Борис Сапожников - Шпионаж под сакурой Страница 27

— Как вам это удалось?! — вскричал встречающий нас Ютаро. — Вы разгромили врага с первой же попытки! С первой! То, над чем я бился несколько дней… Вы решили эту задачу с первого же раза! Как?!

— Это и называется боевой опыт, Ютаро-кун, — сказал ему подошедший Накадзо. — Именно то, чего тебе не хватает.

— Я теперь понял своё место в отряде, — сказал я им. — Оно подойдёт мне лучше всего.

— И что же это за место? — заинтересовался Накадзо.

— Военспец, — коротко ответил я, в очередной раз позабыв, что я не на родине, и тут очень многие слова, прочно вошедшие в наш лексикон, совершенно незнакомы даже тем, кто хорошо знает русский. А среди моих собеседников таких знатоков, кроме, естественно, Марины, не было.

— Воен но-супец, — попыталась повторить вслед за мной Сатоми. — Это кто?

Мы с Марииной невольно усмехнулись произношению девушки. У неё из военспеца получился какой-то военный супец.

— Военный специалист, — перевёл я на японский и пустился в объяснения. — Когда создавалась Красная армия, ей остро не хватало кадровых военных. Командные должности им не доверяли по многим причинам, но и вчерашние рабочие, крестьяне и солдаты нормально командовать даже взводом не могут. Им требовались учителя — настоящие военные, которых много осталось достаточно после массового дезертирства солдат со всех фронтов. Многие из них пошли в молодую Красную Армию военспецами — не командовать, но учить командиров военному делу. Примерно так.

— Ты забыл сказать, Руднев-сан, — усмехнулась с немалой долей яда в голосе Марина, — об их судьбе.

— Да, очень многие из них были расстреляны после Гражданской войны, — добавил я штрих к своему рассказу. — Мне нет смысла скрывать этого. Я пострадал, можно сказать, по той же причине, что и они. Кстати, кое-кто из них успели сбежать за границу, как и я.

— Не беспокойтесь, Руднев-сан, — заверил меня Накадзо. — Вам расстрел не грозит.

— Я, в общем, понял суть вашей тактики, — смел тему Ютаро, вновь возвращая разговор в конструктивное русло. — Теперь нам надо освоить её, а после можно и увеличивать количеством мехов врага.

— Приступайте к тренировкам, — сказал Накадзо. — Сегодня вам день на освоение новой тактики. Завтра, действительно, начну увеличивать количество вражеских единиц.

Мы провели ещё несколько вполне удачных боёв. Не смотря на то, что мехи каждый раз с подачи Дороши меняли незначительно тактику, мы уверенно побеждали их, даже не понеся потерь. Ютаро, как не странно, был мрачен и когда выбрался из доспеха, не проявлял никаких признаков веселья, не смотря на наши победы.

— Что с тобой, Ютаро-кун? — спросил у него Накадзо.

— Я никудышный командир отряда, — буркнул он. — Мне все чуть ли не напрямую говорили, что и как надо делать, а я только схемки чертил.

— Ты хороший командир, Ютаро-кун, — возразил ему Накадзо, — только опыта у тебя нет, но это — дело поправимое. Именно сейчас, на ошибках, ты и приобретаешь этот самый, столь нужный тебе, опыт.

— Но почему вы называете меня хорошим командиром, Накадзо-тайса? — удивился Ютаро. — Я ведь без чужой подсказки не смог победить врага.

— У тебя есть самое главное качество настоящего командира, — ответил Накадзо.

— Какое же? — спросил у него Ютаро, но тот уже скрылся в лифте, переодевался антрепренёр в своём кабинете.

— Да что же это за качество, — обратился Ютаро уже ко мне, — что за качество настоящего командира?

— Упрямство, скорее всего, — ответил я с усмешкой, снимая мундир. — Ты что-то про схемы говорил, скорее всего, начертил их чёрт знает сколько, всё пытался на бумаге победить врага.

— Конечно, очень много начертил, — согласился Ютаро, натягивая обычную свою куртку, — но ни на одной победить не смог. Слишком многого не видел, внимания не обращал.

— Вот только занятия этого не бросил, — сказал я. — Не опустил рук, бился над задачей. А раз рук опускать не привык, значит, командир из тебя выйдет хороший. Идём, Ютаро-кун, девушки уже, наверное, поднялись.

Дороши никак не могла найти в себе силы, чтобы поговорить с Рудневым. Она ухватилась за его предложение поговорить по дороге, сделав его предлогом для перенесения разговора. Но после окончания тренировок, пока было свободное время перед репетициями, надо было поговорить с ним. Затягивать это дело ещё сильней ей не позволяла совесть. Девушка окликнула Руднева, когда тот вышел из лифта, и он уже направился к ней, но тут его перехватил китаец — бригадир декораторов.

— Начальник, — размахивая руками, заговорил он, — совсем ты нас забросил. Нарядов не дождёшься, пароход стоит, кафе с ресторацией стоят, одну только пристань забрали. Когда грузовики за остальным ждать?

— Сейчас со всем разберёмся, — ответил ему Руднев. — Вот и Дороши-сан, как раз, тут. Теперь она заведует театральным хозяйством, у неё будем наряды получать и грузовики требовать.

— Идёмте, — сказала им Дороши, у которой снова как камень с души свалился. Беседа со столь ненавистным ей Рудневым откладывалась на неопределённый срок.

Глава 5

День рождения маленькой Алисы Руа стал для театра событием почти вселенского масштаба. Все очень хотели угодить девочке с непростой судьбой, она быстро стала любимицей всей труппы и персонала. Однако, как празднуют день рождения за пределами Японии, знали лишь трое. Марина, Асахико и я. Правда, прима тут же заявила, что никаких зарубежных обычаев не знает и не признаёт. Так что остались только мы с Мариной.

И вот, где-то за неделю до дня рождения нас вызвал к себе Накадзо и напрямую заявил:

— Я знаю, что вы, мягко говоря, недолюбливаете друг друга, но сейчас вам придётся немного поработать вместе. Только вы можете помочь всему театру в таком очень деликатном деле, как день рождения Алисы-тян.

— Нет никакой необходимости в нашей совместной работе, — отмахнулась Марина. — Я получила хорошее образование и не бегала из гимназии на фронт, так что вполне могу справиться этой задачей сама. Мне не нужно для этого никаких военспецов.

— Кто вам для этого нужен, а кто — нет, — осадил её Накадзо, — решать мне. В общем, иного развития событий я не ожидал, потому можете считать это прямым приказом. И с вас обоих спрошу за организацию праздника. Всё ясно?

— Так точно, — по привычке, по-русски отчеканил я, щёлкнув каблуками.

Марина же ограничилась коротким кивком.

Мы вместе вышли из кабинета и практически рука об руку прошли до холла. Там остановились и поглядели друг на друга. Бывшие возлюбленные, никогда не бывшие любовниками, тульские Ромео и Джульетта, смертельные враги в страшной, братоубийственной войне, товарищи по оружию через много лет после её окончания. Кто мы теперь? Кем станем? Мы стояли и смотрели в глаза друг другу, будто в душу заглянуть хотели, только что воздух между нами не шипел, и молнии не сверкали.