Зловещие истории - Танит Ли Страница 27

— Да, святой отец. Больше его здесь не видели.

— И знаешь, почему, сын мой?

— Ты говорил, что его настигло твое проклятие.

— Совершенно верно. Итак, ты понимаешь, что должен добросовестно выполнять свой долг и не отклоняться от праведного пути. Потому что мое проклятие ужасно и его совершенно невозможно избежать. Кости Муравья тлеют в лесу. Но ты благополучно выполнишь поручение и вернешься под наше покровительство.

— Да, святой отец.

— Очень хорошо. Теперь ты свободен. К тебе придут, чтобы дать более подробные наставления. Отправишься завтра на рассвете.

Жук вышел, кланяясь. Снаружи, в сумрачной колоннаде, остановился и выпрямился, и печально поздравил себя.

Вероятно, о новом богатом соседе, поселившемся в лесу, Настоятелю рассказал вчерашний путник, казавшийся очень возбужденным, когда входил в храм. Однако весьма интересные вещи уже достигли ушей жителей деревни благодаря торговцам древесным углем, нищим скитальцам и прочему сброду. Поговаривали, будто некий князь с княгиней поселились в усадьбе посреди леса. Другие рассказывали, будто это супружеская чета волшебников. Как бы то ни было, под сенью дерев происходило странное. Перемещались огни, звонили колокола, облачные ковры летали по-над самыми кронами.

Жука все считали дурачком, да и он сам целенаправленно поддерживал эту репутацию. И юноша легко догадался, почему именно его выбрали посланником. Пропадет лишний рот — не жалко. Если волшебники убьют или съедят его, обитель легко переживет утрату. С другой стороны, если слухи большей частью правдивы, то, возможно, паства прирастает огромной семьей. На худой конец, она после визита Жука пошлет храму роскошное пожертвование в надежде на божественную помощь. В этом случае Жук рискует подвергнуться соблазну. Что касается Муравья, то он, вероятно, живет в свое удовольствие на дальнем краю леса, благо сбежал не с пустыми руками. Жук не боялся проклятий Настоятеля, просто он уже давно решил, что ему суждено быть несчастным, и поговорка «везде хорошо, где нас нет», к нему не относится. Вечно голодный, упавший духом юноша не находил в себе сил, чтобы убрать от одного страдания к другому.

Поэтому Жук покорно ждал. Вскоре пришел священник, изложил послушнику его задачу и объяснил, как добраться до жилища богатого господина или волшебника, — скорее всего, это было лишь предполагаемое направление.

В ту ночь юноша так и не уснул, все ворочался на колючем соломенном тюфяке. За час до рассвета его опять навестили, принесли холодную воду, надушили благовониями, одели в походное платье, дали старого мула, вручили обрядовый жезл и свиток, написанный самим Настоятелем. Наконец, ему дали тощую суму со съестным припасами и выпустили за ворота.

Только Драгоценный проснулся в такую рань, чтобы проследить из верхнего окна за отъездом Жука — по причинам, ведомым одному Драгоценному. Силуэт изнеженного юнца, закутанного от шеи до пят в добротную ткань, четко виднелся в окне. Но Жук, обуреваемый тягостными мыслями, его не заметил.

Верхом на муле юноша въехал в утро, не оборачиваясь, но и не глядя вперед…

Уже несколько дней Жук пробирался по лесу. Вначале перемены радовали глаз, но в то же время его пугали громада леса и совершенно незнакомые голоса и запахи. Он ни на миг не забывал, что в чащобе совершенно законно живут хищные звери. До сих пор он никогда не покидал стен храма. И необходимость спать под деревьями переполняла его ужасом. Даже днем сонное ворчание барсука напоминало о демонах, о которых Жук ничего не знал, но воображение рисовало их в самых мрачных красках.

Хуже того, запас провизии вскоре подошел к концу, мул все чаще засыпал на ходу и падал. И ни единой живой души, будь то крестьянин, богатый дворянин или волшебник, не попадалось навстречу.

Что же касается дороги, то на пятый день пути она растаяла в чаще без следа. И вскоре Жук заблудился.

К тому времени, когда он это понял, наступила ночь. Вспомнилась недвусмысленная угроза Настоятеля. Что, если это были не пустые слова? Раздались жуткие завывания диких зверей. Сейчас из чащи непременно выскочит лев и сожрет Жука вместе с мулом, или какое-нибудь дьявольское создание разорвет их на части. От бессилия Жука охватила злость. Он завел мула под защиту зарослей и быстро развел огонь. На ужин юноша погрыз ногти, потом сидел и размышлял. Наконец ему показалось, что он заснул.

Но вскоре страшные звуки заставили его очнуться.

Кто-то подкрадывался к нему среди папоротников. Но раздававшиеся при этом звуки был слишком слабы, чтобы предвещать ужасную смерть, хотя… это могла быть и ядовитая змея. Жук вскочил на ноги и увидел подбирающегося к огню большого зайца с черной бархатной шкуркой. Вокруг его шеи поблескивал золотой ошейник, а на длинных ушах висело по серебряному крестику.

Пока Жук следил за зайцем, тот коснулся ушами земли в вежливом поклоне. А затем повернулся и потихоньку двинулся обратно.

Юноша разрывался между страхом и любопытством, вдобавок ему казалось, что он еще спит. Но все же его подмывало последовать за зайцем.

Зверек при этом не выказывал никакого страха. Он легко скакал впереди и вскоре двинулся вверх по склону в рощу грецких орехов. Сквозь нее просвечивал лунный свет, отчего все зреющие плоды казались жемчужинами.

Где-то среди деревьев заяц пропал. Но в тот же миг Жук увидел слабый свет. Он пошел вперед. Вскоре роща поредела, и юноша оказался перед скромным старым зданием; из окон лилось мягкое сияние. Перед домом был разбит сад, благоухающий ночным ароматом жасмина. Среди виноградных лоз оказался маленький фонтан, вода устремлялась вверх серебряными нитями. Вблизи, на грубом столе, Жук увидел церковный кувшин, хлеб, яблоки и сыр на деревянной тарелке. Эта картина пробудила в нем ужасный голод. Но тут Жук заметил хозяев дома, отдыхавших там же, у стены. С тех пор, как мальчику исполнилось девять лет, никто не проявлял к нему отеческих чувств, и он давно отучился доверять людям. Поэтому Жук предусмотрительно затаился за купой деревьев. Как раз в этот момент Луна, не столь осторожная, как юноша, выплыла на открытое место, и ее перламутровый свет смешался с лимонным, исходящим от старого дома.

И тогда Жуку удалось как следует разглядеть его обитателей, и это зрелище породило в нем зависть. Перед ним оказалась молодая и исключительно красивая пара, ее не портили даже бедняцкие домотканные