Криабал. Апофеоз - Рудазов Александр Страница 27

Впрочем, совсем крошечного.

– Конечная, конечная, выходим из вагонов, выходим! – кричали проводники.

Брат Массено и его спутники поспешили выйти на перрон. Дело близилось уже к вечеру, из-за поломки в пути они сильно припозднились. Даже сквозь колпак с прорезями было видно, насколько удручен этим инквизитор.

А ведь этот городок – еще не их пункт назначения. Теперь садиться на паром, плыть к острову на озере. Это еще часа два.

Но скверным оказалось то, что паром ходил только через день. Большего не требовалось – на той стороне нет ни города, ни хотя бы сельца. Это небольшой, кажется даже безымянный остров, всех построек на котором – усадьба одного богача. Он уже пару лет живет там почти безвылазно, с женой, сыном и тремя слугами. Паромом им доставляют снедь, почту и изредка – гостей.

Собственно, смысла в этом пароме почти нет. Для одной-единственной семьи с лихвой хватило бы лодки. Просто когда этих мест достигла железная дорога, и городок стал быстро разрастаться, местный городничий решил почему-то, что теперь земля на озере будет нарасхват. Он распорядился пустить паром, нанял паромщика… но пророком оказался никудышным. Кроме уже упомянутого богача на острове так никто и не поселился.

Об этом рассказал сам паромщик, которого нашли в хибаре на пирсе. Он крайне неохотно отворил дверь и наотрез отказался впускать незнакомцев, а уж тем более – самому выходить за порог. Сегодня же Маладис, Злой День. Без крайней нужды родные стены лучше не покидать – а сейчас никакой нужды нет.

Паром на этот самый остров ходил вчера. Отвез какие-то коробки и нескольких человек. Кажется, у хозяина день рождения, вот и приехали гости. Завтра пойдет снова, вернет их на Большую землю.

А сегодня – ни за что. Вечер уже, солнце скоро сядет.

Да и вообще плыть куда-то в Маладис – безумие. Это же худший день в году.

Не напугал паромщика даже колпак инквизитора. Тот попытался воззвать к его совести и тут же пригрозил гневом небес, но выходить из-под крыши в Злой День паромщик боялся сильнее.

– Паром-то типовой, канатный, – шепнул отходивший к воде ножевой. – Ребенок управится.

– Не хотелось бы прибегать к таким мерам, но придется, – ханжески сказал инквизитор. – Вот что, добрый человек! Либо свези нас на остров по доброй воле, и боги тебя за то вознаградят, либо я именем церкви позаимствую твой паром и сам нас свезу!

– Ага, сам он свезет, – чуть в сторону хмыкнул ножевой.

Паромщик громко запротестовал, разве что не заскулил. Мол, куда ж вы собрались-то на ночь глядя, святые отцы?! Дождь собирается, Маладис на дворе! Дождитесь завтра – прямо с утра и свезу в лучшем виде!

Но инквизитор слишком сильно опаздывал. Очень может быть, что уже опоздал. Не слушая стенаний паромщика, он рявкнул, что выбор у того простой, и сошел с крыльца.

К сожалению, паромщик выбрал доверить паром в чужие руки. Из дома он так и не вышел.

– Люди бывают потрясающе суеверны, – высказался антимаг, помогая крутить кабестан. – И с этим нам предстоит бороться еще долго.

Массено поднял точку зрения повыше, оглядывая озеро с высоты птичьего полета. Теперь он увидел искомый островок – тот весь зарос лесом, и только на холме в середке возвышалась большая усадьба. К берегу от нее тянулась тропинка.

Паром шел медленно, натужно. Мокрый канат наматывался на барабан, тут же снова спускаясь в воду. На плоскую палубу нахлестывали волны.

Уставшего вскоре антимага сменил ножевой, а его – Массено. Инквизитор, будучи весьма преклонных лет, остался от этой повинности избавлен.

Когда паром пристал к острову, солнце уже коснулось горизонта. Инквизитор выпрыгнул на пирс и засеменил по тропе. Он заметно прихрамывал и помогал себе тростью.

На берегу никого не было, прибытия их четверых никто не заметил.

– И все-таки, – подал голос ножевой. – К чему нам быть готовыми?

– Ко всему, – тихо сказал инквизитор. – Будьте готовы ко всему.

Так он и не сказал больше ни слова, пока не подступили к усадьбе. Темна и тиха, та стояла посреди леса и казалась давно брошенной. Не верилось, что каждые два дня сюда доставляют провизию, а только вчера – еще и каких-то гостей.

– Эй, хозяева дома? – негромко позвал ножевой. Он все еще прятал одну руку за пазухой, но наполовину ее вытянул.

Никто не ответил. Впрочем, ножевой почти и не повысил голоса, так что вряд ли кто мог его услышать.

Даже инквизитор чуть замешкался перед этим склепом. Такой уж зловещий дух тут витал.

Массено привычным жестом открыл в случайном месте Ктаву. Сегодня та сказала:

«Да войдут они к Нам, и да встречены Нами будут. Угостятся они плодами из садов Наших, изопьют вин бархатных и покой обретут».

Послание более чем ясное. Хотя, конечно, гадание по Ктаве церковью не поощряется.

– Войдем? – предложил Массено, отворяя дверь.

Он бы постучал, да некуда оказалось. Дверь была скорее пустой рамой, чем дверью. В самой середке зияла такая дыра, словно кто-то с разбегу пробил ее головой.

Внутри тоже царило запустение. Войдя в темный холл, Массено снизил точку зрения и увидел себя стоящим посреди просторной, но очень грязной залы. Стены и потолок почернели от копоти, брусья много где погнулись, а в камине лежала холодная зола.

Когда-то это была по-настоящему роскошная усадьба. Еще виднелись изодранные остатки дорогих шпалер, еще можно было разглядеть богатую лепнину и следы позолоты. У ведущей наверх лестницы валялись обломки расколотой скульптуры – красивая женщина в воздушном парео.

– И вот это – чье-то семейное гнездо? – хмыкнул ножевой.

– Здесь никто не живет уже минимум луну, – сказал инквизитор, взяв щепоть золы из камина. – Слой пыли на полу толст и нигде не тронут.

– Но как минимум вчера сюда приплыли люди, – напомнил антимаг. – Тот жалкий тип на пристани преисполнен трусости и глупости, но я не считаю, что он лгал.

– Он говорил правду… по крайней мере, он считал, что говорит правду, – медленно произнес инквизитор. – А вот что здесь было на самом деле – предстоит выяснить нам.

Неизвестно, как вчерашние гости вошли в дом, но они в него явно вошли. Возможно, через черный ход, поскольку в следующей за холлом зале признаки жизни были.

И какие!

Кровь. Весь пол, стены и даже частично потолок были залиты кровью. Не совсем свежей, но еще совсем не старой – даже запах все еще витал.

– Ее пролили несколько часов назад, – чуть потянув носом, сказал инквизитор. – И жертв было несколько.

– Точно? – усомнился антимаг.

– В одном человеке нет столько крови. Здесь погибли по меньшей мере пятеро.

– Или один огр, – дополнил ножевой.

На первом этаже усадьбы ничего и никого не нашлось. Значит, нужно проверить второй и третий, а также подвал. Инквизитор на секунду замешкался, выбирая, с чего начать.

– Мы можем разделиться, – предложил антимаг. – Двое наверх, двое вниз.

– Разделиться – это самое глупое, что можно сделать в подобном месте, – отрезал инквизитор. – Проверим верхние этажи.

Но наверху ничего интересного тоже не нашлось. Такие же пыль и запустение. По всей видимости, раньше здесь действительно жили люди – в шифоньерах висела одежда, на полках стояли книги и посуда. В одной комнате была даже тарелка с недоеденным рагу – точнее, его заплесневевшими остатками.

Выходит, около луны назад в усадьбе что-то произошло. Хозяева и слуги исчезли. Их то ли убили, то ли… выдвигать предположения пока рано, улик недостаточно.

Но при этом паром продолжал ходить. Припасы продолжали доставлять – и кто-то их получал.

После обыска второго и третьего этажей остался только подвал. Вход туда преграждала тяжелая, запертая на засов дверь. Выглядела она так, словно не открывалась целыми лунами.

– Никого там нет, – буркнул ножевой.

Он оказался прав. Когда Массено и антимаг не без труда подняли заржавленный засов, дверь с жутким грохотом рухнула с петель. Кто-то словно ударил в сотню барабанов – то зазвенели разбитые бутылки. В подвале их стояли целые штабеля.