Галина Романова - Собачья работа Страница 27

— Послушайте, Дайна, — подавшись вперед, заговорил князь, — я вас прекрасно понимаю и не осуждаю. Вы просто делаете свою работу, а пани Бедвира, она… может поднять скандал. Я этого очень не люблю.

— А я не люблю, когда мне мешают делать мою работу, — отрезала я. — Этот ваш Матиуш — он вам кто? Брат?

— Не совсем, — замялся Витолд. — Он только наполовину Пустополь. По матери. Отца у него нет. Других родных — тоже. Мой отец пожалел его и оставил в замке, хотя всякий другой избавился бы от младенца…

— Он — бастард? — догадалась я. «Никто и ничто!» Все понятно. Нагуляла пузо юная княжна, а от кого — не сказала. Такого действительно стоило пожалеть — ведь незаконнорожденного могли кому-нибудь подбросить или вовсе убить. Сколько таких новорожденных тайком закапывали в саду под кустами сирени? Но все же… жалеть? Раньше надо было думать.

— Да. Вы мне обещаете?

— Ваше сиятельство, — я скрестила руки на груди. — Вы наняли меня, чтобы я обеспечивала вашу безопасность. Вот и не мешайте. Я же не учу вас, как надо управлять княжеством!

Особенно когда у тебя есть конкурент в лице незаконнорожденного родственника.

Ответить князь не успел. В коридоре опять послышались быстро приближающиеся шаги. Дверь распахнулась, и порог переступил милсдарь Генрих Хаш. Лицо старого рыцаря исказилось, когда он увидел меня.

— Что вы здесь делаете?

— Дайна меня охраняет, — ответил Витолд.

— Уже нет, раз пришел я, — отрезал седой ветеран и кивнул на дверь. — Вы свободны.

Пришлось подчиниться. Перед уходом я заметила странный взгляд, брошенный на меня князем.

ГЛАВА 5

С тех пор как мастер Лелуш прописал князю постельный режим, тот обедал и ужинал в одиночестве, если не считать меня.

Помню, как в первый вечер ему накрыли стол в комнате. Витолд внимательно посмотрел на блюда и удивленно вскинул брови:

— А почему только на одного?

Слуга переспросил:

— Ваше сиятельство ждет гостя?

— Никого я не жду. Но Дайна тоже наверняка хочет есть!

— Я? — не поверила своим ушам. После той первой неудачной попытки усадить меня за общий стол и полученной от милсдаря Генриха гневной отповеди Витолд Пустополь не заговаривал на эту тему. Я уже привыкла бегать в людскую, где в любой момент могла рассчитывать на кусок хлеба с ветчиной или миску каши. Предложение меня удивило.

— Присаживайтесь, — как ни в чем не бывало улыбнулся князь. — Не стесняйтесь. В конце концов, вы же не только мой телохранитель, но и шляхтенка. И потом, — он подмигнул, как мальчишка, — никто же из них не узнает!

Хм… Ну если только так. Пожав плечами, придвинула стул, уселась. Намаявшись за день на ногах, сразу принялась за еду и по привычке сама при этом подливала себе вина. Мясо было прожарено отменно. И с такими приправами! Пальчики оближешь. Я просто вгрызлась в положенный на тарелку кусок. И не сразу заметила, что мой сотрапезник ничего не ест — сидит как парализованный.

— Что не так? — поинтересовалась с набитым ртом.

— Вы всегда так едите? — прошептал Витолд.

Я пожала плечами. Никогда над этим не задумывалась. Во время войны уже как-то привыкла, что еды не всегда хватает, часто приходилось наедаться впрок. Правда, на фронте кормили совсем не так. Каша, щи, иногда крупяная похлебка или кулеш — больше ничего. В доме у Яницы меня тоже разносолами не баловали, неудивительно, что я так накинулась на «господскую» еду.

— Никогда бы не подумал, — пробормотал мужчина, услышав мое сбивчивое объяснение.

— А что?

— Ну, понимаете, — он повертел в руках бокал, сделал глоток, — я всегда полагал, что женщины должны как-то… ну, иначе вести себя за столом.

Я еле сдержалась, чтобы не нахамить. Удержало язык за зубами воспоминание о том, что этот мужчина платит мне деньги, а значит, стоит быть вежливой.

— Вы просто не видели других женщин, — проворчала я.

— А пани Бедвира?

Не поняла. Он что, меня дразнит? Но я не умею шутить.

— Ваша пани Бедвира — просто раскрашенная кукла. Глупая пустышка, которая очень много о себе возомнила. Она думает, что может получить все и сразу только за красивые глаза.

— Ого! — казалось, мужчина был удивлен. — Не слишком-то лестное мнение! Вы знаете, что она в меня влюблена?

— Это даже слепому заметно.

— А вы ревнуете?

Как раз в этот момент я сделала глоток вина и от неожиданности поперхнулась, чудом не обдав собеседника брызгами. Ничего себе предположение! Князь Витолд, конечно, симпатичный мужчина, но в данный момент меня интересовали только две вещи — вино и мясо. Конечно, кроме денег, которые я собиралась получить за работу.

Примерно это я и сообщила, когда прокашлялась.

Доедали мы в молчании. Витолд исподтишка бросал на меня любопытные взгляды, но если вы думаете, что мне кусок в горло не лез, вы ошибаетесь. Жизнь приучила не обращать внимания на косые взгляды. В конце концов, ужин был вкусным, а это — главное.

Следующие несколько дней прошли в относительных безопасности и тишине. Князь действительно целыми днями лежал в постели и лишь иногда покидал ее, чтобы немного размяться, но из комнат не выходил. Там постоянно было много народа — Тодор буквально дневал и ночевал, часто заходили его отец, милсдарь Генрих и княгиня Эльбета. Агнешка забегала от случая к случаю — она недолюбливала Тодора Хаша и старалась держаться от рыцаря подальше. А вот пани Бедвира, напротив, так и липла к больному, кокетничала, строила глазки и порой мешала мастеру Лелушу менять повязки. Она бы и в постель залезла, если бы не наличие свидетелей, а именно пана Матиуша, который со своей стороны бросал на юную вдову страстные взгляды, увы, остававшиеся без внимания.

Я все это время ненавязчиво находилась поблизости якобы для того, чтобы успеть перехватить руку с кинжалом, и уже приноровилась спать в кресле. Посетители относились к моему присутствию по-разному. Отец и сын Хаши подчеркнуто игнорировали. Агнешка чуть ли не лезла обниматься, ее мать держалась вежливо, но отчужденно. Пани Бедвира всякий раз обливала презрением и ненавистью. И пан Матиуш от нее в этом не отставал. Остальные слуги явно считали меня своей и очень удивлялись, почему я сторонюсь их общества. Госпожа Мариша, та и вовсе окружала заботой — как же, я ведь охраняю Витко, которого домоправительница любила как сына.

А на четвертый день явились «ястребы».

Как-то так получилось, что в тот час у постели собралось много народа. Пришли даже те, кто обычно не посещал больного в его покоях. Я и видела-то их всего несколько раз, за ужином, где обычно, кроме близких родственников князя, собирались и его придворные. Как всегда, когда говорили все одновременно и о разном, разобраться в речах было затруднительно. Но все сразу замолчали, когда дверь отворилась в очередной раз. Мальчик-паж шагнул навстречу — и столь же резво попятился.