Джеймс Блэйлок - Исчезающий гном Страница 27

– Какой большой реки? – спросил Буфо. – Я ничего не слышал ни о какой большой реке.

– Река Твит, – объяснил ему Джонатан. – В устье Твита есть город, который называется Лэндсенд. Мы подумали, что можно поискать Сквайра там.

– Мы так подумали? – голос Буфо звучал удивленно. – Почему?

– Из-за сокровищ. – Джонатан предвкушал возможную реакцию Гампа и Буфо на новость, что у них с Профессором есть информация о том, где находится тайный склад пиратских сокровищ.

– Сокровища! – закричал Буфо.

– Вот именно, – подтвердил Профессор.

– У нас есть вот эта карта, – вставил Джонатан. Потом они с Профессором посвятили обоих коротышек в тайну клада.

– Так что всем достанется по одинаковой доле, – сказал наконец Профессор.

– И одна доля – Сквайру, – добавил Джонатан.

– И одна доля Ахаву! – крикнул Гамп.

Ахав, услышав, что его имя внесли в список пайщиков, так и запрыгал. Гамп нашел на дороге палку и бросил ее как можно дальше вперед. Ахав, который обычно не отличался ловкостью в том, что касалось возни с палками, заразился энтузиазмом Гампа и помчался по дороге туда, где она лежала.

Но когда он добежал до этого места, палки не было видно. Вместо нее прямо посреди дороги сидела кошка. Это была черная кошка, черная как полночь, и она смотрела на Ахава так, словно ей было безразлично, остановится он с ней поболтать или побежит дальше по своим делам. Вид у нее был не особенно дружелюбный. Кладоискательский энтузиазм Ахава словно испарился, и он потрусил обратно к идущим следом Джонатану с компанией. В этой кошке было нечто такое, что было не по душе Джонатану, что-то, что было не совсем правильным. Возможно, ее глаза казались слишком человеческими. А впрочем, возможно, и нет. Возможно, это была игра солнечного света. Никто не разговаривал, пока они проходили мимо кошки, и никто не оборачивался, пока они не оказались примерно в пятидесяти ярдах дальше по дороге. Может быть, это было связано с суеверием.

Гамп первым бросил быстрый взгляд через плечо и почти сразу после этого крикнул: «Эй!» – и встал как вкопанный. Его спутники тоже остановились. На том месте, где была кошка, стояла, опираясь на клюку, скрюченная старуха и смотрела им вслед. Внезапно им показалось, что откуда-то повеяло необычным холодом, хотя в безоблачном небе все так же ярко сияло солнце. Джонатан на какое-то мгновение вообразил, что слышит, как ветерок проносит мимо слабый смех, нечто похожее на перестук падающих сосулек. Профессор поскреб подбородок:

– Она, должно быть, сидела в кустах или что-нибудь в этом духе.

– Давайте пойдем отсюда, – сказал Джонатан, который был не столь уверен в себе. Гамп и Буфо, похоже, были с ним согласны, так что вся компания, включая Профессора, не тратя времени даром, двинулась дальше. Через двадцать шагов, обнаружив, что Майлз не последовал за ними, они остановились и обернулись. Майлз стоял там, где они его оставили, и смотрел на дорогу. В сотне ярдов от него виднелась скрюченная фигура старухи, которая ковыляла прочь, быстро уменьшаясь в размерах.

– Она ходит быстрее, чем можно бы было ожидать, – заметил Джонатан, когда Майлз поравнялся с ними.

– Необычно быстро, – согласился Майлз.

– Надеюсь, она остановится в трактире, – сказал Буфо. – От нее за милю несет Сикорским.

Гамп посмеялся немного, – возможно, от радости, что Буфо уже не так сердится из-за того, что их выкинули из трактира. Однако долго никто не смеялся. Они проделали какую-то часть пути молча, убеждая себя, что старухи – это довольно распространенное явление, с которым можно встретиться во многих странах, включая Бэламнию. Как показалось Джонатану, возможно, немного чересчур распространенное.

Они шли где-то еще час, сознательно пытаясь забыть старуху и ее кошку. Джонатан вновь поднял вопрос насчет плота из бревен, и они достаточно подробно обсудили его; однако пока путешественники шагали по дороге, до них дошло, что у них нет ни веревок, ни инструментов и что они здорово промокнут, вытаскивая эти бревна с середины реки. Кто мог сказать, что их ждет впереди – на дороге или на реке? Может, они поднимутся на следующий холм и обнаружат перед собой реку Твит. Там могут быть стремнины, водопады, плотины и вообще все, что угодно. Вполне может выйти так, что они проведут день строя плот на берегу, а Сквайр Меркл в это время пройдет мимо верхней дорогой. Все может случиться. Поэтому они отказались от идеи построить плот.

Ближе к вечеру дорога стала холмистой. Путникам показалось, что поднимаются они гораздо чаще, чем спускаются, а извивающаяся слева река ушла в глубокий каньон и исчезла из виду. С вершины одного невысокого холма они разглядели в четверти мили восточнее широкую расщелину, должно быть каньон, в котором текла река. Дорога, судя по всему, изгибалась пологой дугой именно в этом направлении, так что Профессор объявил, что они, вероятно, опять подойдут к реке, причем довольно скоро. Им по-прежнему казалось логичным или, по крайней мере, возможным, что река, вдоль которой они идут, рано или поздно вольется в огромную реку Твит, поэтому они старались не очень от нее отдаляться.

В конце дня они все еще бродили по холмам. Один раз дорога свернула и какое-то время шла рядом с глубоким ущельем, по которому неслась их река, бешено бурлящая на камнях. Видя это, Джонатан возблагодарил небеса за то, что он не стал настаивать на своей затее с плотом. Затем дорога опять отклонилась в сторону – через протянувшиеся на много миль луга, крест-накрест прочерченные кое-как подлатанными каменными стенками. То тут, то там на этих лугах виднелись отдельно стоящие группы дубов, в тени которых паслись равнодушные коровы. Джонатан смотрел в оба, чтобы не пропустить пастуха, фермера, рабочего, ремонтирующего изгородь, – кого угодно, кто мог бы сказать им, где находится река Твит. В конце концов, такая река, которая, согласно их сведениям, была настолько широкой, не могла не быть известной большому количеству людей. По сути, настолько большому, что признание в том, что они ее не знают, немедленно навлекло бы на их компанию подозрения. Однако полусонные коровы, похоже, обходились без пастухов, поскольку с одиннадцати до четырех часов путники не встретили на дороге ни одного человека.

Но в четыре часа, взбираясь на особенно крутой холм и обсуждая вероятность того, что им удастся вовремя найти какой-нибудь трактир, чтобы поужинать, путники заметили на вершине человека, который шагал им навстречу небрежной, подпрыгивающей походкой. Этот человек, совершенно очевидно, был бродягой, потому что он нес на плече узелок и на нем было слишком много одежды, принимая во внимание прекрасную погоду. Он начал махать им почти сразу после того, как показался на дороге, бешено вращая руками наподобие мельницы, и остановился, лишь сделав на три или четыре оборота больше, чем было необходимо. На нем была шапочка с козырьком, повернутая набок и надвинутая низко на лоб, так что волосы торчали из-под нее под прямым углом, точно щетина треснувшей щетки.