Дэвид Эддингс - Повелитель демонов из Каранды Страница 27

Путешествие подходило к концу. Однажды утром Шелк, в глазах которого горел хитрый огонек, подъехал к Сенедре и начал такой разговор.

— Берегитесь, ваше величество, — лукаво произнес он, когда вся кавалькада взбиралась на вершину холма, покрытого такой нежной весенней травой, что казалось, это был прозрачный зеленый туман. — От первого взгляда на Мал-Зэт некоторые неосторожные путешественники, случалось, просто слепли. Почему бы вам на всякий случай не прикрыть один глаз рукой? Тогда вы хотя бы частично сохраните зрение.

Надменно подняв голову, она выпрямилась в седле — что, возможно, и произвело бы впечатление при чуть большем росте — и начала высокомерным тоном:

— Глупая шутка, принц Хелдар. Как может варварский город на краю землю соперничать в величии с Тол-Хонетом, единственным воистину царственным городом во всем… — И тут она остановилась, а вслед за ней и все остальные.

Под ними на многие мили вперед простиралась долина, до краев заполненная строениями. Улицы Мал-Зэта были прямыми, как туго натянутые струны, дома сияли — не мрамором, потому что во всем мире не хватило бы мрамора, чтобы украсить им здания в этом огромном городе, а слоем белой извести, струящейся ослепительным светом. Они стояли как завороженные.

— Ничего особенного, — произнес Закет с деланным равнодушием. — Просто маленькое уютное гнездышко, куда мы рады снова вернуться. — Он взглянул на побледневшее лицо Сенедры. — Нам нужно поторопиться, ваше величество, — сказал он ей. — Отсюда до императорского дворца полдня пути.

Часть вторая

МАЛ-ЗЭТ

Глава 6

В Мал-Зэт вели бронзовые ворота, такие же широкие и до блеска отполированные, как и в Тол-Хонете. Однако город, лежащий за этими воротами, очень отличался от столицы Толнедрийской империи. Все здания были удивительно схожи между собой и стояли так близко друг к другу, что широкие улицы города походили на коридор со сплошными, по обе его стороны, ослепительно белыми стенами, в которые иногда вклинивались глубокие сводчатые дверные проемы с узкими белыми лестницами, ведущими на плоские крыши. Кое-где штукатурка на домах обвалилась, обнажая тесаные бревна. Дарник, считавший, что все здания должны строиться из камня, увидев это, с неодобрением покачал головой.

Когда они углубились в город, Гарион заметил, что в домах почти нет окон.

— Я не хочу показаться занудой, но вам не кажется, что город выглядит довольно уныло?

Закет бросил на него недоуменный взгляд.

— Все дома одинаковы, и окон очень немного.

— Ах вот что, — улыбнулся Закет, — да, такое случается, когда поручаешь планировку города военным. Им нравятся одинаковые дома, как солдаты в форме. А окна у них, очевидно, выходят на другую сторону. При каждом доме есть небольшой сад — туда и смотрят окна. Летом люди проводят большую часть времени либо в этих садах, либо на крышах.

— И весь город так выглядит? — спросил Дарник, глядя на плотно прижавшиеся друг к другу домики.

— Нет, не весь, — ответил император. — Этот квартал был построен для капралов. Улицы, где живут офицеры, украшены побогаче, а та часть, где селятся рядовые и рабочие, выглядит куда непригляднее. Военные придают очень большое значение внешним проявлениям субординации.

На одной из улиц, отходящих от той, по которой они ехали, на расстоянии в несколько домов от них, толстая краснолицая женщина визгливым голосом бранила сухопарого мужчину. Вид у мужчины был очень виноватый. Еще бы: несколько солдат выносили из этого дома мебель и сваливали ее на телегу.

— И что тебе, Актас, приспичило хулиганить? — визгливо вопрошала женщина. — Тебе непременно надо было напиться и оскорбить капитана? Что теперь с нами будет? Я всю жизнь прожила в этом мерзком солдатском квартале, дожидаясь, пока тебя повысят в должности, и когда наконец что-то сдвинулось, ты напился как свинья! Теперь тебя снова разжаловали в рядовые, и все полетело к черту!

Мужчина что-то виновато бормотал.

— Ты у меня еще попомнишь, Актас, я тебе обещаю, — грозила ему жена кулаком.

— В жизни всегда бывают взлеты и падения, правда? — тихо сказал Сади, когда они отъехали от злополучного дома.

— По-моему, смеяться тут нечего, — неожиданно горячо откликнулась Сенедра. — Их вышвырнули из дома в наказание за минутную оплошность. С кем не случается?

Закет смерил ее оценивающим взглядом, затем кивнул одному из своих офицеров в красном плаще, скакавшему за ними на почтительном расстоянии.

— Выясни, из какого полка этот человек, — приказал он. — А затем пойди к капитану и скажи, что он меня лично обяжет, если восстановит Актаса в прежнем звании — при условии, конечно, что тот всегда будет трезвым.

— Слушаюсь, ваше величество, — отсалютовал офицер.

— Ну, спасибо, Закет, — произнесла Сенедра с изумлением.

— Не стоит благодарности, королева, — поклонился он ей. Затем коротко рассмеялся. — В любом случае жена Актаса позаботится о том, чтобы он понес заслуженное наказание.

— А вы не боитесь, ваше величество, что, проявив подобное сострадание, подорвете свою репутацию? — спросил его Сади.

— Нет, — ответил Закет. — Правитель всегда должен стараться быть непредсказуемым, Сади. Это выбивает подчиненных из колеи. А кроме того, иногда полезно проявить милосердие к низшим чинам, чтобы укрепить их преданность.

— А вы когда-нибудь делаете что-либо, не думая о политике? — спросил Гарион. Его почему-то задело за живое такое циничное объяснение Закета.

— Нет, такого я что-то не припомню, — ответил Закет. — Политика — величайшая в мире игра, Гарион, но нужно все время в нее играть, чтобы тебя не обошли.

Шелк рассмеялся.

— То же самое я мог бы сказать и о торговле, — произнес он. — С той единственной разницей, что в торговле очки подсчитываются по доходам. А как вы ведете счет в политике?

На лице Закета появилось смешанное выражение — полулукавое, полусерьезное.

— Очень просто, Хелдар, — ответил он. — Если ты до конца жизни продержался на троне — значит, победил. Если умер — значит, проиграл. И каждый день игра идет по новым правилам.

Шелк окинул его долгим, испытующим взглядом, затем повернулся к Гариону и слегка пошевелил пальцами, что означало: нам нужно поговорить — немедленно.

Гарион кивнул, затем склонился в седле и натянул поводья.

— Что-нибудь случилось? — спросил Закет.

— У меня, кажется, ослабла подпруга, — ответил Гарион, соскакивая с коня. — Поезжайте вперед, я догоню.

— Я помогу тебе, Гарион, — предложил Шелк, спешившись.

— В чем дело? — спросил Гарион, когда император, весело болтая с Сенедрой и Бархоткой, отъехал на достаточное расстояние.