Джо Аберкромби - Полвойны Страница 27

— Никто мне меч в руку не вкладывал, старик, – сказал Рэйт. – Мне пришлось вырвать его из сотен других за острый конец. И меня беспокоит не то, что у них мало храбрости, а то, что мало умения.

— Хорошо, что у тебя есть тысчонка отборных воинов. Пошлешь их вслед за этими.

Рэйт сердито зыркнул на него, но ответить было нечего. Мастером говорить был Ракки.

— Мать Война награждает не храбрых и не умелых. – Дженнер кивнул на оборванцев. – А тех, кто делает лучшее из того, что есть.

Скаре это отлично удавалось. Она с такой благодарностью улыбалась оборванным новобранцам, словно это принц Кальива, Императрица Юга и дюжина герцогов Каталии предлагали свою помощь.

— Благодарю вас за то, что пришли, друзья мои. – Она убедительно подалась вперед на Стуле Байла. Хотя она была маленькой, но каким-то образом целиком заполняла стул. – Мои соотечественники. 

Они не смогли бы выглядеть еще признательнее, даже если бы стояли на коленях перед самой Ашенлир. Их лидер, старый воин с лицом, покрытым шрамами, как колода мясника, прочистил горло.

— Принцесса Скара…

— Королева Скара, – поправила Сестра Оуд, немного чопорно надув губы.

Очевидно, ей начинало нравиться, что она больше не в тени Матери Скаер. Рэйт закатил глаза, но вряд ли мог ее винить. Тень Матери Скаер пробирала до костей.

— Прошу прощения, моя королева… – промямлил воин.

Но Скара, казалось, и вовсе не отбрасывала никакой тени.

— Это я должна просить прощения – что вам пришлось сражаться одним. Это я должна быть признательна – что вы пришли за меня сражаться.

— Я сражался за вашего отца, – сказал мужчина надломленным голосом. – Сражался за вашего деда. Я буду сражаться за вас до смерти. – И все остальные закивали.

Одно дело – предложить умереть, и совершенно другое – броситься на заточенную сталь, особенно если единственным металлическим предметом, который ты использовал в жизни, было ведро для молока. Не так давно Рэйт хихикал бы с братом над их дурацкой верностью. Но Ракки был где-то в другом месте, а Рэйт понял, что ему трудно смеяться. 

Прежде он всегда точно знал, какой поступок будет лучшим, и обычно это было связано с топором. Так всё решалось в Ванстерланде. Но Скара всё делала по-своему, и оказалось, что ему нравится смотреть на это. Ему очень нравилось смотреть на нее.

— Откуда вы? – спрашивала она.

— Большинство из Окенби, моя королева, или с ферм в округе.

— О, я знаю это место! Там чудесные дубы…

— Были, пока Светлый Иллинг их не сжег, – сплюнула женщина, лицо которой было суровым, как топорик на ее поясе. – Сжег все.

— Ага, но и мы задали ему жару. – Воин положил грязную руку на плечо молодого парня, стоящего рядом. – Сожгли часть его фуража. И шатер с несколькими людьми внутри.

— Вам бы посмотреть, как они плясали, – прорычала женщина.

— Я достал одного, когда он вышел поссать! – выкрикнул парень ломающимся голосом, а потом его лицо стало пунцовым, и он уставился в пол. – Моя королева, это…

— Все вы храбро сражались. – Рэйт увидел, как на тонких руках Скары напряглись жилы, когда она сжала ручки Стула Байла. – Где сейчас Иллинг?

— Ушел, – сказал парень. – У него был лагерь под Харентофтом, но они за ночь снялись и ушли.

— Когда? – спросил Дженнер.

— Двенадцать дней назад.

Старый налетчик мрачно подергал спутанную бороду. 

— Это меня беспокоит.

— У нас его корабли, – сказал Рэйт.

— Но у Верховного Короля есть еще. Сейчас Иллинг уже может вредить где угодно на побережье Расшатанного моря.

— У тебя на уме одни беспокойства, старик, – проворчал Рэйт. – Ты был бы счастливее, если б он до сих пор жег фермы?

— Нет, тогда я бы так же беспокоился. Это и значит быть старым.

Скара подняла руку, требуя тишины. 

— Вам нужна еда и место, где спать. Если вы все еще хотите сражаться, то у нас есть оружие, захваченное у людей Верховного Короля. И корабли.

— Мы будем сражаться, моя королева, – сказал старый воин.

И остальные тровены, какими бы жалкими они ни были, продемонстрировали воинственные лица. Несомненно, они были храбрыми, но, когда Сестра Оуд проводила их, чтобы накормить, а Рэйт представил себе, как они встречаются лицом к лицу с бесчисленными воинами Верховного Короля. Следующая картина была не очень красивой.

Когда двери захлопнулись, Скара со стоном откинулась на стуле, схватившись за живот. Видимо, все эти улыбки требовали жертв. 

— Значит, здесь шесть команд? 

— И все желают умереть за вас, моя королева, – сказал Дженнер.

Рэйт тяжело вздохнул.

— Если придет армия Верховного Короля, то только умирать они и будут.

Дженнер открыл рот, но Скара снова подняла руку. 

— Он прав. У меня есть королевский стул, но без Горма и Утила, которые стоят лагерем за моими стенами, я – королева пустого места. – Она встала, и драгоценные камни на ее серьге вспыхнули. – А Горм и Утил, не говоря уже об их ленивых воинах, снова вцепились друг другу в глотки. Я должна посмотреть, есть ли у них хоть какие-то успехи.

Рэйт на это слабо надеялся. По совету Дженнера Скара наконец уговорила двух королей поработать над укреплениями: срубить слишком близко растущие деревья, укрепить построенные людьми участки стены и выкопать ров. Даже на то, чтобы они согласились лишь с этим, ушел целый день министерских пререканий. Скара собрала свои юбки и ленивым взмахом дала Рэйту понять, чтобы он следовал за ней.

Его все еще бесило, что приходилось получать приказы от девчонки, и Дженнер, наверное, видел это. Старый налетчик ухватил его за руку.

— Послушай, парень. Ты боец, и, видят боги, бойцы нам нужны. Но тот, кто ищет сражения повсюду, что ж… довольно скоро окажется, что и одного сражения для него слишком много.

Рэйт скривил губы.

— Все, что у меня есть, я выбил из мира кулаками. 

— Ага. И что у тебя есть?

Быть может, в словах старика была крупица смысла.

— Просто следи за ее безопасностью, ладно?

Рэйт стряхнул его руку.

— Продолжай беспокоиться, старик.

Снаружи в солнечном свете Скара качала головой, глядя на большой пень во дворе. 

— Я помню, здесь росло огромное Крепостное Дерево. Сестра Оуд считает плохим предзнаменованием, что его срубили.

— Некоторые видят предзнаменования повсюду. – Скорее всего, Рэйту полагалось каждый раз добавлять «моя королева», но эти слова ему на язык не ложились. Он не был придворным.

— А ты?

— Мне всегда казалось, что боги посылают удачу тому, чей боевой дух сильнее и у кого меньше жалости. Это я видел, когда рос.