Владимир Свержин - Когда наступит вчера Страница 26

– А там на черном-черном столе черный-черный гроб?! – радостно предположил Вадюня, не слишком, видимо, заботясь о поддержании величественного имиджа исполняющего королевские обязанности.

– Ничего такого в помине не было, – нахмурился Соловей-разбойник. – А и было бы, я б не узрел. Стражник меня в ту комнату впихнул, дверь на засов, и поминай как звали! Ну, думаю, всё – смертушка моя пришла! Ан не-ет! Вдруг глас из мрака: «Ну что, Соловей, как оно, во глубине земли? Сладко ли?» Ну, вестимо, что не сладко. А глас далее вопрошает: «Желаешь ли вновь на волю?» Я в ответ: «Желать-то желаю, да чем за то платить надобно?» А мне, стало быть: «Плата с тебя будет – верная служба, да от добычи десятина. А за ту службу я тебя от всякой напасти уберегу».

– Прикинь, Витек, кто-то здесь солидно крышует! – Я молча кивнул.

– При таких-то делах и толковать не о чем! Имя у меня уже звонкое было. Силушки не занимать. Как не согласиться? Тут голос исчез, а затем стражник меня в барак поволок. Я было подумал – что за шутка такая. А поутру вывели колодников под землю идти, всех опустили в клеть, а про нас точно забыли.

– Про кого это «про нас»? – уточнил я.

– Про меня и про Фуцика. Мы с ним одной цепью скованы были. Стражник вроде как по нужде отлучился, а мы, глядь – калитка не заперта! Мы туда. У стены коновязь, у нее два коника. У одного из них на спине переметная сума, а в ней – на тебе! Одежа, по сотне хвостней на брата, ключ от скрепов наших и волшебное зеркальце. Так-то! И, стало быть, лишь я зеркальце в руку взял, оно волнами пошло, да не высветлилось, а только вновь оттуда знакомый глас слышится. И надо сказать, глас – ни мужской, ни женский, точно и не людской вовсе. Точно зверь дикий человечьи слова молвит.

– Всяко бывает, – буркнул Злой Бодун, вспоминая встречу на лесной тропе с Коло Шаровая Молния.

– Взял я, значит, зеркальце, – повторил Соловей, – а оттуда речь человечья. Мол, я уговор соблюл, и ты ж, смотри, не оплошай. С тех пор уж немало лет минуло, а таких дел, как нынче, прежде не случалось.

– Понятно, – кивнул я, хотя, честно говоря, это было неприкрытой ложью. Ничего понятного в деле пока не намечалось. – Стало быть, вы своего хозяина не видели и не знаете?

– Истинная правда, – вздохнув, согласился злосчастный лиходей.

– Но он-то вас через зеркало видеть может? – предположил я.

– Вестимо, может. А то как?

– Угу. Вот и славно. Стало быть, сейчас вы свяжетесь с хозяином и сообщите ему, что поймали Юшку-каана. Делли, ты сможешь навести образ Юшки на господина стременного. – Я кивнул на спутника Оринки. – Надеюсь, вы согласитесь нам помочь?

– Отчего ж не помочь благому-то делу?

– Стань передо мной ровнехонько, – внимательно осматривая гридня, проговорила фея. – В самый раз будет!

– Вот и отлично. Вот и хорошо. Скажете, что тот Юшка-каан, который нынче в Елдин примчался, – подложный, Фуцикова работа. А этот – что ни на есть истинный. И чтобы передать эдакую птицу, вам нужна личная встреча. Всё понятно?

– Уж куда яснее, – вяло огрызнулся Соловей-разбойник. – Да только…

– Выполняйте, – резко отчеканил я.

Глава 8

Сказ о встрече с неизведанным

Проглот валялся на спине и удовлетворенно курлыкал. Первый раз, когда я увидел подобную картину, я никак не мог сообразить, каким образом этому совершенному боевому организму удается кататься по земле, не повреждая крыльев. Однако приходилось констатировать, что творец вполне успешно справился с задачей. Получившийся образец гибридной твари оказался не просто живучим и вполне приспособленным к этому миру, но, я бы даже сказал, не лишенным изящества.

Сейчас грифон блаженно отдыхал, растянувшись в зеленой мураве, подставляя для дружеского почесывания розоватое брюхо, проглядывавшее сквозь песчано-желтую шерсть. В лапах животины, точно призовой венок, красовалось диковинное растение, которое я уже имел возможность наблюдать по ту сторону зеркальной глади.

Мои познания в ботанике и в школьные-то годы с трудом можно было признать средними. А сейчас и вовсе из всяких дикорастущих объектов флоры, не считая, понятное дело, знакомых с детства деревьев, цветов и садово-огородных культур, я мог гарантированно опознать только сурепку, и то лишь потому, что таково было прозвище нашей школьной учительницы ботаники.

Так что ни вид этой лианы, усеянной какими-то кокетливыми завитками, ни ее местное название – «волчья плеть» – не говорили мне ровным счетом ничего. Одно было понятно даже без лекций о происхождении и произрастании этого ботанического экспоната – любой, кто попытался бы отобрать у Проглота его трофей, был обречен на неудачу и, вероятно, ощутимые телесные повреждения.

Возчики, наблюдавшие беззаботные игры нашего грифона, нерешительно жались у телег, опасаясь чесать подставленное брюхо и старательно удерживая на месте своих до недавнего времени смирных лошадок, ничуть не обрадованных соседством опасного зверя.

Когда началась заваруха с колокольным звоном, крепкие житейским умом селяне, быстро сообразив, что оказались в ненужное время в ненужном месте, старались держаться тише воды, ниже травы. Теперь, лишь только грохот, лязг оружия и пожар стихли, их вдвойне, а может, и втройне, заботил вопрос о том, как бы получить причитающуюся оплату и убраться отсюда подобру-поздорову.

Ночная тьма, вплотную, подступавшая к воротам замка, похоже, их ничуть не останавливала. Вероятно, дорога отсюда к родимым очагам была ими давно освоена. Но желания – желаниями, а отсутствие моста – факт, который не объедешь. Если ты не фея и не грифон, перелететь через ров, а тем более преодолеть его на возу – никаких перспектив. Поэтому недовольная вынужденным простоем публика, раздраженно переговариваясь, ожидала явления победителя, чтобы предъявить ему финансовые и все прочие возникшие претензии.

Появление на крыльце Соловья-разбойника в нашем сопровождении было встречено таким недобрым гулом, что даже Проглот ошеломленно вскочил на ноги и угрожающе захлопал мощными крыльями. Пленник обвел столпившихся возчиков брезгливым взглядом и криво усмехнулся.

Задуманная операция пока развивалась вполне успешно. После дополнительных настойчивых увещеваний вошедший в раж разбойник героически описал своему неведомому благодетелю, каким образом ему удалось пленить окруженного войском каана. Как хитроумный Фуцик, приняв вид именитого пленника, увлек за собой кортеж, чтобы в нужный момент исчезнуть и оставить с длинным носом «голубых хряков».

Скрытый во мраке заказчик, вероятно, удовлетворенный окровавленным псевдо-Юшкой, назначил встречу в предутренний час в лесу, близ стен Елдина. Я хмурился, чтобы скрыть ликование. Это была уже не ниточка, это был канат, якорный трос, аккуратно выбирая который, в конце концов, можно достать то, что спрятано в глубине.