Равновесие (СИ) - "ЙаКотейко" Страница 27

— Сдохла?

Оба Всадника недовольно поморщились, шепот Анвара в наступившей тишине показался криком, резанув по ушам.

— Должна. Я ей в глаз попал, — делая первым шаг к лежащему монстру, бросил Ашту.

Тварь действительно сдохла. Из открытой пасти толстым слизнем вывалился синий язык, а вместо левого глаза было кровавое месиво, оставшееся после удара кнутом. Чтобы достать глубоко засевшую во втором глазу иглу, пришлось потрудиться. Затем оба Всадника, ругаясь и поминая недобрым словом местных монстров не знающих к кому не следует лезть, ворочали тушу, чтобы добыть погребенный под ней кнут.

— Гляди, что здесь! — прервал ругань Анвара, веселый голос Ашту.

Несущий хаос бродил по округе, пока сам Анвар сидел неподалеку от туши монстра и старательно очищал кнут от крови и перьев.

Оказалось, зверюга предпочла сдохнуть как раз у нужного подъема. И без нее Всадники наверняка пропустили бы необходимое место.

Назвать представшее нагромождение камней дорогой могли только живущие вдали от цивилизации служки. Это скорее было похоже на заваленное трупами ущелье: с двух сторон высокие стены, а посередине груда тел. Одни камни напоминали человека, другие больше походили на убарга или даже великана. Причем все это под ногами скользило и осыпалось, заставляя то и дело касаться земли руками.

В таких условиях недовольство Анвара росло слишком быстро даже для терпеливого Ашту. Несущий смерть стал невыносим, постоянно бурчал и срывал злость при любой возможности. Так что уже к концу второго дня такого путешествия Ашту вспылил не хуже его и, ловко перебирая конечностями, забрался на возвышавшуюся справа часть скалы. Там он и шел, довольно скалясь и иногда скрываясь из виду.

Выходка друга, лишившего его единственного объекта для изливания своего недовольства, вогнала Анвара в мрачную меланхолию. Всадник шел молча, зло стиснув зубы и не поднимая взгляда выше камней, лежащих на дороге. Оттого мягко спружинивший под ногой валун застал его врасплох, как и поднявшаяся с другого его края женская фигура, с раззявленным в злобном шипении ртом, полным острых игл-зубов. Еще неожиданнее оказались взметнувшиеся вверх и в стороны змеи, до того облеплявшие тело незнакомки и намертво сросшиеся с ее головой.

— Извините, — посчитав за лучшее разойтись с такой милой женщиной миром, пробормотал Анвар отступая. Змеи оказались безглазыми. Из щелей-ртов их то и дело выходили тонкие, едва заметные жала.

Незнакомка то ли была слишком несговорчивой, то ли плохо понимала общее наречие. Сменив шипение на пробирающий до дрожи свист, она бросилась вперед, целя Всаднику в грудь длинными, черными ногтями и отталкиваясь от земли скрученным в кольца змеиным хвостом. Вместе с ней полетели и ее «волосы» целя Всаднику в лицо иглами жал.

— Беги, идиот! — как нельзя вовремя подал голос забытый Ашту. Он обходил особо неприятные камни, мешавшие двигаться вдоль «дороги» и только вернулся, став свидетелем уже нападения женщины.

— Спасибо, дельный совет, — зло пробурчал Анвар, отпрыгивая назад от бросавшейся на него змеедевы. Повернуться к ней спиной он не рисковал. Потянулся к мечу, но достать его не успел, запнувшись и опустившись на камни пятой точкой.

— Да что б тебя.

Быстро перебирая ногами и руками, он пополз на четвереньках спиной вперед. Сверху глумливо хохотал Ашту, но, к счастью, бросать друга в таком недвусмысленном положении не стал, запустив в скопище змей-волос камнем. Попал как раз в макушку.

Разразившись мерзким писком, женщина повернула голову к более опасной цели, отвлекаясь от Анвара, и тот радостно воспользовался передышкой. Вскочил на ноги, чуть вновь не отправившись носом в землю, и со всех ног кинулся к стене камней. Первые несколько метров по вертикальной стене он практически пробежал. Дальше закончились и инерция, и нежелание встречаться с женщиной лицом к лицу. Пришлось плотнее прижаться к холодным камням, так и норовившим выколупаться из стены. Чем выше поднимался Анвар, тем более гладкой становилась скала.

— Ашту, демон тебя побери, помоги мне, — вцепился он в едва выступающие камни побелевшими пальцами.

Снизу бесновалась, извиваясь всем телом и шипя, раззадоренная змеехвостая дева.

— Да ладно тебе, — мерзко ухмылялся Ашту. В отличие от друга, он чувствовал себя в полной безопасности, сидя на корточках над всей этой картиной. — Не обижай красавицу, видишь, как она тебя хочет, вся извелась! — Ашту, видя красное лицо друга, обещающее все муки Тьмы, не сдерживаясь захохотал в голос.

— Может ты не помнишь, но я женат, — зло прошипел Анвар, разжимая руки, ему наконец удалось подняться на более-менее широкий уступ. До Ашту оставалось совсем немного. Легко можно было бы забраться, если бы этот идиот подал руку. Но Ашту не спешил, скаля зубы и зубоскаля над непутевым Всадником. Гора, как на зло, дальше была слишком гладкой с незначительным количеством неровностей — сам Анвар по такой ни за что не поднимется.

«В отличии, кстати, от этого урода, он то родился у гор и достаточно там жил.»

— Если ты не поможешь, эта милашка станет твоей женой! Нет, тещей! — зло процедил Анвар, прыгая у камня в попытке зацепиться за уступ.

Похоже, угроза сработала. Слегка спавший с лица Ашту бросился на живот, опустив вниз руку и, стоило Анвару за нее ухватиться, втянул его наверх.

— Что, неужто так страшно жениться? — ехидно поинтересовался Анвар, вставая и отряхивая исцарапанные руки.

— Нет, оказалось эта тварь прекрасно ползает и вертикально. Так что за мной! — с излишне серьезным лицом протараторил Ашту и, не дожидаясь реакции друга, весьма споро побежал-полез вверх.

Удивленно вздернув брови, Анвар обернулся и поглядел вниз с уступа.

— Вот же тварь!

Змеюка, прижавшись к скале и извиваясь под странными углами, вполне шустро ползла вверх, не сводя взгляда с нарушителя спокойствия. Змейки на ее голов, казалось, сосредоточенно следили за приближающейся жертвой. Медлить и дожидаться почитательницу Анвар не стал, оскальзываясь бросился вслед за Ашту.

Оставить обиженную женщину позади удалось лишь через час. К тому времени руки Всадники содрали в кровь. Еще одним неприятным фактом было то, что вместе со змеюкой позади осталась и указанная служками дорога.

Уставшие, измученные Всадники лишь к вечеру нашли новый путь. Более удобный, но и как казалось более опасный. Плато начиналось узкой лощиной, но дальше тянулось широкой долиной в нужном направлении. Выходить из укрытия ночью Всадники не решились, переночевали у подножья скал.

— Дня три пути, — прищурив глаза от бьющего в них солнца, произнес Ашту. Несущий хаос сидел на выступающем из ровной зелени камне и крутил в пальцах тонкий, жесткий стебелек местной травы. На Анвара он не смотрел и обращался будто бы в пустоту.

Анвар поморщился. Он лежал в трех шагах от Несущего хаос и старательно на него злился.

— Три дня под открытым небом по ровной, гладкой зелени, абсолютно не зная о местных жителях, — констатировал он тоскливо.

Шевелиться не хотелось. Анвар чувствовал себя новобранцем после дня марша. Ныл каждый сантиметр тела. Все же он не адруг, чтобы по горам лазить.

К слову, адруг чувствовал себя не лучше. Он давно уже забыл, когда в последний раз поднимался в горы. Случай весной в деревне нкаран Ашту не рассматривал, так как тогда даже на пару метров выше подножья не забрался.

— Очередные три дня неведения, — зло и тоскливо хмыкнул Ашту и стиснул зубы.

Анвар недоуменно перевел на него взгляд и с удивлением отметил обреченное выражение на бледном лице. Впрочем, тут же сменившееся привычной улыбкой, скрывавшей за собой все остальные эмоции.

— Расскажешь? — все же попытался Анвар вытянуть хоть что-то.

— Нет, — коротко бросил Ашту и поднялся, предлагая другу присоединиться.

Эта часть пути показалась Всадникам наиболее легкой. Солнце, пусть и слепило, и бессердечно жгло, но отступало под порывами довольно сильного и вполне приятного, прохладного ветра. Местных обитателей тоже видно не было. Даже в небе, в которое Всадники вглядывались с особой настороженностью. К середине третьего дня Несущие вышли к озеру. Большое, овальное, оно походило на затерявшийся среди камней кусочек неба. Слепило глаза, отражая свет солнца и разбрызгивая вокруг чарующие переливы, обращавшие серые камни окнами в другую, прекрасную реальность.