Алексей Гравицкий - Калинов мост Страница 26

В машине у Игоря оказалось уютно. Старенький потрепанный жизнью внедорожник не только был чисто вымыт снаружи, но и вылизан изнутри. Чистые пепельницы, чистые коврики. Свежие чехольчики, протертые стекла. Было видно, что хозяин машину любит.

Игорь плюхнулся за руль, повернул ключ. Машина тихо заурчала. Бородатый не спеша поехал вдоль аллеи. Олег кинул взгляд в зеркало заднего вида. Мелькнула фигура дяди Кости. Олег оглянулся, дорога за задним стеклом казалась мутноватой. Но наставника разглядеть было не сложно: он привычной походкой как обычно топал через дорогу, словно готовый хоть сейчас бежать к лесу.

Олег уселся и покосился на Игоря:

— А вы его давно знаете?

— Кого? Кота? — не понял бородатый.

— А его зовут Кот?

Игорь потупился, чувствуя что сболтнул лишнее.

— Ну не зовут… Так, кликуха вроде. Нет, я его не так давно знаю.

— Кто он?

Игорь поперхнулся, чувствуя что вопросы застают врасплох. На какие-то ответить нельзя, на другие он и не знает как ответить. Видимо, когда пристает с расспросами к Яге, та чувствует себя так же, потому и бурчит.

— Просто человек хороший, — искренне насколько мог ответил он.

Олег кивнул и молча уставился в окно, глаза его стали такими же блестяще-бессмысленными, как и стекло, через которое смотрел на проносящийся мимо пейзаж. Стало ясно, что парень уже не здесь, а где-то далеко в своих мыслях. И мысли судя по всему безрадужные.

— Ты чего переживаешь так? — пихнул парня в бок Игорь.

— Да так, — встрепенулся тот.

— Из-за бабы?

Олег вздрогнул, поглядел на попутчика. Но тот с каменным лицом следил за дорогой. В какой-то момент даже показалось, что это и не он спросил вовсе.

— Из-за женщины, — поправил Олег.

Бородатый отмахнулся.

— Да как не назови. Была у меня одна. Я ее любил. Сильно любил, потом помирал год.

— Почему?

— Бросила, — усмехнулся Игорь. — Потом другая была, ту я сам бросил. Потом еще… в общем, много было. И всех любил. А потом, знаешь что?

— Что?

— Ничего. Надоело. Больше я их не люблю. Пускай они меня теперь любят.

— А они любят? — заинтересовался Олег.

— А пес их разберет, — пожал плечами бородатый. — Женщина — это большая куча дури. Кроме дури в ней ничего нет. Только ветер над этой кучей гуляет. А так как ветер штука стихийная, то куда эту дурь понесет одному богу известно.

Олег задумался. Философия выходила по всему видать жизненная, во всяком случае жизнью Игоря проверенная. Но какая-то уж больно циничная она была, как будто обиженная.

— А мужики что же? — не удержался от вопроса Олег. — Сильно умнее? Или это такой шовинизм?

— Мужчины, — Игорь звучно расхохотался. — Если честно, то мужики это та же дурь. Только она какая-то более упорядоченная, логичная что ли. У мужчин дурь подчиняется каким-то негласным правилам. Дружба, честь, порядочность какая-то. Все это тоже глупость, если разобраться, но мужики в нее верят. А женщины… Где ты видел дружбу между женщинами? Если два друга влюбляются в одну девушку, то первая мысль какая? Пошла эта девочка в задницу. А если две подруги в одного мужика? Первая мысль, извини, что у одной, что у второй будет такая: пошла эта подруга в задницу. Потом, про мужика можно сказать, что он дурак и объяснить почему, а про бабу можно сказать, что она дура, но объяснения отсутствуют.

Олег кивнул. Игорь включил магнитолу. Заунывный голос порядком среди молодежи подзабытого чернушника Бориса Борисыча Гребенщикова затянул о том, что в каждой женщине должна быть змея.

— Это больше чем ты, это больше чем я, — подпел Игорь на удивление приятным мелодичным голосом.

— А если тут болит? — Олег ткнул кулаком в грудь, снова оторвавшись от окна.

— А ты открой окно пошире и отдайся ветру, — посоветовал Игорь. — Он из тебя всю дурь выметет. Будешь бодр, светел и готов к возвышенному. Природа штука такая. Посрался с человеком, зови в гости дождь, ветер, осень, весну, солнце — да что угодно. С ними общаться один пес приятней чем с кучками разномастной дури. С людьми всегда поговорить успеешь, а вот с ветром, с листьями, с дождем… Не каждый день поговоришь. Да и не у каждого получится.

Игорь нажал кнопку, передние стекла поехали вниз, запуская в салон внедорожника ветер.

— В каждой женщине должна быть змея, — громко, перекрывая вой ветра, шум дороги и БГ запел Игорь. — Это больше, чем ты, это больше, чем я.

Они ехали долго. Олег не следил за дорогой, просто отдался ветру, стараясь понять его, говорить с ним. Отдать ему что-то и попросить что-то взамен. А тот, словно понимая, ласково трепал по волосам. Мол, такая жизнь, брат, успокойся. И не такое бывает. Переживем.

За этим разговором со стихией он растерял все мысли, ощутив себя кем-то где-то. Не слышал, как кончила играть музыка, не заметил, куда и как ехали. А в самом деле, куда и как? Олег огляделся по сторонам.

— Мы где? — не понял он. Вокруг была все та же Москва.

— На ленинском проспекте, — не моргнув отозвался Игорь. — Пять кругов по МКАДу, пока свернули. Надо же было тебя подлечить. И ветер тебе явно помог.

Он хохотнул, поглядел на растерянную физиономию Олега и объяснил:

— Сейчас заедем ко мне, соберем кое-что. Попьем пивка и спать. А завтра часиков в пять утра, пока дороги свободные, дернем. Ехать нам километров пятьсот, так что лучше утром на свежую голову.

— А после пива бывает свежая голова? — удивился Олег.

— Если правильное пиво пить и пить правильно, то бывает. Я тебя полюбил, я тебя научу.

Квартирка у Игоря оказалась небольшой двушкой на одиннадцатом этаже странного ступенчатого дома, какие строили лет десять назад. Дома царил небольшой беспорядок, но при том сохранялся тот же уют, что и в машине.

Единственное место, которое оказалось средоточием порядка, был холодильник. В нем не было ничего кроме пива, но его там уместилось столько, сколько не могла бы уместить даже заботливая рука природного аккуратиста, что укладывая чемоданчик в дорогу, может засунуть в него половину одежного шкафа. Игорь провел гостя в комнату, усадил на диван, придвинул кресло и журнальный столик. Поставил пару бутылок пива.

— Пиво надо пить с душой. И не торопиться, — объяснил он. — Есть люди, которые начинают нести про любимые напитки, жратву и вещи всякую хрень. Мол вино, как молоко матери. Трубка, как женщина и так далее. Все это чушь. Трубка это трубка. Ее нужно курить и только. А вино это вино. И с той дрянью, которую сосет грудной ребенок, ничего общего не имеет. Но, когда ты начинаешь пить… в данном случае пиво, то должен это делать с душой. В противном случае просто нажрешься.