Алан Уоттс - Остров колдуна Страница 26

— Пора выбираться, — решил варвар, когда большая часть страусов оказалась повержена.

Он скользнул в воду и добрался до противоположного берега. Остальные точно так же благополучно миновали ручей. Выйдя из леса, люди оказались в очередной раз поражены. Теперь степь походила на пустыню. Трава была вытоптана, а в воздухе витала пыль.

— Тут не поохотишься, Эрлик их сожги, — пожаловался Абул.

— Это верно, — согласился с ним киммериец. — Но главное, чтобы мы смогли отыскать источник. Эти уроды могли все вытоптать.

— Да, но куда идти? — воскликнул Абул. Похоже, он до того уверился, что капитан знает о кладе все, что старался вызнать у того как можно больше.

Конан вскарабкался на ближайший холм, правда, не для того чтобы осмотреться, а чтобы посоветоваться с духом Небесной Секиры.

— Что скажешь Рорта? Куда идти? Материализовавшийся призрак пожал плечами.

— Путей два. Во всяком случае, на этом острове два источника силы. И судя по всему, они противостоят друг другу.

— И что? — не понял киммериец.

— Как — что? Если есть сила, то именно туда и следует идти.

— Да, — согласился варвар. — Точно. Там же следует искать сокровища. Итак, Рорта, что же это за силы?

— Не знаю, потомок Гидаллы. Они древнее и сильнее меня. Я уже говорил…

— Ну, хорошо. А можешь ты сказать, по крайней мере, куда делись эти мерзавцы со стигийской галеры?

Они направились на юго-запад, но сейчас я не вижу их. Должно быть, они скрылись в тени силы, что обитает там.

— Тогда мы пойдем в другую сторону. И клянусь небесами, я все равно достану их, даже если мне будут противостоять все демоны мира! Итак, куда Рорта?

— На юг. Но уверен ли ты, потомок Гидаллы, что другая сила поможет тебе?

Конан не был уверен в этом, но что-то и в самом деле тянуло его на юг.

Два дня прошли довольно спокойно и даже скучно. Они били дичь, жаря ее на огне. Правда, при этом люди испытывали мучительную жажду. Конан оказался совершенно прав, говоря о том, что воды-то им и будет не хватать.

Наконец на третий день Мулар каким-то чудом вывел их к озеру. Степняк вообще лучше других чувствовал воду. Это было сродни волшебству.

Озеро даже было трудно назвать таковым, скорее — большая затхлая лужа, но люди были рады и этому. Нагир и Никотар с разбега бросился в воду, и в этот Момент озерная гладь заколыхалась. Как выяснилось, это была вовсе не вода, а огромная студенистая масса. Шемиты закричали. Они стали погружаться внутрь, и киммериец увидел синеватые внутренности. Перед ними была гигантская медуза! Но как она оказалась в степи? Этого варвар не мог себе и представить. Он выхватил Рана Риорду, но дух взмолился:

— Не погань мой небесный металл об эту мерзость, потомок Гидаллы!

— Черт с тобой, — пробурчал киммериец, которому претило оставлять товарищей неотомщенными.

— Уходим, — приказал варвар.

Теперь их осталось четверо. Но Конан боялся, что и это ненадолго… Под вечер им удалось отыскать небольшой ключ, бьющий из земли. Боясь его потерять, Конан руками выкопал ямку поглубже. Вода оказалась сладковатой и холодной. Хоть что-то на этом проклятом острове было нормальным… Но увы, стоило людям напиться, как источник тут же иссяк.

— Он ушел, — сообщил дух. — Будто кто-то иссушил его.

«Начинается», — подумал киммериец. Уже не в первый раз за свою жизнь варвар сталкивался с кознями колдунов, которые вредили ему. Правда, все они в итоге, лишались своей премудрой головы, со злостью подумал Конан. И этот не будет исключением.

Варвар был уверен в своих силах. А уж с Рана

Риордой ему и вовсе не о чем было волноваться. С такой секирой он мог бы бросить вызов богам.

Жаль, что нельзя было оставить ее себе навеки. У Конана только тридцать дней. Затем их пути разойдутся… Варвар и дальше будет искать счастья в этом мире, а Небесная Секира станет служить потомкам клана Южного Ветра.

Конан и сам не почувствовал, как из раздумий погрузился в сон. Сон был тяжелый, муторный.

Варвар стоял возле колодца, не имеющего дна, и оттуда его кто-то звал. Конан сделал шаг вперед и заглянул в колодец. Его взору предстала необъятная мировая бездна, и из ее глубины кто-то тихонько молил о помощи. У варвара защемило сердце от тоски и одиночества, что испытывал этот некто…

Конан открыл глаза. На небе ярко сияли звезды, и на миг варвар понял смысл их движения. Он чувствовал и понимал взаимосвязь растений и животных, видел мир, каким его создал Творец, такой далекий и всемогущий… Но миг всезнания прошел, и Конан снова почувствовал себя прежним.

Осталось только чувство долга. Он должен был спасти кого-то из заточения.

— Подъем! — рявкнул киммериец, вскакивая на ноги.

Не спрашивая ни о чем, люди последовали за ним. Их шатало от усталости, но они все равно шли. И Конан поразился крепости хрупкого создания, называемого человеком.

Рушатся горы и стираются в песок камни; высыхают моря, а на их месте появляются пустыни, которые однажды снова покроются водой, и только люди продолжают жить. Они рождаются, бьются, влюбляются, умирают в конечном итоге, но путь продолжают их дети, внуки и правнуки. И так из года в год, из века в век. И каждый из этих людей способен на нечто большее, нежели просто жить, любить и умереть. Каждый из них способен идти вперед к своей цели, отдавая ей себя самого. Идти, ничего не страшась…

Вот и сейчас Конан наблюдал победу духа над телом. Его спутники видели гибель своих товарищей. Они знали, что могут умереть, но все равно шли вперед.

Варвар потряс головой. Он не привык к подобным философствованиям. Пусть лучше этим занимаются мудрецы. А он привык решать вопросы совсем по-другому. Один взмах секиры или доброго меча порой стоил намного больше, нежели все слова разом.

К вечеру следующего дня они увидели вдали какую-то растительность. В тот же вечер погиб Абул. Случилось это так. Воздух наполнился громовым топотом, и откуда-то вынырнула огромное существо, походящее на носорога. Вот только вместо одного рога у него было целых три.

Увидев людей, трирог понесся на них. Конан уже изготовился нанести решающий удар, как вдруг туранец, не выдержавший напряжения момента, побежал.

Мгновенно сориентировавшись, трирог погнался за ним. В четыре могучих прыжка тварь догнала человека, и, насадив его на рога, побежала дальше. Чудовище скрылось из виду, а они еще долго слышали истошные крики пронзенного человека. Тот был обречен на страшную гибель.

— Эрлик, прими своего верного сына, — едва слышно прошептал Мулар. Гибель последнего соратника потрясла туранца до глубины души. Но он не собирался отступать. Мулар побрел дальше, следуя за своим капитаном.