу сразу предупредить тебя — если в твоем войске есть еще гриффоны или другая нечисть, они должны немедленно отправиться обратно в Город царей, иначе они будут казнены.

— Пусть будет по-твоему, — сверкнула глазами правительница. — Вижу, король, что ты не только упрям, но и печешься о своем добром имени. Это похвально. Гриффоны уйдут. В нашей армии будут сражаться только люди.

С этими словами она убрала и вторую ладошку с руки Омаса, и он с удивлением почувствовал, что ему не хватает тепла ее пальцев. Впрочем, ощущение было мимолетно, и король не стал на нем останавливаться. Он даже досадливо поморщился и с силой потер ладони, как будто хотел смахнуть с них что-то. Уж не пытается ли эта девица приворожить меня, подумал он и скользнул подозрительным взглядом по стоявшей перед ним союзнице. Но та лишь лукаво улыбалась, и понять истинный смысл этой улыбки Оме не смог.

— Надеюсь, король, наше с тобой решение по поводу гриффонов, — промурлыкала правительница, — никак не повлияет на твой аппетит. Лично я очень голодна. Обещанный обед в башне состоится или нет?

Омас усмехнулся, затем хлопнул в ладоши, и музыканты, расценив это как приглашение начать веселье, заиграли что-то бравурное. Король подал правительнице руку, и они вдвоем прошли через строй придворных, присевших в почтительном поклоне. Позади вышагивал молодец Никто, который, как понял Оме, был вторым большим военачальником в армии союзницы. Гриффон же остался стоять у трона. Впрочем, Омасу показалось, что Никто сказал ему несколько слов, прежде чем последовать за правительницей.

— Мой король! — раздался крик сзади. — Дозволь молвить всего одно слово!

Музыканты сбились от неожиданности и замолчали. Придворные кавалеры зашипели от гнева, а барон Рошевиа схватился за рукоятку меча, висевшего на поясе, с намерением наказать наглеца. Нарушивший все мыслимые приличия Аспид слетел с возвышения, на котором стоял трон, и вдруг упал на колени посреди зала.

— Умоляю, король. Твои гости нуждаются в том, чтобы переодеться и умыться перед трапезой. Дозволь своему верному псу сказать тебе несколько слов наедине. Клянусь, от этого зависит благосостояние твоего народа!

Омас с изумлением смотрел на коленопреклоненного Мудрого. Сладкое чувство утешенного самолюбия захватило его. Жаль, что маг стоял не в своем истинном обличье. Тогда бы все могли понять всю значительность события. Однако отказать сейчас Аспиду означало разорвать всяческие отношения с Мудрыми, и король хорошо понимал это.

— Вижу, не все твои слуги придерживаются дворцового этикета, — сладко улыбнулась правительница. — Некоторые позволяют себе останавливать своего короля, когда ему вздумается идти на обед. Чем ты обязан этому воину, чтобы он помыкал тобой?

Омас посмотрел прямо в черные глаза красавицы, но не смог найти там и намека на какую-то двусмысленность. Либо она очень умна, либо совершенная простушка, сделал он вывод о правительнице и только после этого перевел взгляд на Аспида.

— Добрый правитель не позволяет никому помыкать собой, но он всегда прислушивается к хорошим советам, исходящим от преданных слуг, — как можно более безмятежно сказал он правительнице и отпустил ее руку.

Сердце опять странно заныло, но Омас велел ему замолчать. В конце концов, счастье заключается совсем не в том, чтобы держать эту девицу за руку, а в том, чтобы закончить историю с войной, в которую он оказался втянут по воле Мудрых.

— Моя прекрасная гостья, я до сих пор не имел счастья узнать твое имя.

— Меня зовут Ханемли, — стала вдруг серьезной правительница. — Это имя в переводе с языка сильфов означает Исполняющая желания.

— Красивое имя для прекрасной повелительницы, — галантно ответил Оме. — Драгоценная Ханемли, мои слуги проводят тебя в покои, где ты сможешь снять тяжелые доспехи и переодеться к нашей трапезе. Я буду ждать тебя на башне, тебя и твоего верного воина. Надеюсь, мои повара смогут угодить твоему тонкому вкусу. Мне хотелось бы, чтобы наша первая встреча запомнилась тебе только радостью.

— Если бы я знала тебя чуть лучше, я бы решила, что понравилась тебе, король, — усмехнулась правительница.

— Если бы я знал тебя чуть лучше, я бы не тянул так долго с твоим приглашением в Ойген, — нашелся Омас.

Церемониймейстер, дрожащими руками подобравший свой жезл, махнул музыкантам, и они вновь заиграли какой-то марш. Несколько закованных в доспехи рыцарей двинулись к дверям, указывая гостям путь. Правительница, немного помедлив, пошла следом за провожатыми, ни разу не обернувшись на короля, ни на замершую в поклоне свиту, ни на своего подданного, который продолжал идти за своей повелительницей. Когда двери за союзниками и их свитой закрылись, Омас повернулся к Аспиду. Тот уже вставал с колен.

Король с непроницаемым лицом снова пересек зал и уселся на трон. Придворные спешили покинуть помещение как можно быстрее. Монарх гневался редко, но сейчас, видя выражение его лица, никто из свиты не посмел задержаться при разговоре между ним и Аспидом. Последним приемный зал покинул барон Рошевиа. На лице сановника играла довольная улыбка. Он не сомневался, что уж теперь-то наглого выскочку поставят на место раз и навсегда. Оставшись в одиночестве, король и Мудрый некоторое время молчали. Никто не хотел терять стратегического преимущества и начинать тяжелый разговор первым. Наконец эта игра начала утомлять Оме. Он стукнул кулаком по подлокотнику своего трона.