А. Живой - Семь верст до небес Страница 26

Поднялся, наконец, с колена Робето ди Аларкос, магистр святого ордена меченосцев, надел на голову шлем рыцарский, сел на коня как смоль черного, обнажил меч и крикнул:

– Герольды – трубить атаку! За мной мои верные рыцари!

И помчал его конь горячий вверх по тропе меж холмов под звуки атаки грозной. Мчится магистр бесстрашный на встречу врагу, меч над головой подняв. А рядом скачет храбрый Виторио ди Кастелла, предвкушая битву жаркую. Следом, рядами стройными, рыцари христианские в одеждах белых.

Поднялся вдруг ветер сильный, разогнал туман белесый и предстало пред рыцарями христианскими многочисленное воинство мавританское. Все холмы окрестные, были усеяны воинами, что тела имели черно-красные и вожди их облачены были в шкуры тигриные. Потрясали они копьями с наконечниками плоскими. Посреди тропы, на возвышении, преградив дорогу христианам стояли конные воины из рода сарацинского Абенсеррахов во главе с Рамом. Сам воитель Рам на коне сидючи поигрывал саблей-месяцем и усмехался надменно, ожидая атаки христиан малочисленных. Позади же рыцарей ордена, заключив их в долине и отход преградив, встало войско мавританское во главе с сарацинским родом Алабесов, спалившим дотла Аларкос и по следу отряда магистра пришедьшее. Предводителем войска того был Иорнанд жестокий, умертвивший множество родичей достойного Роберто.

Со всего маху врубился отряд рыцарей христианских в ряды Абенсеррахов, опрокину первых воинов. Не зная жалости рубил мечом Робето ди Аларкос, магистр святого ордена, валил воинов сарацинских наземь одним ударом. Не уступал ему в отваге и храбрый Виторио ди Кастелла, сек мечом Абенсеррахов презренных, отрубая им руки и ноги, расчленял тела их на две половины равные. Залило тропу лесную кровью. Дрогнули Абенсеррахи, попятились, но не отступили. Не зря их любил Кабашон, ибо смерти они не страшились, словно бессмертные. Увязли христиане в рядах сарацинских, а тут со всех сторон крики дикие послышались, подобные рыку тигра – то ударили дужары пешие. Окружили они, словно саранча, триста рыцарей, вонзили копья отравленные в бока христианским воинам, многих умертвив мгновенно. Но храбрый Виторио кинул клич воинственный и ударил на дужар презренных, обратив их в бегство. Сек мечом он направо и на лево, только головы и руки дужарские летели во все стороны, кровь разбрызгивая по земле. И еще десяток христиан смелых за ним в атаку бросились. Пропиталась земля кровью дужарской и вязкой стала, у коней копыта утопать стали.

Разогнали дужар рыцари и снова на Абенсеррахов ударили. Робето ди Аларкос, магистр святого ордена, прямо к Раму рвется. Но пред ним, словно из под земли, все новые сарацины вырастают. За ним сзади храбрый Виторио ди Кастелла прорубает дорогу к предводителю мавританскому, что умертвил уж пятерых рыцарей христанских. Вот пробились они почти, разбросав Абенсерахов. Вот уже и Рам на коне горячем, мечом-месяцем поигрывает. Но вдруг ударила стрела, пущенная из лука огроменномощного саршарского, прямо в грудь магистру и пробила доспехи. Выронил Роберто меч, схватился за грудь. Подскочили к нему сразу несколько дужар и на копья отравленные подняли. Увидав это, бросился Виторио на выручку, раскроил черепа тем дужарам и лучнику саршарскому, что рядом стоял, но уж поздно было. Пал ему на руки магистр ордена меченосцев окровавленный и дух испустил.

Поднял тогда над головой меч Виторио ди Кастелла и с криком на Рама бросился. Но хитер был и ловок в битве предводитель Абенсерахов. Уклонился он от удара мощного и отсек своей саблей-месяцем голову Виторио. Покатилась она на землю кровавую. Прекратился род храбрых Санкиров со смертью последнего. Тут ударило в тыл христианам оставшимся войско мавританское под предводительством Иорнанда. Завязалась схватка неравная последняя и, спустя время немногое, призвал Бог всех христиан к себе.

Так скончалось последнее воинство христианское, что посмело бой дать маврам чернотелым в землях некогда великого королевства Кастилия. Стой поры заперлись христиане, чудом уцелевшие, в своих замках высокогорных на окраинах земель северных и Кабашону не перечили. Наступило для королевств христианских время темное, смутное. Полновластным хозяином на землях сиих стал теперь властелин мавров. А спустя время короткое хлынули его полчища еще дальше в глубь земель христианских, полонить которые Кабашон стремился.

Как умерило солнце жаркое пыл лучей своих, и вечерняя прохлада понемногу стала опускаться на раскаленную южную землю, из шатра высокого, на холме у Грандахарга стоявшего и увенчанного стягом серебристо-черным, вышел властелин мавританский Кабашон с сыном своим Арсеном и свитою сарацинской. Окинул Кабашон взглядом грозным свое воинство, словно тучи червей копошившееся на брегу моря средь земель лежащего, корабли чернотелые в поход снаряжавшее. Вдоль берега многие сотни их стояли и каждый способен был снести по пять дюжин воинов. Лошадей и зверей диких, что в бою используют, грузили рабы на них.

В небе вечернем стаи коршунов кружили, затмевая крыльями своими слабый свет заходящего солнца, и казалось будто ночь темная наступила уже. Птицы сии служили Эрманарихому, царю звериному африканскому, что в дружбе с Кабашоном был, и великую злобу несли на своих крепких крыльях. Нынче отправлялись они с кабашоновым воинством в земли далекие русские творить смерть.

Узрев сие действо возликовал Кабашон, воздел к небу руки свои и вскричал голосом диким:

– Будет битва жаркая! Будет смерть прекрасная!

Глава 7. Горыня воин

Недалече от того места, где живет Соловей-разбойник, стоит город Муром, славный по всей земле русской тем, что дал ей в незапамятные времена богатыря Илью, свершившего подвиги многия. А от Мурома недалече до Ростова Великого, да Ярославля, в самом сердце земли русской расположенных.

Ежели взглянуть из Мурома сквозь леса заповедные, что со всех сторон его окружают, на юг прямо, то уткнешься взглядом в хребет горный высоты немеряной. Горы те в облаках высоких теряются. И на самой высокой из них стоит дом каменный, окна которого смотрят на вершины снежные. Текут вниз потоки шумные, сходят лавины опасные, и все потому, что рождает их храп великий, из дома сего раздающийся. Спит там сном праведным богатырь великий по прозванию Горыня. Спит уж три года, ибо заколдован он деянием злодейским. И спать будет до тех пор, пока не придет минута опасная для Руси, и не позовет его на брань великую гонец княжий, а ли сердце чуткое.

Тому как раз три года исполнилось, как был с караваном купеческим из Новагорода Горыня в землях далеких за двумя морями. Ездил страны посмотреть жаркие, людей повидать тамошних, ибо страсть как интересно ему сделалось на душе от рассказок купцовых, а богатырских занятий в то время на Руси все равно не находилося. Обещали купцы Горыне злата-серебра много, ибо в нем защитника видели сильного, ежели змий какой многоглавый по дороге объявится, а ли разбойники-душегубы нападут. Горыня таких гостей непрошеных враз всех отделает мечом, да палицей богатырской. Не зря был он на Руси в те времена из богатырей самых сильных. Горыня змея бить не отказывался, ибо ему змея бить – только тешится, акромя того интересно путешествие выходило. Потому, подумал он время малое, дом свой в горах высоких на людей дворовых оставил, да и поехал с купцами новгородскими в страны далекие.