Василий Горъ - Право сильного Страница 27

Тут принц ушел в себя. Судя по выражению лица, вспоминал что-то неприятное. А когда закончил, зачем-то скользнул взглядом по вырезу на моем платье и горько усмехнулся:

— Первые несколько месяцев я строил планы побега. Почти каждую ночь. Ведь в замке Красной Скалы меня ЛЮБИЛИ, а тут, во дворце, только пытались использовать… Отец… отец был занят. Почти постоянно. А считать мамой не Камиллу, а какую-то там леди Майру мне казалось кощунственным. Увы, с течением времени воспоминания о Вэлше стали притупляться, а на смену им пришли соблазны… Знаешь, Ронни, этот дворец — самый настоящий гадюшник, и любой, кто в него попадает, рано или поздно меняется. Причем далеко не в лучшую сторону. Почему? Да потому, что в нем идет непрерывная война за место у трона…

— И пускай себе идет… — пожал плечами мой муж.

— Я - наследник престола… — вздохнул Бервер-младший. — То есть, человек, близость к которому сулит светлое будущее, а значит, самый желанный приз для любого из воюющих. Поэтому мне стараются понравиться. ОЧЕНЬ СТАРАЮТСЯ! В результате, любая слабость, которую я проявляю, замечается в то же мгновение…

— И ей начинают потакать… — понимающе поддакнула я.

— Если бы просто потакали, я бы не расстраивался. Но ее холят и лелеют до тех пор, пока она не превращается в изъян!

'А что тут странного?' — подумала я. — 'Каждая слабость сюзерена — это ступенька к власти…'

— На первый взгляд, проблема не стоит и гнутого медяка… — продолжил принц. — Ведь я могу общаться с родителями, Пайком и воинами Правой Руки. Но это — только на первый: родители обычно заняты, общаться только с воинами мне не позволяет положение, так как немотивированное охлаждение будущего короля даже к одному-единственному дворянскому роду ОБЯЗАТЕЛЬНО послужит причиной для интриг, а ко всем сразу вызовет очень серьезные проблемы…

Ронни, вдумывавшийся в каждое слово принца, понимающе кивнул:

— Ну да…

По губам Вальдара Бервера скользнула грустная улыбка:

— В общем, мне приходится общаться со всеми. А это меня меняет. И довольно сильно, благо, 'помощников' и соблазнов хватает…

— Вы провели в Вэлше все детство… — не выдержал мой супруг. — Что для вас какие-то там соблазны?

Принц покосился на меня и покраснел:

— Силе воли любого истинного Утерса можно позавидовать. А я… слабее. Намного. Поэтому иногда позволяю себе… многое…

— Например?

— Все женщины во дворце, за исключением моей матери, мечтают оказаться в моей постели… — еле слышно признался принц. — И не только мечтают: они делают ВСЕ, чтобы я их в нее затащил…

— Затаскиваете?

— Да… И чем дальше — тем чаще… А еще я очень люблю хорошее оружие, острые приправы и тонкую лесть…

— Желудок у вас пока в порядке… — подавшись вперед и внимательно вглядевшись в лицо принца, сказал Ронни.

— Да. В порядке. Пока. Но есть то, что ем я, не может ни один из моих гостей, клинками, подаренными мне по случаю и без, можно забить целую комнату, а от постоянных похвал окружающих я иногда чувствую себя равным богам…

Он открывал душу. До самого донышка. И Ронни, почувствовавший это так же четко, как я, вдруг ощутимо напрягся.

— Я тоже этого боюсь… — отвечая на незаданный вопрос, мрачно буркнул принц. — Поэтому я и прошу у тебя помощи сейчас, а не тогда, когда окончательно потеряю твое уважение…

От силы чувств, вложенных Вальдаром в словосочетание 'прошу у тебя помощи', у меня на миг перехватило дух: он действительно не видел другого выхода из положения, отчаялся бороться со своими слабостями и до безумия боялся отказа!

Ронни не мог этого не видеть. Но молчал. И, кажется, понемногу склонялся к отрицательному ответу. Что самое грустное, это чувствовала не только я: с каждым мгновением тишины лицо Бервера-младшего все больше и больше бледнело, а надежда, горевшая во взгляде, уступала место безысходности.

Наконец, когда молчание моего супруга стало физически болезненным даже для меня, принц не выдержал и в сердцах шлепнул ладонями по подлокотникам кресла:

— Ладно, считай, что этого разговора не было. Еще раз спасибо за спасение моей жизни и…

— Ваше Высочество, я не буду смешивать с вами кровь… — пропустив мимо ушей его тираду, твердо сказал Ронни. — Прежде всего, потому, что вы нравитесь моей сестре, а эта клятва сделает ваш брак невозможным… Превращаться в вашу тень я тоже не буду: позволю себе напомнить, что у Клинка его величества есть определенные обязанности, требующие свободы передвижения по всему королевству…

— Отца я бы мог уговорить… — одними губами произнес принц, затем сглотнул, порывисто вскочил на ноги и, не оглядываясь, пошел к двери. — Но есть и другой выход из положения…

Рука Бервера-младшего, уже вцепившаяся в ручку двери, застыла в воздухе:

— Какой?!

— Плох тот король, который не знает ни своего королевства, ни чаяний своих подданных… — предельно серьезно глядя на принца, сказал Ронни. — Поэтому, если вы приложите определенные усилия и уговорите вашего отца, то ближайшие пару лет сможете провести вдали от дворца, помогая мне выполнять свои обязанности…

— Вспоминаешь вчерашний вечер? — тихий голос мужа, раздавшийся над ухом, заставил меня выскользнуть из прошлого и сосредоточиться на настоящем.

— Да… — возвращаясь в настоящее, радостно улыбнулась я.

— И как?

— Ты — Утерс…

— А что, были сомнения? — хихикнул Ронни и, подтащив меня поближе, легонечко укусил за мочку уха.

У меня помутилось в глазах и пересохло во рту:

— Нет…

— 'Нет' — это, в смысле, 'не надо, не кусай'? — ехидно поинтересовался он и, не дожидаясь моего ответа, убрал руку с моей талии.

— Верни ладонь на место!!! — потребовала я, потом подумала и добавила: — И сдвинь ее чуть-чуть ниже…

Ронни задумчиво поскреб щетину на подбородке, потом одним пальцем ме-е-едленно сдвинул одеяло с моей груди и… вдруг уставился на входную дверь.

Я чуть не взвыла от возмущения и страшно возненавидела хозяйку тоненького голоска, послышавшегося из гостиной:

— Ваша светлость, проснитесь! К вам тут рвется посыльный от его величества!

'Его светлость' тут же оказался на ногах и, как был, голым, пошел к двери. От одной мысли, что его таким увидит служанка, меня бросило в жар:

— Ронни!!!

— Ха, а говоришь, что не ревнивая… — хихикнул он и, метнувшись к креслу с одеждой, натянул на себя штаны.

— Я ошибалась… — честно призналась я, полюбовалась на пластины грудных мышц и взмолилась: — Надень еще и нижнюю рубашку… Пожалуйста!