Хрустальный монарх (СИ) - "Face against the wind" Страница 27

— Здесь всё кажется большим. Север по сравнением с королевством выглядит таким… Крошечным. Я теперь авантюрист в Бюро, путешествую с одной волшебницей.

— Симпатичная хоть? — Кира снова покосился на меня, на этот раз с пытливой усмешкой.

— Мантрус упаси… Ей на вид лет тринадцать, если не приглядываться. Низкорослая, зверолюдка, в робе такая, с посохом. Капризный ребёнок в большой шляпе.

— Хех, ну да… Но всё лучше, чем жрицы. — друг снова коротко покосился на меня, улыбнувшись. — Опиши её ещё?

— Что ж, она… Вредная. Вечно голодная. Но умная, наверное. И талантливый маг. Иногда шутит. Знаешь, чем-то напоминает тебя. Только рыжая и с лисьими ушами.

— Забавно… А это не она там? — Кира кивнул вперёд, в сторону моря.

Что? Приподнявшись, я посмотрел на лунную дорожку на воде. Где-то далеко бежала маленькая фигурка в балахоне, спотыкаясь и что-то беззвучно крича. В самом деле, Энни! Она же осталась одна там, в реальном мире, а я тут сплю!

Я подорвался на ноги и тут же осёкся — в конце концов, это всего лишь сон. Что уж сделаешь? Кира с каким-то сожалением смотрел на меня, оставаясь спокойным. Что ж, даже сейчас не изменяет своим принципам.

— И что? Останешься со мной? — то ли с укором, то ли с надеждой спросил он, наблюдая за горизонтом.

— А что сделаешь? Шалтис вряд ли так просто выпустит меня отсюда.

— Ну, если нет — твоя подруга умрёт. Прямо как я.

В воздухе появился какой-то неразборчивый гул, доносящийся из моря. Услышав его, Кира тоже встал, глубоко вздохнув. Не может быть такого…

— Что за глупость? Что значит — как ты?

Гул сменился едва различимым голосом. Теперь в нём узнавался голос Энни, которая была всё ближе и ближе к нам, но всё ещё безнадёжно далеко от берега.

— Ледас! — раздался её приглушённый крик, и в голове зашумело.

— То и значит.

За весь разговор Кира впервые полностью повернулся ко мне. И я отступил в ужасе, отказываясь принимать увиденное.

Вся левая сторона его лица была безобразно обморожена — глаз светился льдом, а посиневшая кожа опухла и слезала кусками. Гул в голове становился всё сильней, в глазах темнело.

Не может быть. Культ не мог сделать этого. Бред. Отрицание уже сорвалось с моих губ, но было поздно. Очередной крик Вервоны заставил свет померкнуть, голова закружилась, и меня стало вытягивать из мира грёз.

***

Дрожащие пальцы коснулись моего лица. Пелена забвения сошла с разума, и в глаза ударил свет. Энни, задыхаясь, тянулась ко мне, держась за мою руку, схватившую её за шею и держащую над землёй.

— Ле…дас… — просипела лиса, ухватившись за мой осознанный взгляд.

Я в ужасе отпустил волшебницу, и та рухнула на пол, закашлявшись.

Но Шалтис не собиралась отпускать меня так просто. Голову сжало тисками, я упал на колени и схватился за виски, застонав от боли. Борьба длилась секунды…

И верх одержал не я. Хотя и продолжал бороться — так просто отправить себя в небытие я больше не позволю. Тело медленно поднялось на ноги, и я чувствовал, как моё лицо становится мёртвым и безжизненным даже больше, чем обычно.

Энни отползла назад, не сводя с меня испуганных глаз. Но помимо неё на меня таращились ещё как минимум тройка пар таких же взглядов, повергнутых в ужас. Лагерь бандитов превратился в заледенелое поле, усеянное окровавленными трупами и ледяными глыбами.

— Люди.

Тело двигались само. Я шёл вперёд, смотря перед собой и понимал, что не могу пошевелить даже глазами. Как загнанные в угол крысы бандиты отошли от шока и один из выживших бросился на меня. Рука сама поднялась и звонко щёлкнула пальцами — из земли вырос ледяной шип, пронзив мужчину насквозь и выскочил изо рта. Землю окропили брызги крови.

— Войны. Страдания. Смерти… Вы так и жаждете принести в свой мир мучения не так ли? Несправедливо…

Остальные начали бежать, но бесполезно — их спины тут же пронзали ледяные снаряды, появляющиеся надо мной. Пройдя мимо Энни, замеревшей на земле от страха, Шалтис медленно поднялась на глыбу, которая с каждым шагом превращалась в новую ступеньку под ногами. Кусок льда стал моим пьедесталом, с которого Шалтис вершила своё провосудие.

— Убейте его! — истерично завопил главарь, забыв, что из всех его людей в живых осталось лишь пара человек. И через мгновение его рука отлетела в сторону, отсеченная морозным лезвием. Оставшийся обрубок тут же заледенел, главарь упал на колено и схватился за плечо.

— Ублюдок! — он закричал в пустоту, выпучив глаза от боли и шока.

— Ледас, остановись! — Энни выбежала вперёд и подошла ближе, но её отбросило в сторону ударной волной. Проклятье… Волшебница кубарем покатилась в сторону и поднялась на колени, хватая воздух ртом. — Не… Не поддавайся этому! Это всего лишь стигмата!

Она знает? Конечно, волшебники должны знать о стигматах. Но, Энни, вряд ли ты понимаешь, с чем имеешь дело. Лучше просто спасайся!

— Не противьтесь. — мой хрустальный голос резал слух даже мне самому. — Вы достойны лучшей жизни. — моя рука снова запустила лезвие в нападающего бандита, разрубив того надвое. Половинки тела упали на землю, оголив заледеневшие внутренности. — Вы, смертные, так хрупки и уязвимы. Вы же заслуживаете лучшего?

Лисица отчаянно стиснула зубы, смотря мне в глаза, а я смотрел на неё. Насколько мне позволяло поле зрения, будь оно не ладно, ведь Шалтис смотрела куда угодно, но не на волшебницу. Энни суетилась на четвереньках, словно не могла определиться, что ей сейчас сделать, но, выругавшись, сгорбилась, сжимая траву в руках, зажмурилась, и из её спины в воздух выстрелил снаряд, взорвавшийся солнечными лучами. Что за фокусы ты выкидываешь? Уноси ноги!

Трупов в лагере стало больше, чем выживших. Уже никто не двигался — оставшиеся бандиты впали в ступор, и просто ждали своей участи.

— Не страшитесь. Я подарю вам лучшую жизнь.

Шалтис провела рукой над лагерем, испустив в воздух поток снежных вихрей и буранов. В глазах сразу потемнело — Шалтис снова поглощала мой разум, и сопротивляться уже было почти невозможно.

Я знаю, что это была за сила.

— Не может быть… — оставшиеся бандиты заозирались по сторонам.

Один за другим в воздухе затанцевали морозные духи, а вместе с ними — души погибших в этой бойне. Лица выживших были в том же недоумении, что и у духов их павших товарищей — секунды непонимания, и слезы радости от осознания на запуганных лицах. Эльфийка, которую я отключил ещё в начале битвы, пришла в себя и растерялась от происходящего, но увидев своего погибшего возлюбленного тут же кинулась ему в объятия, не став разбираться.

Я знаю, какого это — видеть смерть близких. Их можно понять. Всех их.

Про меня… Про Шалтис словно забыли, поддавшись счастью от облегчения — когда теряешь друзей и их тут же возвращают вряд ли можно думать о чем-то ещё. Но кого-то это торжество не коснулось. Главарь бандитов всё ещё не мог смириться с потерей руки и, кажется, сходил с ума, а на меня смотрела единственная пара глаз, что беспокоилась только обо мне. Бешеные глаза Вервоны.

— Почему так?! — лисица поднялась на ноги, едва не свалившись обратно. Шалтис повернула к ней голову, и теперь я видел, что Энни ранена — сжимала покрывающееся инеем плечо, из которого текла кровь. — Что ты творишь?!

— Ты ещё не поняла, дитя? — я шагнул вперёд и медленно спустился на землю, разведя руки. — Этот юноша теперь — не тот, кого ты знала. Но не бойся. Однажды я верну его тебе. Будь уверена, однажды вы встретитесь счастливом посмертии. Только подожди.

Рука поднялась вверх, создавая ледяное копье. Энни скрипнула зубами, с надрывом бросившись ко мне. Шалтис промедлила — волшебница проскользнула под снарядом, оказалась рядом и кинулась мне на шею, залепетав что-то несвязное.

Но это было бессмысленно. Чёртова зверолюдка… Жить не хочешь?! Копье медленно развернулось и нацелилось на Вервону, а Шалтис, словно отдавая приказ к огню, опустила руку.