Время Воронов (СИ) - Алимова Светлана Страница 27

— Мне объяснить еще доступнее?

— Тебе меня не запугать. Можешь убить, но из города я не уеду. Я буду защищать его.

— Ты даже себя защитить не можешь! Ты — всего лишь еда!

— Я — племянник Рыцаря! И если доживу, то через семь лет мы будем биться на равных!

Рейвен опешил. Вот наглец! Его затопила волна гнева. Рыцарем хочет стать? Убивать Воронов? Маленькая мразь, да он сдохнет здесь и сейчас! Рейвен почти вырвал ему глотку, но опять вспомнил запрет Льюиса и с трудом остановился.

Нельзя. Но трепку он заслужил серьезную.

Рейвен оскалился прямо в лицо Нилу Янгу.

— Много о себе мнишь. Один раз ты сбежал, поджав хвост. Единожды трус — трус навеки. И я напомню тебе, чего ты боялся.

Рейвен принялся вытягивать его жизненную силу. Нил Янг рывком попытался сбросить его и получил удар когтями по лицу. Заметный след, ни с чем не перепутаешь. Памятка горожанам и ему самому, чем заканчивается сопротивление Воронам. Нил Янг зашарил руками вокруг себя в поисках оружия, но ничего не нашел. Рейвен злорадно наблюдал, как воля к сопротивлению покидает его вместе с силами.

— С возвращением в город, ничтожество. Обещаю, твоя жизнь в нем будет короткой и болезненной.

— Пошел ты, — едва слышно пробормотал Нил Янг и потерял сознание.

Рейвен поднялся, посмотрел на обмякшее тело и удовлетворенно кивнул. Дело сделано. Очнется — сбежит. Явиться в город в начале Времени Воронов и объявлять о желании стать Рыцарем — да он совсем сумасшедший!

Или будущий Прекрасный Принц. Только Принцы настолько отчаянны, что бросают вызов врагу, будучи всего лишь людьми. Рыцарям проще, они знают, что получат силу от Принца, но самому Принцу никто не дает гарантий. Чтобы стать им, нужно бросить вызов Воронам, рискуя быть убитым. Именно это сотворил только что чертов племянник Рыцаря, Нил Янг.

Рейвена мороз пробрал по коже. Возможно ли? Нет, чушь, он же трус, такое ничтожество не сможет стать Принцем! Или сможет? Бродил ночами в одиночку, напал на Воронов, пощады не просил. Драться научился.

Сможет. Всем условиям соответствует, гаденыш.

Рейвен недоверчиво уставился на распластанное на земле тело. Он? Он — замена Белой Мрази? Убить, немедленно! Раздавить, пока не очнулся! Скорее!

Рейвен зажег на ладони чернильное пламя и остановился.

Льюис приказал не убивать и не калечить его. Еще сказать что-то надо было. А, к черту, все равно не услышит. Но с остальным-то что делать? Льюис узнает об убийстве и рассердится. Или ладно? Ну, накажет он Рейвена, отругает, обидится, но не воскресит же Нила Янга? А этого ублюдка точно надо убить, пока он не стал Прекрасным Принцем!

Воля Великого Ворона — закон для его подданных.

Рейвен застыл.

Элдрик. Он нарушил приказ Элдрика, и все полетело в тартарары. И снова не слушается, а ведь Великому Ворону виднее! Он — главный! Бойцы должны подчиняться, а не спорить с ним! Нет, нельзя. Приказы Льюиса он нарушать не будет.

Рейвен едва не застонал от досады.

Нельзя убивать Нила Янга сейчас. Может, потом? Он убедит Льюиса, объяснит, зачем это нужно, и получит разрешение.

«Как же, — мрачно подумал Рейвен, вспоминая все их споры с повелителем, — не разрешит он убить горожанина. Льюис над ними трясется, как над детьми. Не пугать, не трогать… убить точно не даст, пока гаденыш не станет Прекрасным Принцем».

Рейвен глубоко вдохнул. С ненавистью уставился на Нила Янга.

Ничего. Разберется с ним иначе.

Семь лет — долгий срок. Он вышвырнет ублюдка из города или отобьет ему желание выпендриваться раз и навсегда. И все снова будет в порядке.

Глава 11. Нил

Нил пришел в себя только под утро и с трудом добрался до дома: два неравнодушных горожанина довели, держа под руки. Один из них оказался доктором и обработал его раны, второй вскипятил чайник и наскоро пожарил картошки из запасов Нила.

— Горячая еда — первейшее лекарство после нападения Ворона, — сочувственно заметил он, — и отдых, да, доктор?

— Совершенно верно. Сегодня спим и из дома не выходим. На службу не идти! Завтра и еще дня три — никакой тяжелой работы. Все понятно?

— Да. Спасибо.

От денег оба отказались и ушли. Нил молча ел жареную картошку, размышляя, что мир не без добрых людей. А могли бы обчистить карманы, снять обувь и сбежать.

Повезло.

Нил коснулся зудящих царапин на лице.

Он проиграл. Только везение его и спасло. Столько лет считал себя умелым, опытным воином, а Рейвен раскатал его всмятку. В следующий раз, наверное, убьет. Ничего не изменилось: подлый Ворон все еще сильнее него. Первые две победы ничего не значили: он просто не столкнулся с серьезным противником. Зачем он вообще вернулся в этот город?

Затем что должен защищать его. Это — его призвание. А еще потому, что он обязан сделать это для дяди Рутгера. Самого смелого и достойного человека из всех, кого Нил когда-либо знал. Родного и важного члена семьи. Человека, который был бы жив, если бы Нил умел исполнять свои обещания.

Он закрыл глаза, проваливаясь в воспоминания.

Нил родился в этом городе и знал каждую его улочку. Облазил все крыши, сады и заборы. Даже Вороны его никогда не пугали. Да и как могло быть иначе, когда его дядя был Рыцарем Прекрасного Принца? Самого Принца Ричарда Нил видел пару раз и запомнил лишь ослепительно белые доспехи и внушительную фигуру. Дядя же был его кумиром. Он часто рассказывал о схватках с Воронами, о том, как важно защищать город от зла, даже если это тяжело и опасно. Он учил маленького Нила рукопашному бою и основам сражения на мечах. Родителям это не слишком-то нравилось, но прямого запрета на тренировки не звучало. Его отец был талантливым гончаром, мать — счетоводом, и оба они пытались передать Нилу свои умения. Но для создания посуды, как и для возни с цифрами, Нил был слишком непоседлив. А еще — упрям. Он с самого детства понимал, что по стопам родителей не пойдет. Вот стать Рыцарем, как дядя Рутгер — другое дело. Чем старше Нил становился, тем громче звучало недовольство его родителей этим выбором. Отец несколько раз кричал на дядю, а тот отвечал ему неизменно твердо и спокойно.

— Богом клянусь, если не прекратишь втягивать моего сына в беду, мы уедем из этого проклятого города!

— Арнольд, ты же знаешь, что у вас не получится. Зачем грозить