Елена Костромина - Трафарет вечности Страница 26

Все демоны, что жили в недрах планеты, грелись под солнцем Среднего мира, пребывали в Первозданном Хаосе или поднимались в Верхний мир — слышали зов этого Талисмана. Все демоны мира повиновались его владельцу беспрекословно. Подчинить себе демона можно было простым прикосновением Талисмана, не называя имя демона вслух. А если владеющий Талисманом был достаточно могущественным, что бы вызывать демонов из Хаоса к себе, то ни один из населяющих мир демонов не мог чувствовать себя в безопасности.

— Воистину царский дар! Подарок достойный самого могущественного клана Хаоса, — Федор замолчал, отыскивая слова, — Я не могу отвергнуть такой подарок, — демоны внимательно слушали его речь и понимающе кивнули в ответ, — но достойного ответного дара у меня для вас нет… Прямо сейчас, — добавил Федор, подумав.

— Мы не просим ничего в замен. Мы просто хотим, что бы Вы приняли наш дар, — проговорила демоница.

— Что я могу сделать для того, что бы ваше пребывание в городе было удобным и приятным? — перешел тогда Федор к делу, — Нужно ли известить кланы? Мать и Отца Тишины? Мать Пути? Князь Нави сейчас пребывает в моем городе, но он никого не принимает.

— Единственное, что нам нужно, это разрешение искать нашего брата в Вашем городе. С апартаментами и деньгами у нас проблем нет, Князя мы беспокоить не смеем.

— Хорошо. Мое разрешение искать вашего брата у вас есть. Только искать. Никаких действий.

— Конечно, Повелитель. Все в этом городе принадлежит Вам. Только Вы решите, как нам поступить, когда мы найдем брата.

Федор был польщен, но решил не баловать демонов своим одобрением.

— Итак, найдите его, — демоны с поклонами удалились, Федор пошел к "Хаммеру".

Кузьма наконец принес долгожданный отчет Федору на кафедру гистологии и тот углубился в чтение опуса, придирчиво делая пометки в тексте красной ручкой.

— Как школьное сочинение, — заметил Кузьма, бездельничая около большого аквариума с тропическими рыбками.

На аквариуме, как в музее, была приклеена табличка с названиями видов рыб на русском и латинском языках, и их описание для тех, кто не ориентировался в ихтиологии так легко, что бы без подсказки отличить рыбу Пикассо от коралловой рыбы-ангела. Рядом были аккуратно выведены клички, которыми рыб наградили люди, обитавшие на этой кафедре. Клички были простые, но подобранные со вкусом — Диоген, Кант, Гегель, Пушкин, Герцен, Блаватская…

— А почему они все только философы? — задал Кузя вопрос, который вертелся у него на языке лет пять.

Федор поднял голову от бумаг:

— Что? А… философы — все писатели… И потом, кафедра-то литературы?

Дав столь исчерпывающий ответ, Федор вновь углубился в чтение. Кузьма кивнул, полностью удовлетворенный подобным заявлением.

Федор перевернул последнюю страницу и сказал:

— Все, что я поправил, переделать. Немедленно. Послезавтра, что бы мне на стол.

— Федь, только к понедельнику. У меня еще…

— У тебя защита зимой. Ты монографию сдал в печать?

— Монографию — сдал, — ответил ведьмак, довольный, что хоть что-то он сделал правильно.

— Вот… Жалко! Хотел я там переделать одну штуку… А сказать тебе забыл…

Федор вздохнул и встал из-за стола.

— Забирай свои бумажки. Ты когда работаешь?

— Завтра.

— Иконы видел?

— Конечно, видел, я их оценивал, — пожал плечами Кузьма.

Федор спрашивал об иконах, что принадлежали хозяину магазина "Антик", где работал Кузьма. Он собирался выставить их на продажу, а Федор издавна интересовался фряжскими иконами.

— Стоит посмотреть?

— И выменять стоит. Там абсолютно великолепный Деисус и очень хорошие лики.

Кузьма, как настоящий православный, никогда не говорил "купить" или "продать" про икону. Федор приподнял бровь. Кузьма был хорошим знатоком старины, и услышать из его уст сразу два определения в превосходной степени — это стоило многих рекомендаций экспертов.

— Значит, поеду, посмотрю. Он меня сегодня приглашал.

— Сегодня? Боится в мою смену тебя приглашать?

— Наверно, — пожал плечами Федор, — Будто это что-то изменит.

Федор не нашел, где припарковаться у магазина, проехал за квартал, бросил "Хаммер" там и вернулся пешком. В салоне посетителей было немного. Федор кивнул охраннику и пошел искать хозяина. Карл Людвигович, хозяин магазина, разговаривал в глубине оружейного зала с несколькими дорого и броско одетыми мужчинами, показывая им меч, очень хорошо сделанный под старину. Увидев Федора, он поклонился издали и знаками показал ему, чтобы Федор сразу проходил в кабинет. Вероятно, боялся, что Федор присоединится к группе и даст реальную оценку мечу, который он собирался продать, как старинный. Клиенты странно посмотрели на Федора, одетого, ради посещения института, очень просто — в льняной костюм и неброские замшевые ботинки. Федор взгляды проигнорировал и прошел в кабинет хозяина магазина.

Иконы были выставлены в двух больших витринах. У стены, сразу перед входом, отдельно стоял Деисус. Федор остановился, с благоговением глядя на иконы. Старинный, XV века, на двух досках, Деисус изображал Иисуса Христа с Богородицей справа и Иоанна Крестителя слева. Федор залюбовался строгим и скорбным ликом Богоматери, нежнейшими цветами в ее руках.

Переведя взгляд на витрины рядом с Деисусом, он увидел, что весь деисусный чин тоже здесь — фигуры архангелов Михаила и Гавриила были великолепны — грозны и милостивы одновременно, святые Петр и Павел в пурпурных накидках и белоснежных хитонах вглядывались в Федора, словно вопрошая — прав ли ты?

Иоанн Лествичник, Иоанн Дамаскин, Арсений Великий, выписанные на одной иконе сразу, смотрели строго и предупреждающе. Святые мученики Феодор Стратилат и Феодор Тирон со щитами и мечами, в красно-бело-золотых одеяниях, кивали одобрительно — молодец, тезка.

Святые мученики — Евстратий, Артемий, Полиевкт в красно-зеленых римских нарядах, держа в руках маленькие черные кресты, знак своей мученической кончины, смотрели ясно и умиротворенно — выбирай по совести, не гонись за сиюминутным, говорили их взгляды.

Святители Василий Великий, Иоанн Златоуст, Григорий Богослов в украшенных крестами римских тогах, протягивали Федору свитки с рукописной мудростью. Первые православные святые — равноапостольный князь Владимир, благоверные князья Борис и Глеб в богатых красно-зеленых княжеских одеяниях, глядели задумчиво, не осуждали, зная грехи и за собой.

— Что думаете, Федор Михайлович? — спросил Карл Людвигович, войдя в кабинет.

— Сразу две мысли, Карл Людвигович, сразу две, — отстраненно ответил Федор.