Роберт Шекли - СОМА-БЛЮЗ Страница 27

— На этот счет могут возникнуть сложности, — вздохнул Сантос.

— Я так и думал, — заметил Найджел.

— Понимаете, эти вещи — часть национального достояния Сан-Исидро. Они копились веками на радость народу Сан-Исидро. Правда, за весь год на эти сокровища приходит поглядеть не больше пяти-десяти человек. Так что нашему народу было бы куда больше пользы, если бы эти вещи удалось продать и на вырученные деньги провести в жизнь какие-то программы, направленные на благо нации, создать новые рабочие места…

— Несомненно, — согласился Найджел. — Я вижу, вы преследуете благородные цели, мистер Сантос. Нельзя ли спросить — вы что, намерены попросту похитить эти предметы? Я ничего не хочу сказать, но образ действий, который вы предлагаете, кажется весьма двусмысленным…

— Нет, воровством это назвать нельзя, — возразил Сантос. — Хотя я согласен, что подобная сделка может показаться двусмысленной.

— И вы всерьез думаете, что детективное агентство «Альтернатива» заинтересуется таким предложением?

— Всерьез, — кивнул Сантос. — За время общения с мистером Драконианом у меня сложилось впечатление, что вы — люди, которым стоит доверять, но при этом не слишком придерживающиеся буквы закона.

— А вам не кажется, что одно другому противоречит? — поинтересовался Найджел.

— Истинная мораль строится на противоречиях, — ответил Сантос.

— Интересно… — сказал Найджел. — Позвольте мне немного расширить вопрос. Вот мы с вами в Доме Правительства, и вот эти сокровища. На дверях стоит охрана. Сокровища, как вы сами признаете, не ваши.

— Не мои, — согласился Сантос. — Но я могу брать отсюда все, что захочу.

— Так это же и есть воровство! Сантос криво улыбнулся.

— Эти произведения искусства — достояние народа Сан-Исидро. А я — его президент.

Найджел взглянул на Сантоса в упор. Не шутит ли он? Да нет, Сантос не шутил.

— Вы что, правда президент? — переспросил Найджел.

— Заверяю вас, что это так и есть.

— Интересно, а почему вы не упомянули об этом в своем письме?

— Я хотел, чтобы вы сперва увидели то, что у нас есть. И еще я хотел оценить вас, пока вы оцениваете сокровища. Я доволен вами — надеюсь, взаимно. Может, нам стоит продолжить обсуждение в аудиенц-зале за стаканчиком шерри?

Найджел согласился. Он лихорадочно соображал. Возможно, что Сантос просто вешает ему лапшу на уши и что он попросту намерен обокрасть собственный народ. Но, с другой стороны, насколько Найджел мог судить, Сантос говорил искренне. А потом, сама эта идея «национального достояния» выглядела дурной шуткой. Это же все равно что подарить человеку роскошное поместье, в котором он будет подыхать с голоду, или заставить его любоваться шикарным пейзажем и одновременно умирать от жажды.

— Насчет этих вещей, — сказал Найджел. — Если я правильно понял, вы хотите взять отсюда отдельные предметы так, чтобы люди об этом не знали, и продать их на международном рынке.

— Примерно так, — подтвердил Сантос. — Вы же понимаете, я это делаю ради блага нации. Мы очень маленький народ, майор Уитон. Наш остров славится самым худшим климатом во всем Карибском море. Согласитесь, слава эта сомнительна. У нас нет ни индустрии, ни природных ресурсов. Вы можете счесть мой замысел циничным, майор Уитон. Но я заверяю вас, что девяносто центов с каждого доллара пойдут на помощь моему народу.

— А кто это проверит? — спросил Найджел. Ему начинало становиться не по себе.

— Майор Уитон, — сказал Сантос, — я взял на себя труд разузнать кое-что о вашем прошлом. Мне кажется, у вас были какие-то проблемы в Стамбуле…

Найджел уставился на Сантоса.

— Черт возьми, откуда вы знаете?!

— Что-то связанное с контрабандой, не так ли? Найджел понял, что влип. Он спокойно выпрямился в кресле, готовясь защищаться. Он никогда не терял уверенности в себе, но на этот раз дело действительно пахло жареным. Черт возьми, как неуютно оказаться на краю света, в этой Богом забытой стране, в мрачном старом доме, во власти этого мелкого латиноамериканца! Найджел снова, уже в который раз, почувствовал, как все-таки тесен мир. И как все повторяется! Нет, идея бесконечности все же ошибочна. Жизнь — это пьеса, в которой актеры делают вид, что не знают друг друга. А на самом-то деле они всю жизнь знакомы! И никуда от них не денешься. «Я бродил по улицам Города Невежества, ища хоть одно незнакомое лицо». Найджел вычитал эту-фразу в рассказе американского писателя О'Генри, и она запала ему в душу.

— А мои записи посещаемости колледжа вы, случаем, не добыли? — осведомился Найджел. — Полагаю, вам известно даже то, что я изучал историю?

— Но так и не защитились, — закончил Сантос. — А не хотите ли выслушать историю вашей семейной жизни?

— Нет, спасибо, — поспешно отказался Найджел. — Я ее и так неплохо помню. Должно быть, вы обратились в чрезвычайно толковое агентство, раз сумели раздобыть эти сведения за столь короткий срок.

— Вам виднее, насколько оно толковое, — сказал Сантос. — Мы сотрудничали с детективным агентством «Альтернатива». Вы ведь когда-то там работали, майор Уитон?

— Я уже вышел в отставку, — буркнул Найджел. Он был потрясен. — Так что с меня хватит и «мистера». Они что, прислали вам мое досье?

— Ну что вы, майор! Эти факты раскопать не так сложно. Это он так говорит. Но… В Найджеле вновь пробудилось старое подозрение, что любовь всегда кончается смертью. Стамбул… Черт, надо же, как не повезло! Или — как его подставили… если Хоб действительно продал его капитану Кермаку, как предполагал Жан-Клод. Арест, допрос, его с Жан-Клодом сунули в кутузку и выпустили только через девять дней. Девять дней — не так уж долго. Но хватило, чтобы их имена занесли в банк данных Интерпола. И чтобы его потом задерживали и шерстили при каждом удобном случае. В конце концов Джорджу пришлось употребить все свое влияние, чтобы Найджела убрали из компьютерных списков, потому что его только арестовали, но не предъявили никаких обвинений, и под судом он не был. Так что официально к банку данных о контрабандистах он не принадлежал. Однако тем не менее его имя каким-то образом там застряло. А с таким пятном в биографии ему никогда не получить визы в США, никогда не жить в Нью-Йорке. В Нью-Йорке Найджел никогда не бывал, но этот город всегда казался ему воплощением современного мира в миниатюре, городом двадцать первого века. Конечно, в Америку можно проехать и незаконным образом, но ведь всегда есть опасность, что в один прекрасный день его заметут и выпрут, и тогда весь Нью-Йорк к черту… И все это из-за Хоба! Если, конечно, это Хоб его заложил. Хотя кто говорит, что это Хоб?