Ольга Митюгина - Черный пес Элчестера Страница 27

- Вы прогоняете меня, Ваше Величество? - живо вскинул глаза на короля юный норманн.

- Нет. Просто придумал для вас иную службу, более почетную. - Глаза императора смеялись. - Да полно вам бередить себе раны! Вы можете начать новую жизнь. Я понимаю вас, сейчас вам ничего в голову не идет, кроме мрачных мыслей, но тут только время поможет... Я готов вас взять в свою ставку, и уже придумал вам первое поручение.

Фрэнсис поклонился.

- Слушаю Ваше Величество.

- Мне необходимо подкрепление. Объединенные силы Саксонии, Баварии и Богемии не могут, как видите, полностью сомкнуть кольцо осады, и потому мы тут попусту теряем время. У меня была договоренность с герцогом Каринтии, но его войска почему-то медлят... Я хотел попросить вас отвезти в Каринтию письмо с просьбой к Его Светлости поторопиться... - Лотарь снова усмехнулся, на сей раз чуть иронически.

- Для меня высокая честь... - начал было Фрэнсис, но Лотарь прервал его.

- Не сомневаюсь, молодой человек. Не сомневаюсь. И честь ваша будет мне порукой в том, что письмо попадет по назначению. Деньги на дорожные расходы я вам дам прямо сейчас - и отправляйтесь поутру.

- А после? - спросил Фрэнсис.

- А после вы вольны, - ответил король. - Если вы пожелаете вернуться - один ли, с войсками ли Каринтии - я буду считать, что вы решили служить мне, почитая меня достойным службы по зову сердца, а не по оскорбительной причине "неплохого средства отправиться на тот свет". Что вы отказались от своей нелепой идеи умереть. Тогда я дам вам земли, достойные вашего титула, и буду рассчитывать на вас, как на своего верного вассала, у которого нет вздорных мыслей о мести, гибели и чужой отныне для него стране, где правит Нормандец. Если же вы не вернетесь, то на том и кончится моя милость к вам, ибо будет это значить, что вы решили пренебречь моим расположением. Я пойму вас, конечно же, и прощу, но дороги наши разойдутся. И месть, и самоубийство имеют очень неприятный запах, и я не допускаю, чтобы он осквернял моих рыцарей! Вам ясно?

Фрэнсис поклонился. Ему нравился Лотарь, и потому сердце защемило, поскольку выбор его уже был сделан, и отказываться от своего слова юноша не мог и не хотел.

- Вот вам деньги, - король достал из ящика стола два увесистых кошелька и протянул посланнику. А потом - небольшой запечатанный конверт.

- Это письмо вам надлежит передать Его Светлости герцогу Каринтии, Энгельберту II. Там все сказано, на словах добавлять ничего не надо... Сегодня вечером отдыхайте, граф, а завтра с утра можете выезжать. Надеюсь, мы еще увидимся. И да хранит вас бог.

Фрэнсис спрятал деньги и письмо, глубоко поклонился королю - и вышел из шатра.

Он знал, что исполнит поручение этого благородного человека.

Он знал, что видел императора Германии в первый и в последний раз...

Глава XI

Конь Фрэнсиса неторопливо шел по сухой до звона дороге, под обрывистым склоном шумела по каменистым перекатам речка, прозрачная и искрящаяся от солнца. Ее волны встряхивали белоснежными гривами, перепрыгивая через булыжники и пороги, и с их пенных прядей летела мелкая водяная пыль, ловя в свою невесомую сеть нити радуг. Лес по обеим берегам речушки еще и не думал золотиться, хотя в северных землях уже вовсю хозяйничала осень. Здесь же, в южной Каринтии, как нигде чувствовалась близость Италии. В туманной дымке синели вдали вершины заснеженных Альп, вокруг шелестели деревья, но молодому всаднику, похоже, не было дела до красот пейзажа: он ехал, бросив поводья и опустив голову, погруженный в свои думы.

Уже месяц миновал с тех пор, как путешественник оставил лагерь под Нюрнбергом, и кончалась вторая неделя, как покинул он двор в Клагенфурте, столице Каринтии.

Его Светлость принял императорского посланника весьма и весьма благосклонно, заверил, что и сам сожалеет о невольной задержке, и что его войска готовы к выходу... Фрэнсис имел несчастье в этом убедиться, проезжая по улицам города, где из каждого трактира и кабака неслись смех и ругань солдат, наводнивших перед походом все постоялые дворы.

- Вы, конечно же, вернетесь вместе с нами? - вежливо поинтересовался герцог.

- К сожалению, у меня есть еще одно дело, - поклонился Фрэнсис. - И путь мой лежит не в Баварию.

- Очень жаль, - церемонно ответил Его Светлость. - Быть может, вы желаете передать что-то Его Величеству?

- Передайте ему мою бесконечную благодарность и восхищение, и скажите, что я не достоин той высокой чести, которой он хотел меня почтить.

Так закончилась короткая служба Фрэнсиса герцогу Саксонии и императору Священной Римской империи...

Теперь он сам не знал, куда направить своего коня. Возможно, не поставь Лотарь молодого рыцаря в рамки столь жесткого выбора между службой и возвращением на родину, между королевской милостью и долгом, сейчас бы путь юного лорда лежал обратно, под стены Нюрнберга. Но Фрэнсис не мог и не хотел идти против своего чувства чести.

Из Клагенфурта он выехал через западные ворота: они вели в ту сторону, где, за бессчетными милями пыльных дорог, шумели воды океана, где за дымкой заката скрывалась его Англия - и с тех пор ехал бездумно по дороге, куда глаза глядят. Иногда подолгу задерживался в каком-нибудь приглянувшемся местечке, иногда сворачивал в сторону от тракта... Как и подобает странствующему рыцарю.

Куда было ему спешить? И Фрэнсис убивал время, скармливая его белой змее дороги...

Тоска и боль в душе притупились, стали не так пронзительны, превратившись в сосущую пустоту в сердце.

Он помнил звенящее напряжение в деревушках, жавшихся у границы между землями властелина Каринтии и владениями венгерской короны. Огромная держава надменных мадьяр распростерлась от Словакии до Боснии, от Хорватии до рубежей Валахии, поглотив все государства, не способные ей противостоять. Сама Каринтия держалась лишь благодаря союзу с герцогством Бавария, а то, в свою очередь, опиралось на мощь объединенных имперских земель, формально подчиняясь германской короне.

Венгров не любили и боялись, так непримиримы были они ко всем, кто говорил на другом языке и принадлежал другому народу. Даже к дворянам-чужеземцам относились высокомерные мадьяры как к людям второго сорта, а несчастные крестьяне на покоренных Венгрией землях могли уповать только на милосердие божье, поскольку в милосердии своих господ, видевших в беднягах лишь говорящую скотину, им было отказано.

Поэтому Фрэнсис старался не спускаться слишком к югу, пробираясь к Альпам, за чистыми вершинами которых спала томная Италия и нежилась Швабия Территория современной северо-восточной Швейцарии.