Александра Салиева - Прокляты и забыты Страница 27

— Знаю, — прошептал он.

Архимаг Ашерро придвинулся к моему лицу — так близко, что казалось, оставшегося расстояния и не было вовсе. Пришлось отвернуться в сторону, будто бы разглядывая окружающие двор каменные стены.

— Это ваш дом? — спросила я невинно.

Тут мне пришло в голову, что я так и не сказала ему, что я не Лилит. А вдруг он думает… Тогда, наверное, мой вопрос прозвучал странно.

Сердце словно замерло в ожидании ответа — ведь тогда я смогу понять, знает ли он, кто я. Почему-то в глубине души я надеялась, что не знает.

Странно, наверное, хотя я уже давно определила, что плохо соображаю в его присутствии.

Ашерро нехотя поднялся на ноги. Помог мне встать, затем присел на край фонтанчика и, не проронив ни слова, принялся снова задумчиво рассматривать меня. Конечно, я смутилась, а потому и отвернулась, уставясь на сияющиее в небе черное плетение защитного контура. Через десять минут я решила, что тупо пялиться в небо уже не совсем разумно, а потому вновь обернулась к своему собеседнику, надеясь уже прояснить двусмысленную ситуацию.

Архан исчез. Я огляделась, но его нигде не было. Появился маг не скоро; в руках у него оказалась корзина с едой. Все в такой же гнетущей тишине мы сымпровизировали подобие пикника.

— Кольцо. Откуда оно у тебя? — наконец заговорил Архан.

Он открыл бутылку с белым вином и вновь устремил на меня взгляд своих черных, словно сама ночь, глаз. Ситуация меня нервировала, и, чтобы хоть как-то успокоиться, я взялась очищать мандарин.

Что ему ответить?

Я же не знаю, а точнее — не помню. Признаваться в этом мне не хотелось, а потому я молчала, сосредоточившись на фрукте.

— Откуда? — почти прорычал Ашерро.

Он перехватил мою левую руку, на безымянном пальце которой красовался мой артефакт. Или — не мой?

— Просто оно всегда было у меня, сколько себя помню, — чуть слукавила я.

Рука в его ладони онемела: хватка была сильная. Не понимаю — меня тянет к нему, но иногда он пугает так, что хочется провалиться сквозь землю. Вот и сейчас дрожу, причем от страха и желания быть ближе одновременно.

— Архимаг Вероника Де Соррель уже рассказала мне, при каких обстоятельствах они тебя нашли, — усмехнулся Архан.

Он все еще не отпускал мою руку, рассматривая кольцо.

— Да, мне тоже понравилось, — съязвила я, отдёргивая руку.

Нелепость и натянутость разговора уже начали меня подбешивать, поэтому я вскочила и принялась мерить лужайку шагами.

— Я так долго ждал, — тихий голос раздался прямо около моего виска.

Ашерро взял меня за плечи, развернул к себе и впился в губы. Резкость движений сменила трепетная нежность, но маг становился все более настойчивым. Огонь желания снова разгорался во мне, поглощая остатки здравого смысла. Я отвечала на его поцелуи со всей нежностью и страстью, на которые была способна. Его руки, такие теплые и сильные, скользили по моей спине, талии, опускаясь все ниже, пока не достигли бедер. Раздался стон. Кажется, мой.

— Лилит. Моя Лилит, — не отрываясь от моих губ, хрипло прошептал Архан.

Мир разлетелся на тысячу осколков, словно разбитое зеркало.

«Ну конечно, а чего еще ты ждала, деточка? — злорадствовал мой внутренний голос. — Не думала же ты, что это любовь с первого взгляда? Тебе что Александр говорил? Не слушаешь старших — вот и получай».

В общем, мой мир приказал долго жить.

Я с огромным трудом собрала силы и ударила по Ашерро воздушным потоком, отбрасывая мага. Слезы застилали глаза, катились по щекам, не желая останавливаться.

Создатель! Как же мне больно!

Но на что я надеялась?! Сама во всем виновата.

Арханиэлиус даже не потрудился встать. Лишь гневно сверкающие глаза, наливающиеся кровью и почерневшие, словно сама тьма, выдавали его чувства. Тяжело дыша, он молча ожидал, что я сделаю дальше.

— Я — не она, — сказала я.

Пытаясь успокоиться и выглядеть хладнокровно, я произнесла это резко, но безэмоционально.

Я с вызовом смотрела на мужчину, из-за которого только что разбилось мое сердце.

«Лучше иметь каменное сердце, чем живое, но разбитое вдребезги…»

Ну почему не послушала? Почему?

Тут же захотелось оказаться в другом месте, но выйти отсюда без помощи Ашерро я не могла. И у меня не было сил даже смотреть на него, не то что просить.

Я чувствовала себя униженной, разбитой, оскорбленной, проклинала себя за глупость, ругала безволие, ощущала себя так, словно падала в предательскую пропасть. Падала и не могла почувствовать дна. Словно она нескончаемая, словно она все глубже и глубже затягивает меня, как трясина. Кажется, ноги подгибались от нервного перенапряжения. Сопротивляясь этой слабости, я вдруг почему-то подумала о большой раскидистой иве и древних вековых дубах, хранящих в своих тёмно-зелёных кронах умиротворение и покой. Словно блуждая между ними, я почувствовала, как гнев и ярость уходят. Меня, словно что-то манило к внезапно возникшей в моей голове насыпной горке, соединяющей два парка. Откуда-то я знала, что сквозь горку проходит каменный тоннель с дорогой. И даже точно знаю, куда она вела, раздвоившись, — все в тот же парк и к беседке, построенной в китайском стиле. Я мысленно потянулась в это очень знакомое мне место. Даже сделала шаг. Пространство тут же ответило, озарившись серебристым свечением. Еще шаг. Где-то вдалеке кто-то еле слышно кричал:

— Камелия, не надо…

Но мне было все равно. Словно маячок в этом неблагодарном мире, причиняющем мне только боль, меня звала эта беседка. Сияние померкло.

Холодно. Под ногами скрипнул снег. Вокруг никого. Рассвет. Первые лучи солнца показались из-за горизонта, разливаясь по небу оранжевым, лиловым, желтым и красным. Я безотчетно потянулась вверх, ловя солнечные лучи, отразившиеся на моей коже. Они впивались тысячами иголок. Снова боль. Доля секунды — и все прошло.

«Да, в первый раз было больнее», — подумала я.

С упоением я заметила вновь проявившиеся на теле руны. Окончательно успокоившись и придя в себя, я ощутила, что зов внутри меня снова набирает силу. Источник был где-то совсем рядом. Я поднялась к так манившей меня беседке.

Вспышка!

…Принимаю из рук Александра по одному предметы и складываю в деревянную шкатулку.

— Когда мой мир рухнет, это — единственное, что поможет мне не сломаться, — говорю я.

— Если твой мир рухнет, — поправляет он меня.

— Не если, а когда, — устало улыбаюсь я ему. — Можно подумать, ты меня плохо знаешь.

Я закрываю коробочку с бесценным содержимым.